За окном сейчас темная ночь. А на стенах комнаты играют тени, отбрасываемые пламенем камина. Я курю, сидя у окна, и зачем-то пишу эти строчки на листе бумаги. Прошло много времени, но мне не легче, и вот я пытаюсь излечиться хоть так... Говорят, если описать все свои проблемы на бумаге, станет легче. Врут, наверное. Разве может помочь бездушная бумага? Что ж. Скоро узнаем.
...Мы познакомились на берегу озера ранним утром. Я случайно забрел туда и увидел его. Высокий черноволосый парень сидел на прибрежном камне и курил, глядя вперед бессмысленным взглядом. Было в его облике что-то, что меня заворожило, и это была даже не его внешняя красота, нет. Я подошел и молча сел рядом. Парень, даже не взглянув на меня, протянул мне пачку сигарет "LM" и зажигалку. Фраза «я не курю» показалась мне слишком неуместной, поэтому я взял одну сигарету, закурил ее и все так же молча вернул зажигалку, поблагодарив парня кивком головы.
Помолчали. Солнце медленно вынырнуло из озерной глади.
— Красиво, — вдруг сказал парень. Голос у него тоже был потрясающий. Низковатый, с хрипцой, проникающий в душу.
— Да... — кивнул я, глядя на рассвет и выдыхая дым.
— А ты вот некрасивый, — все тем же ровным голосом произнес парень. Не оскорбление. Просто сообщение факта. Но я растерялся.
— Почему это?
— Потому, что самоуверенный слишком и высокомерный.
— Да?
— Ага. Вот с растерянным лицом ты лучше. Мне нравится.
Я не нашел, что сказать, лишь кивнул в ответ. А парень докурил сигарету, бросил ее на сырой песок и поднялся. И молча ушел. Я остался, докуривая свою сигарету и пробормотав:
— Наверное, это самый абсурдный рассвет в моей жизни...
Не знаю, что тогда зацепило меня в нем. Он был странным. Необычным. Не от мира сего. Я посчитал его психом и даже не вспомнил бы об этой встрече. Если бы на следующее утро, когда я вновь блуждал в предрассветных сумерках по поселку, ноги не вынесли бы меня вновь на это побережье.
....Как бы то ни было, я вновь оказался там, вновь на рассвете, и вновь встретился с этим странным парнем.
— Ты опять пришел? — спросил он, бросив на меня быстрый взгляд.
— Да.
— Хочешь курить?
— Не очень, — сказал я, присаживаясь рядом.
Парень кивнул и закурил сам.
— Ты меня искал?
— Наверное...
— Зачем?
— Познакомиться захотелось.
— Почему?
— Ты очень необычный...
— Я Серж, — вдруг улыбнулся мне парень и задержал взгляд на моем лице.
— А я Макс.
— Забавное имя.
— Наверное...
Над озером вновь всходило солнце, а я вновь не знал, о чем говорить. С Сержем хотелось просто молчать. Молчать и наслаждаться красотой. Казалось, будто бы эта тишина принадлежит ему, и только он имеет право ее нарушить. Лес, окружавший озеро, встречал рассвет тихим шелестом листьев и пением утренних птиц. Серж снова поднялся.
— Серж... — все же нарушил я тишину. Парень обернулся.
— Что?
— Ты придешь еще?
— Если ты будешь ждать.
— Буду.
Серж лишь кивнул в ответ и уверенно, не оборачиваясь, пошел прочь от озера. Я вновь остался смотреть ему вслед...
Не знаю, почему я ждал его. Но с той поры мы встречали вместе каждый рассвет. И рассветы теперь значат для меня так много, что я их боготворю.
...В маленькое окошко скромного домика на берегу озера били первые лучи солнца, когда он стал моим. По крайней мере, тогда я думал, что обладаю им. Он отдавался искренне, забыв себя, не думая ни о чем. Он действительно отдавал и на первый взгляд не просил ничего взамен. Выгибался в моих руках и очень честно и искренне отвечал на поцелуи. Забываясь, кричал мое имя. Принадлежал мне. Целиком и полностью.
Вот только потом, когда солнце уже встало, а мы лежали на кровати и он, положив голову мне на грудь, смотрел мне в глаза, я понял, что не обладал ничем. Я не забирал. Я отдался сам. Он был моим — телом. А я принадлежал ему всем — рассудком, чувствами, душой. Я посмотрел в его глаза и понял, что он тоже прекрасно это знает. Это было странно и необычно — обладая кем-то, не принадлежать себе.
— Ты теперь мой, — улыбнулся Серж. Я усмехнулся.
— А ты мой.
Это сейчас я вспоминаю, каким недоверием и иронией засветились карие глаза при этих моих словах...
Он никогда не был моим. Да и не мог он никому принадлежать. Он был настолько странным и свободным, что приручить его, сделать своим, оставить себе — это было невозможным. Это я теперь понимаю. Когда пишу это на бумаге.
...Всю ночь шел дождь. И когда я за полчаса до рассвета вышел из дома, дождь все еще шел. Я не знал, придет ли Серж к озеру в такую погоду. Но знал, что сам не прийти не могу.
Серж сидел под дождем на том же самом камне. Без зонта, без плаща и без капюшона. Светлая рубашка промокла и прилипла к телу. Я тихо подошел и опустился рядом.
— Здравствуй...
Он обернулся и поцеловал меня. И я не мог не ответить на этот поцелуй. Обнял его, зарываясь руками в мокрые черные волосы, и прикрыл глаза.
Когда поцелуй разорвался, Серж вдруг поднялся с камня.
— Подожди, не уходи, — попросил я. Парень улыбнулся уголками губ, подошел ко мне.
— Не уйду... Сегодня не уйду.
Он стал расстегивать на мне рубашку. Я замер.
— Что ты делаешь?
Он промолчал. Стянул с меня рубашку и принялся расстегивать свою. Вскоре он разделся сам и раздел меня, не позволив мне сделать это самому.
— Иди со мной...
Я принял протянутую руку, все еще ничего не понимая. С Сержем невозможно было что-то предугадать. Одни и те же действия могли в разные дни значить у него разные вещи. Он взял меня за руку и вошел в воду. Я последовал за ним.
С неба все еще лил дождь. Но мы оба чувствовали, что пришел рассвет. Тот рассвет мы встречали, целуясь в озере под проливным дождем...
Сейчас за окном уже светлеет, а я исписал уже несколько листов. Я путаюсь в словах и пытаюсь подобрать правильные. Но моя проблема в том, что нет слов, способных описать Сержа. Равно как и нет слов, описывающих, что я испытывал к нему. Я вспоминаю наш последний рассвет.
...В ту ночь я привел Сержа к себе. Сейчас я вспоминаю, что он отдавался в ту ночь как-то отчаянно, словно в последний раз. Он знал, что так и было. Я — тогда еще нет.
Проснулся я на рассвете и по привычке хотел обнять Сержа и притянуть к себе. Но рядом никого не было. Не было никого и в моем доме. Я вышел в сад и подошел к столику, освещенному лучами восходящего солнца.
«Я хочу на свободу. Прощай. С.»
Витиеватый почерк на каком-то тетрадном листе — это все, что у меня осталось от него. Он хотел на свободу. От меня? Или от чувств?
Я пытался разыскать его, но все тщетно. У него дома никого не было. На озере тоже. Где еще можно было его разыскать — я не знал...
Солнце встает. Первые лучи бьют мне в лицо. Рассветы значат для меня так много, что я проклинаю их.
Сейчас я поставлю точку в этой глупой исповеди и брошу листы в огонь. Я многое понял, пока писал это, но легче мне не стало.
Серж... Ты так любил свободу. Ты был слишком свободным, чтобы позволять себя любить. Ты не можешь быть с кем-то слишком долго. Ты — это ты. Ты ушел и
оставил меня вместо нас. Меня, как половину чего-то важного.
Теперь где-то есть ты. А здесь есть половина меня.
... А нам с тобой останутся рассветы...
2009