А через два дня офицер обрадовал русских поварих, сообщив, что украинские союзники согласились предоставить им два места в самолёте до Киева. Яна не обрадовала новость.
- So, - тихо произнёс он, опуская глаза, - Tomorrow you’re going away to Ukraine, and there to Moscow's reach.
- Да, уж, рукой подать – два локтя по карте, а по земле добрая тысяча километров.
Ян решил не продлевать контракт, и Вика гордилась своей победой. На одного наёмника меньше, а, значит, чья-то жизнь будет спасена. Ян и Виктория, как дети, держались за руки, вызывая добрые насмешки сослуживцев, а они счастливо улыбались в ответ, обещая узаконить отношения. Каждый из них говорил на родном языке в надежде, что собеседник поймёт его.
- I’ll call you, get in touch via the Internet, write a letter.
- Хорошо, я буду ждать. Кстати, чем займёшься дома?
- We have a grocery store in Phoenix, but I want to have a personal business.
- Какой бизнес?
- Poultry farming. This is a lucrative business.
- Ножки Буша?
Ян от души рассмеялся, услышав знакомую фразу.
- So, Russia is so called chicken leg quarters. What you gonna do in Moscow?
- Восстановлюсь в институте. Выучусь на строителя.
- Need a good builders in Arizona.
- А может, я буду плохим строителем?
- Is in Russia badly taught?
- Учат хорошо, но у меня проблемы с английским.
- And I for?
- Хочешь увезти меня в Америку?
- Do you agree?
- Поживём-увидим. Надо испытать наши отношения разлукой. Иногда даже любовь не выдерживает такой простой проверки.
Уютный салон «Боинга», словно ноев ковчег среди разбушевавшейся стихии, успокаивал, как будто не было войны, нищеты, и то, что случилось вне этого салона, было кошмарным сном, который больше никогда не повторится. Большую часть пассажиров составляли покалеченные молодые мужчины, прибывшие на заработки в составе украинских войск. В проходе разместили несколько носилок с ранеными. Им повезло.
- Вот так удача! – расплылся в улыбке белокурый сержант. – У нас девчата, весело будет! Вы в какой провинции служили?
- В сорок пятой американской дивизии, - наобум ответила Рита, пытаясь отшить назойливого солдата.
- Да ладно свистеть, наверное, в четвёртой снайперской лямку тянули. Признавайтесь, сколько бабла подняли.
- Сколько подняли – столько подняли, лучше скажи, сержант, как тебе миротворческая миссия?
- Какая там к чёрту миссия, сразу в бой послали.
- А ты бы не пошёл.
- Так они обещали заплатить.
- Заплатили?
- Нет, и я думаю, уже не заплатят, но рад, что остался жив.
Лежачий больной застонал, перевернувшись на бок.
- Заткнись, Дзвонык. Ты меня на войне заманал своей болтовнёй и здесь продолжаешь.
Самолёт вырулил на полосу, разогнался и взмыл в небо. Пустыни в иллюминаторе уменьшились до размытого пятна и исчезли из вида. Они летели в родные края. Не верилось. Что может быть лучше возвращения домой после долгого отсутствия. Хотелось просто помечать о доме, родителях, и Вика закрыла глаза, чтобы никого не видеть, но мужской баритон помешал осуществлению её планов.
- Девчонки, надо рассчитаться, мы не благотворительное общество.
Усатый громила в синей униформе не шутил и не собирался уходить без добычи.
- Как так? – удивилась Вика. – Командование уже всё решило.
- Командование. Моя сладкая, на земле, а в небе всё решаю я. Надо заплатить за перелёт, иначе в Турции, на дозаправке, вас придётся высадить.
Услышав слово «Турция», проснулась и Рита.
- Вик, в чём дело?
- Вот, требуют заплатить за рейс.
- Хорошо, давай заплатим. Сколько мы должны?
- Всего восемьсот долларов.
После шопинга в американском магазинчике из заработанных на кухне денег осталась только половина требуемой суммы.
- А четыреста пойдёт? – взмолилась Виктория, представляя рабство в турецком борделе.
- Вы хотите, я из своего кармана покрыл недостачу? Неужели я поверю, что после службы у янки вы на мели? На ваше место в Турции возьмём наших солдат из госпиталя.
Миротворец развернулся, намереваясь уйти.
- Подождите, мы отдадим вам два новых телефона и планшетник.
Предложение о натуральном обмене заинтересовало усатого. Он пощупал предложенный товар и небрежно разбросал его по глубоким карманам.
- Тут и третьей части не выручишь, теперь они бывшие в употреблении. Давайте ещё двести бариков и в расчёте.
- Но у нас больше ничего нет, - сорвавшимся голосом простонала Вика. Пожалуйста…
Но значение волшебного слова громила не знал и даже не догадывался о его существовании в русском лексиконе.
- Будем должны вам, мы обязательно найдём вас и рассчитаемся. Пожалуйста….
- Добрэ, ловлю вас на слове, - заключил миротворец и, выпятив брюшко, засеменил по проходу.
Белобрысый ожил, выбрав уши Вики за стену плача.
- Это прапорщик Нэпыйпыво, он нажился на войне, как никто другой.
- Как это понять?
- Продавал оружие и продовольствие повстанцам.
- Разве так можно?
- Войну и развязывают для этой цели. Одни нищают и погибают, другие – богатеют и процветают. Это Буш принудил нашего презика вступить в альянс.
- Для чего Бушу война?
- Чтобы не допустить обвала доллара и краха экономики штатов.
Речь украинца тянулась, как песня, новые куплеты сыпались один за другим, без интервала. Скоро колыбельная песняра убаюкала Вику. Ей приснилась пустыня. Будто Али просит воды, а она сама пьёт и не может погасить жажду. Бутылка не кончается, живот становится объёмным. Захотелось в туалет. Она нехотя встала, пробралась через носилки и зашла в заветную кабинку.
Вика и не ожидала идеального состояния этого воздушного отсека: окурки, грязь, окровавленные бинты, использованная туалетная бумага украшали интерьер туалета, напоминая каждому посетителю об уровне культуры воинского контингента. Она поправила волосы, отворила дверь, намереваясь выйти, но от сильного толчка отлетела к стене и ударилась головой о зеркало.
- Что вы тут делаете? – возмутилась Вика, гневно глядя на прапорщика.
- Как, что, за долгом пришёл.
Миротворец спокойно запер дверь, тесня девушку внутрь туалета..
- Мужчина, мы уже, кажется, объяснили, что у нас ничего нет.
- Ты уверена?
- На все сто.
- А я вот нет, - занервничал прапорщик, нагиная голову жертвы к умывальнику. – Всё, что требуется от тебя – постоять в такой позе пять минут.
Резко повернувшись, она попыталась вывернуться и ударить громилу, но тот ловко перехватил руку и заломил за спину.
- Ты же сама просила, повторяя сто раз это идиотское «пожалуйста». Вот и я прошу то же самое. Пожалуйста, я полгода не был с женщиной.
Находясь в тисках кредитора, девушка не имела выбора и, тем более, права голоса. Миротворец вошёл нагло и грубо, не считаясь с женской физиологией, и почти сразу опорожнился, вылив полугодовое воздержание внутрь жертвы.
- Вот так, так! Умница! – захрипел вояка.
Она попыталась освободиться от железных тисков, но мучитель продолжал движение, постепенно увеличивая темп. Громила навалился всем телом, и, чтобы как-то удержать равновесие и не упасть, ей пришлось крепко обхватить умывальник руками. Скоро ощущение стыда и отчаяния сместилось на задний план, уступив место добрым эмоциям. Орудие намеренно тёрлось у входа в лабиринт, ещё больше заводя её. Громила уже не казался таким жестоким и свирепым. Жертва подалась навстречу орудию, а наводчик рванулся вперёд, подхватив налету её страстное желание. Оргазм произошёл почти одновременно. Служивый и не думал выходить на поверхность, забыв своё добро в гостях, а она надрывно застонала, захваченная горячей, сладкой волной, ранее неизведанного неземного блаженства.
- Где ты была? – протянула Рита, пытаясь оторвать голову от мягкого кресла.
- Отдувалась…
- Это как?
- Помнишь, на аэродроме ты отдувалась за двоих, теперь мы квиты, а, значит, благополучно доберёмся до конечного пункта.
Однако, самолёт не приземлился на дозаправку и в аккурат доставил наших героинь в стольный город Киев.
- Нас обманули! – улыбнулась Вика, весело глядя в иллюминатор.
- Хорошо обманули.
- То есть?
- Я тоже решила обмануться, увидев твои счастливые посоловевшие глазки.
- И как тебе?
- Высший пилотаж!