Детский рисунок акварелью, на вопрос:
-- Что это?
Ответ:
-- Корова.
Белая корова на синей лужайке. То есть понятно, весь лист закрашен синим, а в середине осталось белое пятно.
И вот эта корова идет гулять. Не торопясь, оглядываясь по сторонам, ищет траву посочнее и послаще. Я иду вслед за ней и тоже разглядываю окрестности. Река, редкие деревья неизвестной мне породы, трава опять же. Корова оставляет лепешки, так их все оставляют, а коровьи – еще ничего, симпатичные.
Лепешка первая, сухая:
Мне 7 лет. А может 170, большой разницы не вижу. Старик Кун-Цзы, помню, говорил:
-- Яви милосердие.
-- Пожалуйста – отвечал я и являл.
В виде белых корешков растения, напоминающего петрушку. Девочка Лялечка откопала его из земли, зачистила стеклышком, попробовала и вдохновилась. Сладко, сочно. Начала угощать других детей.
-- На – предложила мне – бабушка такую в суп кладет.
Я попробовал, действительно, вкусно.
Потом еще несколько ребят из пионерского лагеря съели, а потом начался шухер. Мы все отравились. И через ****юли пили каждый по трехлитровой банке разведенной марганцовки. Потом блевали, а ночью бредили, комкая простыни и крича дурными голосами от навалившихся кошмаров. Мне привиделись черви. Соседу Мишке – собаки, а Сереже – пришельцы, в общем, когда очухались, все врали что поинтереснее.
Может это была белена, а может белладонна. Я до сих пор не знаю, потому что чуть не умер тогда или умер, да только не заметил.
Лепешка вторая, подсыхающая:
Потому что это страшно. Натуральный такой страх, рассудочный в том смысле, что я стоял и понимал, что боюсь. Презирал себя, но боялся. Я такой нечеловеческой ненависти и готовности к убийству еще не видел. Крепкий, коренастый жлоб, с мощными плечами, кулаками в перчатках и бешеной напружиненностью во всей фигуре, внушал мифический ужас. Четко понимал, что мне против него не выстоять, что этот гамадрил завалит меня с первого удара и начнет калечить, пиная по голове и животу. У него по плоскому вдавленному носу аж пот тек от напряжения, оставался лишь миг до начала драки. Но ее не последовало.
Я сказал:
-- Ну? – бежать мне, почему-то, не пришло в голову.
-- Че?
-- Ниче.
Тут он выдохнул, он был удовлетворен, я – сдался.
Лепешка третья, свежая:
О! Вот и она, родная, идет-бредет, молочко нагуливает.
-- Здравствуй, Корова.
-- Здравствуй.
-- Как твое здоровье?
-- Да вот, видишь, стараюсь, гуляю. Удои повышаю. А ты?
-- И я повышаю, только вчера, буквально, повысил на полтора процента.
-- Молодец – корова щипнула травы – ну ты иди, не мешай питаться.
И я пошел. А что мне еще оставалось делать.
Но она успела крикнуть вдогонку:
-- И никого не ссы.