К декабрю Антон совсем вымотался. Он устал. Устал от дел, от зимней слякоти, от компьютера, от дорожных пробок, от того, что бизнес перестал приносить прежние доходы.
«Всё, – сказал он себе, – пора отдохнуть».
И оставив дела компаньону Саше, купил тур в Таиланд. Не сказав никому на работе, куда направляется, отодвинув от себя все проблемы, он с лёгким сердцем улетел расслабляться на тёплом пляже.
Неделю он наслаждался переменой обстановки. Купался практически в парном молоке, лежал на песке и не думал ни о чём.
И поскольку был здесь далеко не в первый раз, то не мотался на экскурсии, не катался на слоне, не смотрел за тем, как кормят агрессивных крокодилов, не прогуливался по саду орхидей, не таскался на всякого рода массажи, не плавал в компании дельфинов, не ходил в экзотические рестораны, не пробовал жареных тараканов и лягушек, а также не пил водку, настоянную на кобре.
Его не смущало одиночество. Он устал от людей. И, как после длительной канонады, всё ещё звучавшей в ушах далёкими отголосками, бездумно смотрел в странную синюю морскую даль и старался ни о чём не думать. Голубая прозрачная волна набегала вслед за такой же голубой прозрачной волной, светлый песок был мягким и ласковым, солнце, по которому он успел по-настоящему соскучиться за осенние и зимний месяцы, присутствовало на аквамариновом небосклоне всегда и щедро дарило свой яркий свет и тепло.
Обычно он просыпался рано утром и, не завтракая, отправлялся на пляж. Там он купался, затем покупал фрукты и креветки у пляжных торговцев и просто лежал, слушая шум прибоя и неспешно съедая небольшие сладкие бананы, папайю, рамбутаны, мангустины, гуаву или что-нибудь ещё, названия чего не очень-то и помнил.
Через неделю цель была достигнута: он забыл обо всём, вписавшись в пейзаж, и не представлял себе другой жизни.
Пока однажды вечером, решив сменить гостиничный шведский стол на что-нибудь новенькое, не пошёл ужинать в городской ресторан. Экзотики ему не хотелось, и он выбрал себе заведение с европейской кухней.
Антон неторопливо уселся за столик и стал поджидать появления официанта, а заодно рассматривать антураж.
И вдруг остолбенел.
Как раз напротив него, через пару столиков, как ни в чём не бывало сидел его компаньон Саша. Сидел он спиной к Антону. Но даже так Антон узнал его. Эту спину, большую кудрявую голову, причёску, мощную борцовскую шею, манеру захватывающе жестикулировать и держать свою компанию, словно под гипнозом, он ни с чем не мог спутать.
Рядом с ним сидели две хорошенькие девушки.
Компания уже отужинала. За столом весело о чём-то разговаривали и смеялись. Балагур Саша, по всей видимости, травил анекдоты, в чём был большим мастером. Девушки заворожённо внимали ему и после каждого небольшого затишья, во время которого Саша увлечённо что-то говорил, пространство оглашалось взрывами искреннего и громкого хохота.
Сомнений не возникало: это был Саша.
«Вот паразит! – подумал Антон. – Он же должен был остаться и смотреть за делами. Обещал же!»
Вообще-то, Антон искренне любил своего компаньона за хороший весёлый и лёгкий нрав, за оптимизм и умение преодолевать трудности, а также решать проблемы одной левой пяткой. И он прощал Саше его необязательность и поверхностность, легкомыслие и непредусмотрительность.
Просто потому, что это был Сашка. Сашка, с которым они вместе ходили в детский сад, школу и институт. Сашка, о котором он знал всё, и который знал всё о нём самом.
Но дела у них в последнее время действительно пошли хуже.
И Антона, отличавшегося педантичностью, серьёзностью, трезвой расчётливостью, сосредоточенностью и скрупулёзностью во всём, это очень беспокоило.
Он понимал, что одной из причин неурядиц во многом был его компаньон и друг детства Саша.
Антон уже не раз пожалел о том, что связался с ним в бизнесе. Но ничего не мог поделать. Саша был мастером в отношении завязывания знакомств, установления и поддержания всевозможных и невероятных контактов. Во всё остальное Антон по мере сил старался не пускать его. Но свою деструктивную роль Саша всё-таки играл.
Антон смотрел на его спину, на восторженные лица девушек и думал о том, что Саша, как всегда, выступает в своём амплуа.
«Вот как он мог? Я на него бизнес оставил, а он всё бросил и уехал!» – думал он.
Тут раздался очередной залп хохота.
«Всё, – в сердцах подумал Антон, – с меня хватит! Продам свою долю. И пусть крутится, как хочет».
Антон смотрел на весёлую компанию, на девушек, с энтузиазмом внимающих Саше, и мысленно накручивал себя.
«И угораздило же его приехать именно туда, где нахожусь я. Да ещё припереться точнёхонько в тот же ресторан. Вечно во что-то вляпается!»
Антон не любил конфликтов. И подойти сейчас к Саше он никак не мог, потому что сложившаяся ситуация уже сама по себе была конфликтной. Поэтому он просто сидел, не двигаясь с места и наблюдая за происходящим.
Антон, прекрасно зная Сашины манеры и привычки, понимал, что того хватит надолго.
Он сделал заказ и неторопливо ел свой ужин, разглядывая компанию.
Сначала он вообще не хотел легализовываться.
«Сейчас встану и уйду. Ну его! Не хочу разборок».
Он представил себе смущение Саши при своём появлении, его оправдания, стремление всё превратить в шутку, собственный глупый и серьёзный вид, когда Саша будет представлять его своим хорошеньким, уже загорелым, спутницам.
«Появлюсь, как разъярённый Отелло, и буду выглядеть идиотом!» – подумал он, неторопливо запивая рыбу бокалом белого вина.
«Да нет, надо подойти! – заставлял он себя. – Хотя бы для того, чтобы узнать, как там бизнес. Сашка ещё бледный, не загорел. Значит, только что приехал, поросёнок такой!»
У Антона заныло под ложечкой. И подходить ему не хотелось, и глаза на Сашу не смотрели, но дело требовало того, чтобы о нём спросить.
«Может, позвонить этому дураку?» – с тоской подумал он и отбросил казавшуюся поначалу спасительной мысль, представив, как Саша прервёт свой рассказ, вытащит из кармана телефон и начнёт врать ему. «Хотя, почему врать? Он честно расскажет, что сидит в ресторане с двумя очаровательными девушками, сломал себе голову над дилеммой, какую из них выбрать. Живописует меню, особенно будет хвалить салат и скажет, что чуть концы не отдал от счастья, когда его попробовал. Опишет ресторан и то, как официант пролил соус ему на рубашку. Не скажет только, где этот ресторан находится».
Все забытые проблемы словно проснулись, превратились в клубок змей и начали жалить его с разных сторон.
Антон медленно допил свой кофе, подозвал официанта и расплатился. После чего собрался с духом, поднялся и, не представляя себе, что скажет, пошёл к Сашиному столику.
«Вот всегда так, всю жизнь, – терзал он себя, – виноват он, а переживаю я, причём за обоих».
– Вечер добрый! – сказал он, по давней привычке переставляя слова в минуту волнения (обычно он говорил «добрый вечер»).
Девушки с любопытством посмотрели на него. Спина Саши вздрогнула, как от электрического разряда, и замерла.
Он довольно быстро, но обоим это мгновение показалось очень долгим, повернулся к Антону.
– Ого! – мигом вскочил он в свой образ беззаботного весельчака. – Привет, Антош, каким ветром?
Саша должен был играть не только на Антона, но и поддерживать свой имидж для дам.
– Да вот, занесло, – ответил Антон и манерно обратился к девушкам. – Вы позволите?
Те сразу с удовольствием и одобрением приглашающе закивали головами. От друга Саши они ожидали такого же веселья, радости и позитива, как и от него самого.
Антон отодвинул стул и уселся за столик.
– Хорошая страна! – сказал он.
– Чудесная! – с неестественным восторгом подхватил Саша и спохватился. – Знакомьтесь! Мой друг детства и партнёр по бизнесу Антон. Это Оля. Это Карина. Они из Самары.
Все одновременно, повинуясь церемониалу, сказали, что им очень приятно знакомство.
– Нормально, – ответил тот несколько напряжённо.
– Как ты здесь оказался? – как бы между делом спросил Антон.
– Ну, как? Устал. Не поверишь – устал так, что ни рукой, ни ногой пошевелить не мог. Бессонница, плохой аппетит…
– Бедолага.
– А здесь сразу – как рукой сняло.
– Спишь хорошо?
– Чудесно, как младенец.
– А как аппетит? – продолжал издеваться Антон.
– Не жалуюсь, – ответил Саша.
– Кто в конторе остался? – нейтрально поинтересовался Антон.
– Как это – кто? – воскликнул Саша. – Роберт, кто же ещё!
Роберт был управляющим делами, говоря современным избитым языком, менеджер. Ему доверяли всё, потому что знали, что более честного и порядочного человека найти трудно.
Антон знал и прекрасно понимал, что за время отсутствия обоих хозяев ничего не случится. За Робертом оба были как за каменной стеной.
Однако его возмущал сам факт того, что Саша наобещал ему быть на месте, но нарушил данное слово и безалаберно укатил отдыхать.
Антон не хотел казаться брюзгой, а тем более скандалистом. Поэтому ограничился уже состоявшимся небольшим диалогом. Общаться с Сашей ему не хотелось. Ведь тот, по сути дела, обманул его и был пойман с поличным.
Поэтому Антон, заявив, что не смеет больше беспокоить компанию своим присутствием, и сославшись на головную боль, встал и покинул ресторан.
Он был по-настоящему зол на Сашу. При этом Антон знал, что как только тот освободится, сразу же ему позвонит. А разговаривать с ним Антон чисто психологически не мог.
Поэтому сразу отключил телефон и отправился в гостиницу.
«Не могу его ни видеть, ни слышать», – сказал он себе и, встав с утра пораньше, записался в холле отеля на экскурсию на небольшой островок в океане, после чего немедленно уплыл в морскую даль на рыбалку.
Антон благополучно три дня жил вдали от мира, ловил экзотических рыб и пытался достичь утраченного душевного спокойствия, что получалось у него довольно плохо.
На четвёртый день рано утром небольшая компания, состоявшая из семи рыбаков, собралась на пристани и погрузилась в подошедший небольшой кораблик, чтобы отправиться обратно на большую землю.
Они плыли на кораблике в сторону берега. И всё было чудесно в этом мире: великолепное ласковое море, прекрасное щедрое солнце, бездонное синее небо. Подуставшие от почти дикой странной природы и утомлённые трёхдневной рыбалкой туристы были довольны, умиротворены и как-то убаюканы монотонностью хода кораблика и окружающим пейзажем.
Но вдруг капитан-таец, что-то услышав в своих наушниках, странным образом изменился в лице, засуетился и очень заметно запаниковал.
Судёнышко тотчас поменяло курс и быстро повернуло в сторону какого-то островка, видневшегося вдалеке среди водной шири. Всё происходило очень быстро, сумбурно, без объяснений. У пассажиров сложилось впечатление, что кораблик поспешно убегал от какой-то опасности.
И внезапно посреди этого панического бегства откуда-то снизу раздался грохот. Кораблик замер, будучи не в силах сдвинуться с места.
– Ребят, похоже, мы на мель сели или на риф напоролись, – сказал Максим из Питера.
И без того обалдевшие от скоротечных метаморфоз пассажиры недоумевали и чувствовали себя беспомощными рыбками в аквариуме. Довершил всеобщий стресс капитан. Не владея международным английским, он, что-то сумбурно лопоча на своём вежливом птичьем языке, принялся суетливо надевать на туристов спасательные жилеты и, указывая рукой на видневшийся вдали остров, решительно выталкивать их за борт.
– Э, командир! Ты что делаешь? – пытался кто-то не столько протестовать, сколько хотя бы понять, что случилось и что делать.
Но таец возражений не принимал и красноречиво махал рукой в сторону острова.
К счастью, плавать умели все. И выбора не было. Туристы послушно поплыли в сторону далёкого спасительного берега.
Очутившись в воде, Антон первым делом почему-то подумал о том, как бы не потерять ключ от номера, висевший у него на цепочке на шее.
«Мобильник из кармана, наверное, уже вывернуло. Утонет – и ладно. Главное доплыть», – думал он. О непонятной, но, судя по реакции капитана, страшной угрозе, от которой они так послушно и поспешно убегали, он старался не вспоминать.
Все семеро туристов уже достаточно далеко отмахали от судёнышка, как опять услышали пронзительный голос капитана. Он стоял на корме и почти истошно звал своих пассажиров.
– Ребят, он нас, кажется, обратно зовёт, – выплюнув воду, прокричал плывший недалеко от Антона Шурик.
Капитан так отчаянно махал руками, подзывая своих пассажиров к себе, что те сразу поняли, что им надо срочно возвращаться назад на корабль. Слепо доверяя его местной аборигенской осведомлённости и интуиции, все повернули и поплыли туда, куда их так настойчиво звали.
И когда незадачливые пассажиры вновь оказались на судёнышке, капитан начал что-то очень быстро объяснять и показывать обеими руками в сторону горизонта.
Вглядевшись в далёкую океанскую гладь, уставшие пловцы увидели на самом горизонте чуть заметную, тоненькую и узенькую белую полосочку, протянувшуюся во всю ширь океана по горизонту. Таец продолжал что-то быстро говорить и объяснять, указывая на неё. Туристы смотрели в заданном направлении и не понимали причин для такой паники.
– Чего он так суетится-то? – спросил Шурик.
– Не доплыли бы мы до острова, не успели бы, – отозвался Валера из Белоруссии.
Все смотрели на тонкую безобидную полосу на горизонте и не понимали, что же такого страшного она могла в себе таить. Но глаз от неё не мог оторвать никто.
Туристы стояли и как заворожённые смотрели на далёкую волну. А она всё приближалась, довольно медленно, но очень последовательно, увеличиваясь в своих размерах и поднимаясь над уровнем океана всё выше и выше. И по мере этого приближения на всех стал накатывать настоящий ужас. Волна росла и росла буквально на глазах.
Постепенно присутствующие стали понимать и до конца осознавать, в какую передрягу они попали.
Антона, да и остальных, охватило чувство полной подвластности и тупой покорности стихии. Казалось, что именно так должен себя чувствовать прежде весёлый и беззаботный пушистый белый кролик, вдруг оцепеневший и абсолютно парализованный, под гипнотическим тупым и тяжёлым взглядом удава.
А волна неукротимо приближалась к кораблику с юга. И ей не было видно пределов ни справа, ни слева. Она растянулась во всю ширь океана, росла, увеличивалась, утолщалась и поднималась.
Судёнышко прочно сидело, скорее всего, именно на рифе. Неожиданная авария сыграла свою позитивную роль. Этот злосчастный риф словно пригвоздил кораблик к океанскому дну, крепко держал, ни в какую не желая отпускать.
Судёнышко было прогулочным и не имело закрытых помещений. Прятаться было негде. Оставалось надеяться только на крепость собственных рук, судорожно вцепившихся в металлические поручни.
Волна подкатывала всё ближе и ближе, превращаясь по мере приближения из тоненькой, чуть заметной, безобидной полосочки на горизонте в гигантского монстра высотой с многоэтажный дом и шириной в полмира. Наконец, она всей мощью накрыла кораблик с людьми.
Антон набрал побольше воздуха и вцепился в казавшиеся спасительными и надёжными поручни. Зачем он это сделал? По всей видимости, оттягивал время. Ведь, по сути дела, ему представлялось совершенно очевидным, что эта беспощадная громада оглушит и закружит всё, что попадётся ей на пути, и уже никогда не отпустит. Может быть, только на далёком берегу прибьёт к суше, оближет напоследок своим бешеным пенным языком и, наигравшись, оставит лежать на белом песке среди морской травы, раковин и таких же безвольных, перекрученных и замученных живых существ вроде рыб, медуз и кальмаров.
Антон почему-то не мог отделаться от страшного и захватывающего интереса, от стремления увидеть и не пропустить ни одного кадра из этого глубоководного фильма ужасов и для чего-то запомнить всё происходящее. Поэтому, оказавшись под водой, он широко открыл глаза и увидел настоящий водоворот из невиданных рыб, медуз, трепангов, акул, дельфинов, осьминогов. Рядом с ним в этой мощной центрифуге крутило диковинных мурен, барракуд, скатов, кальмаров, лангустов, креветок, всевозможные раковины, актинии, морские водоросли. Над ним был целый многоэтажный дом, забитый живыми существами и мчавшийся с несокрушимой силой неизвестно куда.
Вдруг в какое-то мгновение он увидел у себя над головой огромного краба. Краб так же ошалело посмотрел на Антона. И огромное мгновение, показавшееся им бесконечным, оба они, два живых существа, очутившиеся, в прямом смысле этого слова, в водовороте стихии, беспомощные и покорные всевластной своенравной силе, готовые погибнуть с минуты на минуту, смотрели в глаза друг другу. Они интуитивно поняли и посочувствовали один другому, потому что перспектива у обоих была одна – гибель, неминуемая и неотвратимая. Антон с крабом заглянули друг другу в глаза, и этот взгляд показался им вечностью.
А потом краба понесло дальше, кружа и не отпуская, а из последних сил державшийся за поручни Антон остался на месте.
Казалось, что волна, как гигантская метла, выметает из океана всё лишнее и ненужное, а потом в ярости влечёт к берегу, чтобы выбросить и избавиться от надоевших обитателей, разгневавших её.
А потом волну пронесло. Она вдруг неожиданно, когда Антону казалось, что запаса воздуха в лёгких уже не хватит, ушла и покатила дальше.
Волна ушла. А оглушённые, намертво вцепившиеся в металлические поручни кораблика люди, не верящие в происходящее, в окончание кошмара и неожиданное спасение, остались.
Унесло акул и дельфинов, лангустов и медуз, странных рыб и морских звёзд, водоросли и ракушки, унесло и краба с его выпученными от ужаса глазами.
Ошеломлённый Антон машинально осмотрел палубу: все туристы и капитан-таец были здесь. Люди в каком-то странном недоумении начали отрывать оцепеневшие пальцы от поручней и оглядываться по сторонам. Потом все посмотрели в ту сторону, куда ушла волна, и долго провожали её взглядами, пока она не скрылась за горизонтом. Путь её лежал к берегу. Затем люди, как по команде, движимые одной возникшей у всех одновременно мыслью, повернулись в другую сторону и принялись всматриваться в горизонт в страхе увидеть точно такого же монстра. Но океан не показывал новых страшилок.
– Ну как, мужики, все живы? – спросил Валера из Белоруссии.
– Вроде все, – откликнулся Шурик и принялся для порядка методично пересчитывать, – один, два, – и так до восьми.
Капитан что-то говорил на своём непонятном языке.
– Хорошо, что мы на корабль вернулись, – интуитивно перевёл его пояснения Гоша из Таллина.
– Да, сейчас бы уже к материку подгребали, – мрачно пошутил Дима из Рязани.
– Вот уж никогда не думал, что когда-нибудь в цунами попаду, – задумчиво произнёс Максим.
– А кто-нибудь думал? – откликнулся Шурик.
Потом все сидели на палубе, ошарашенные и отрешённые, и молчали, вспоминая, как Антон, кто крабьи, кто акульи глаза.
После того, как прошёл первый шок, все начали бурно делиться впечатлениями, особенно не слушая друг друга, лишь бы выговориться и выплеснуть эмоции.
Прошёл час, потом второй, третий, четвёртый.
Корабль прочно, как насаженная на острую иголку бабочка в коллекции, стоял на рифе посреди океана.
– Что делать-то будем? – спросил Дима.
– А что тут сделаешь? – отозвался Валера. – Только помощи ждать и остаётся.
– Может, ещё разок на остров сплаваем? Тут недалеко, – пошутил Шурик. – Вон он, всё там же виднеется.
Капитан принялся осматривать кораблик и неожиданно извлёк из закрытого ящика уцелевшие рыболовные снасти.
– Ого-о-о! – закричали все хором. – Жить можно!
И рыбаки принялись ловить рыбу теперь уже посреди океана. Неудобство состояло лишь в том, что есть её пришлось сырой. Капитан определял, что из улова съедобно, а что нет.
Связи с сушей не было никакой. Рация не работала. Мобильные телефоны у всех повымывало из карманов и унесло в просторы водной стихии.
Все думали о том, что на берегу о них должны вспомнить и в конечном итоге прислать помощь. Поэтому люди с надеждой вглядывались то в морскую даль, то в небо. Они были уверены, что несчастье произошло только с ними – здесь, в океане, а на берегу жизнь продолжается в прежнем русле – спокойно и нормально.
Только к вечеру в небе появился вертолёт. Все обрадовались, вскочили со своих мест, принялись размахивать руками, кричать и свистеть, мысленно представляя себе процесс подъёма на борт. Вертолёт подлетел к кораблику, опустился пониже, завис над ним и довольно метко сбросил два бочонка с питьевой водой, а потом поднялся выше и улетел.
– Вот это номер, – прокомментировал Шурик.
– Потом спасут. Мы же, наверное, не одни такие в океане, – вслух подумал Антон.
Они занимались рыбной ловлей и весь следующий день.
Все смиренно ждали помощи, понимая, что вода у них есть, а еду они себе добывали.
– Считайте, что тур продлили – рыбалка продолжается, – шутил остряк Шурик.
За это время сырая рыба уже всем основательно надоела.
И только на следующий день на горизонте показался корабль.
По мере его приближения становилось видно, что непростой.
– Военный, – прокомментировал Валера.
– А флаг камбоджийский, – добавил Антон, увидев сине-красно-синее полотнище с белым дворцом посередине.
Корабль снял туристов с судёнышка и отправился выполнять свою благородную миссию по сбору затерявшихся среди океана людей дальше. Компания спасённых оказалась большой и разношёрстной, она пополнялась местными рыбаками и туристами разных национальностей, найденными в океане.
Корабль доставил всех на берег.
То, что спасённые увидели там, повергло их в настоящий ужас. Ведь они думали, что несчастье случилось только с ними, там, в океане, а на деле оказалось, что настоящая трагедия произошла здесь, на берегу. Несколько дней назад они уплыли из одного прекрасного мира, а вернулись в совершенно другой – разбитый и уничтоженный.
Цунами опустошило всё. Перед горе-туристами предстали развалины отелей, домов, груды мусора, вывороченные с корнями деревья, трупы людей, хаос и горе.
Все рыбаки были из одного отеля и дружно отправились к нему.
К счастью, Антон был от природы скуповат. А потому не поселился в отеле, расположенном на самом берегу, в номере с видом на бескрайнюю океанскую ширь. А выбрал себе гостиницу попроще и подешевле – в достаточном отдалении от берега. И этот ряд отелей, в том числе и его, не сильно пострадал от стихии. Во всяком случае, Антон смог войти в свой номер, воспользовавшись прошедшим вместе с ним все испытания ключом, открыл сейф, достал уцелевшие документы и деньги, извлёк из шкафа и упаковал в чемодан свои вещи.
«А как же Сашка?» – ключом стучало у него в мозгу с тех пор, как он сошёл на берег.
Антон не знал, где остановился его друг. Получить информацию о Саше было невозможно. В отеле ему ничего не могли сообщить, связаться с консульством было нереально. О звонках не могло быть и речи – телефоны молчали. Кругом царили разруха и почти первобытный хаос.
Сроднившиеся за время испытаний рыбаки собрались в холле отеля. К счастью, никто из их близких, остававшихся в отеле, не пострадал. Туристам сообщили, что в аэропорт прилетел самолёт МЧС из Москвы. Возможно, там можно будет получить и информацию о людях.
«Где в тот момент был Сашка? Где Оля? Где Карина?» – как о самых близких родственниках, переживал Антон о друге и едва знакомых девушках.
Антон вместе со всеми отправился в аэропорт, подавленный и убитый горем. Он почему-то думал, что никогда больше не увидит Сашку, и ругал себя за негласную ссору с ним, за свою злость на него, за то, что демонстративно бросил друга и укатил невесть куда, а главное, за то, что остался жив, а вот Сашка – неизвестно.
Всей группе повезло: их взяли на борт российского лайнера. До его отправления было несколько часов. Антон решил, что никуда не полетит, пока не найдёт Сашу, живого или… (об этом он запрещал себе думать).
Он попытался что-то выяснить о судьбе Саши в аэропорту, но не смог получить никакой информации.
Антон принялся ходить по забитому несчастными людьми зданию аэровокзала, вглядываясь в лица и пытаясь найти одно знакомое и два совсем незнакомых, которые он почти и не помнил. Поиски были долгими, утомительными и тщетными.
В конце концов, Антон устал и уселся на свой чемодан прямо на полу среди таких же, как и он, оглушённых и раздавленных пережитым людей.
И вдруг среди этой толпы услышал радостный и оглушительный вопль:
– Антоха!
Он узнал бы этот родной, знакомый с детства, любимый голос из тысячи.
Сквозь проход к нему пробирался заросший и обгорелый, всклокоченный и потрёпанный, но одновременно светящийся счастьем от встречи, знакомый с пелёнок Сашка.
Они бросились друг другу в объятия.
– Живой! – не стесняясь, орал во всё горло Саша.
– Живой! Нашёлся! – синхронно кричал Антон.
Пассажиры, свидетели этой сцены, ни слова не понимавшие по-русски, по-настоящему рыдали вместе с друзьями.
– А где Оля и Кариной? – как о самом важном в жизни, спрашивал Антон.
– Улетели они ещё до цунами. У них тур закончился.
– А ты где был?
– Да я девчонок проводил и укатил на экскурсию в глубь страны. А потом, когда всё случилось, вернулся в город и тебя всё время искал. Мне сказали, что в аэропорту можно какие-нибудь сведения получить.
Антон вспомнил, как Саша в детстве всегда переводил его через дорогу, крепко держа за руку, и опять, не стесняясь, заплакал.
– Прости меня, – размазал слезу по щеке и Саша.
– И ты меня, – ответил Антон.
– Ты где был-то всё это время? Исчез, телефон молчал.
– Где? – Антон задумался, грустно улыбнулся и сказал. – На рыбалке. А телефон утонул.
Через двенадцать часов они были в заснеженном Домодедове.
("Коллекция характеров. Sequel". Рига, "Gvards", 2010.)