В лакированных туфлях министра отражаются облака

Алек Кадеш
В лакированных туфлях министра отражаются облака
Алек Кадеш
               
                *           *           *


Стих первый

Надраенная до помпезного блеска мерседесовая река, отливающая черным лаком
плавно течет, по центральной артерии города, словно Нил по древнему руслу.

Достигая кварталов, где сильные мира сего неустанно ткут свою паутину власти,
она разливается в широкую дельту.

На берегах ее рукавов ослепительно светит солнце,
отражаясь в зеркально-гранитных  фасадах безликих зданий.

- Опаздываем, поднажми, Иваныч, осталось полчаса до «селектора».
Сначала меня на работу, а потом Катеньку в фитнесс центр.

- Ну, тогда извиняйте, Петрович, за дискомфорт, -
ответил водитель, включив спецсигнал и проблесковые маячки.

В лакированных туфлях министра отражаются  облака
и еще не побитая целлюлитом, упругая попка молодой  содержанки Катюши,
сидящей на корточках, в просторном салоне мерседеса «S» класса.

Брезгливо скривившись, при виде выпирающих по бокам живота
складок жира на спонсорском теле, она заблаговременно тянется к влажным салфеткам.
Ей и так наперед  известно – дольше трех минут кавалер все равно не протянет.
 

Стих второй

Вышколенные седые водители  чиновников высокого ранга знают,
когда нужно молчать, а когда вовремя слово ввернуть,
ненавязчиво приукрасив достоинства шефа.
Чтобы правил он жесткой рукой, строгой внешностью страх нагоняя
на «включающих дурака» клерков провинциальных,
за ведро орехов желающих заполучить вожделенную подпись министра.

Народная мудрость проста:
«Когда у барина дела идут хорошо – и холопам неплохо живется».
Повидавшие на своем веку водители, подают молодым министрам пример,
одним лишь взглядом отбивая охоту у желающих рассмотреть,
кто же сидит на заднем сидении.

Умудряясь  следить за дорогой, они  думают о чем-то своем:
             - кто о сварливой жене, которая как рыба-пила
каждый день заводит пластинку о новом поясе для похудения;
             - кто о заблудшем сыне, который в неполные тридцать
уже  стал старожилом в наркодиспансере;
             - кто о дочери – студентке пединститута, которую через день приходиться
отвозить домой из стриптиз бара после ночи, проведенной на коленях у обрюзгшего ловеласа.

Но приятные мысли о премии от щедрого шефа и приближающихся выходных, рыбалке,
дымящихся шашлыках на мангале, хрустящих огурчиков под первачок,
сочных яблок во рту и сладких губ секретарши завгара – гонят тоску зеленую прочь.
А иначе – нельзя.
Ведь и так наперед всем известно - когда смотришь в пропасть,
она тоже таращится на тебя.


Стих третий

«Что толку в бессмысленных переживаниях»? - застегивая молнию ширинки,
подумал министр, зевая на заднем сидении.
Ведь кто из нас до сих пор, осторожно скользя по канату,
протянутому меж «кулуарами власти», хотя бы до кресла премьера дошел?

Есть год или два у тебя, а если будешь только и делать, что шифроваться
и большую часть отдавать наверх из того, что заносят – в лучшем случае три.
Всем угодить невозможно, и кто-то из тех, кого пришлось отогнать от кормушки,
все равно заскрежещет громко зубами и сплетни начнет распускать:
«Совсем зажрался и нюх потерял, говорит, что Первый ему не указ».
И тогда, не успеешь и глазом моргнуть, как откроется тендер –
«Кто больше предложит за сладкое место министра».

А потом, как обычно, строгий взгляд прокурора, заносы «откатов»
и, как следствие, год или два зеленой тоски - на французской Ривьере,
горные лыжи в Куршавели, и полупьяные туры по винодельням Тосканы,
пока вновь не поманят пальцем поближе к телу того, кто ближе всех к телу Первого.

«Ну, мы тут сразу не разобрались,  но ты тоже хорош, гусь – сразу в бега, понимаешь.
Иди, работай, давай. Хватит валять дурака. Если сразу не можешь всю сумму отдать –
заплатишь аванс, остальное - потом занесешь.  Да и куда тебе деться от нас»?

Вспомнив тот разговор, ухмыльнулся министр. Нет, теперь, я умнее.
Нет смысла быть правильным и большую часть денежного потока наверх отдавать.
Надо жить для себя, ведь и так наперед все известно -
дольше трех лет в кресле министра все равно не протянешь.



Стих четвертый

- Значит, говоришь, три сотни всего? Не густо на месте таком, в самом центре столицы.
«Тресь»! - дал оплеуху старшина ППС бомжу по кличке Эйнштейн.

- Клянусь тебе Палыч, за ночь собрал только четыре,
на сотню опохмелился и поел у Армена его отвратительные пельмени из собачьего мяса.
Вот и выходит – всего три у меня и осталось.

«Тресь»! - Да что ты мне чешешь тут по ушам!  – снова дал старшина подзатыльник Эйнштейну.
- За что обижаешь, Сан Саныч, - скривился от боли бомж, - Клянусь тебе, всего три,
ведь кризис стоит на дворе, народ прижимистый стал,
одну лишь мелочь в шапку бросают, да и мне твоих денег не надо!

«Тресь»! - Короче, докторишка ты вшивый, физик ты наш ученый,
три штуки с тебя до вечера, понял баклан?
Проси убедительнее, табличку что ли на шею повесь: «Умирает ребенок от рака».
Настырнее надо быть, красиво одетых прохожих хватай за рукав,
в глаза им заглядывай, мол, совесть то где?
Интеллигенция вшивая, всему учить надо.
Бери пример с Жоржа – пятерку срубает каждый день, как с куста,
а стоит от тебя всего в каких-то ста метрах.

- Так ведь там переход, проходняк, народ туда-сюда так и мечется,
а у меня из провинции бухгалтера в протертых штанах в министерство
прут напролом, да они за копейку удавятся!

«Тресь»! – Не ной, хоть и объект у тебя непростой, но ведь это ж столица,
а не долбанный Мухосранск! Короче, если норму сегодня не выполнишь,
завтра - на Кольцевую отправлю к Рафику, там тебя быстро посадят на цепь в подвале.
Мангальщики месяц откармливать будут  объедками, перед тем,
как мелко нарезать тебя на фарш пельменный, ведь кризис стоит на дворе.
Поверь, со мной шутки плохи, мне наперед все известно, что будет с тобой.


Стих пятый

- Придется, Петрович, зайти вам с центрального входа.
«Водоканал» перекопал дорогу прямо напротив  служебного въезда.
Видать авария, прорвало трубу. Вот и машины всех ваших замов рядом стоят.

- Черт бы побрал этого мэра, что он себе позволяет! – покраснел от гнева министр.
Ну, да ладно. Хорошо, хоть дождя нет, пройдусь двадцать метров пешком.

- Хотите, я проведу?

- Спасибо, Иваныч, не стоит, в конце концов, не в лесу мы живем, а в столице.
Вы лучше Катюшу быстрее на фитнесс везите, там тренера больно строгие.

- Все сделаем в лучшем виде, не беспокойтесь, довезем с ветерком.
Вот только дождусь, пока охрана к вам выйдет навстречу.

- Ты будешь сегодня? – насупила брови вчерашняя школьница
и губки надула, в попытке изобразить натуральный каприз.

- Не знаю, как сложится день, но сделаю все возможное.
С тобой я снова чувствую себя молодым.

- Я буду сильно скучать, мой котик любимый. Эта ночь была просто волшебной.

- Твой взгляд озорной кого хочешь заставит в это поверить даже если это не так,
но мне ведь известно, что это - чистая правда.


Стих шестой

Увидев министра, на ходу застегивающего пуговицы пиджака,
водители замов притихли и как по команде выбросили бычки,
ведь босс – активист Гринписа, он сам не курит и презирает курильщиков.

Эйнштейн, не поверив в свою удачу, от неожиданности выронил потрепанную
армейскую шапку, из которой на тротуар звонко посыпалась мелочь.
- Уж этого новорусского буржуя я точно не упущу, -
пробубнил себе в бороду бомж и крепко сжал штопор в кармане залатанного пиджака.
Он был уверен - Господь послал ему этого типа, чтоб откупиться от старшины.

Бывший ученый-физик с прогрессирующим циррозом всегда мечтал умереть
тихой смертью, в фруктовом саду, прислонившись спиной к расцветающей вишне.
У него в голове не укладывалось, что он может стать медленно
переваривающимся пельменем, в истерзанном хеликобактер пилори желудке фуровика.
Эйнштейн отхлебнул для храбрости глоток самогона из оловянной солдатской фляги,
и как Матросов, идущий на амбразуру, стиснул оставшиеся десять кривых зубов.
Сегодня о попрошайничестве – не могло быть и речи.

«Для начала, припугну его просто, но если вдруг выпендриваться начнет,
я разорву его вены этим штопором, как славный воин, не знающий жалости викинг,
кромсающий топором обоюдоострым на части трусливых врагов».
Быстрым шагом направился бомж на перехват своей цели,
ведь теперь ему стало известно, что сделают с ним мангальщики на Кольцевой.


Стих седьмой

Начальник охраны сегодня лично хотел встретить министра у входа,
чтобы договориться о закупке скрытых видеокамер и системы прослушки
для установки в кабинетах у хитросделанных замов, неустанно плетущих интриги.

«Условия сладкие, как липовый мед. Откат бизнесмена в новых хрустящих купюрах
уже лежит в сейфе, хотя, еще тендер даже не объявляли, не говоря уже о контракте.
Ну, чем не сахар? Не согласится только дурак, а новый министр - парень не промах».
Увидев подъехавший мерседес, он лениво зевнул, уверенный в том, что все пройдет гладко.

- Нет, только не это, - задрожал голос охранника, стоящего рядом.
- Этот урод бородатый  держит руку в кармане и прямо на шефа идет!

Начальник охраны почувствовал, как волосы вдруг встали дыбом.
Он потянулся за безотказным тяжелым «Стечкина», который носил в кобуре под мышкой
и ринулся шефа спасать, сбивая прохожих с ног.

«Под бомжа косит, сука, но меня не обманешь, не иначе как финку держит в кармане»
- подумал Иваныч, опустив боковое стекло.
- Вот же хитрые гады, они и дорогу специально сегодня перекопали, чтобы Петровича
тихо подрезать в толпе, - процедил он сквозь зубы, и без долгих
раздумий выстрелил в воздух два раза.
Ведь ему хорошо известно, что киллеры шума боятся больше всего.


Стих восьмой

«Нет, удача сегодня непременно на моей стороне,
какой-то кретин даже начал палить, чтобы народ распугать.
Теперь уж точно, даже если буржуй завопит во всю глотку –
никто на помощь к нему не придет.

- Стой, бозон зашифрованный, гони кошелек, или я кишки сейчас твои выпущу! -
приставив штопор к животу «прилизанного клопа, насосавшегося кровушки русской»,
проскрипел хриплым голосом бомж.
- Кто, позвольте, как вы сказали? Может бизон? –
улыбнулся министр, заметив блеск пистолетов в руках у своей охраны,
пробирающейся  сквозь нахлынувшую неизвестно откуда толпу.

- Да тише вы, кино ведь снимают, неужели не ясно! –
то здесь, то там выкрикивали зеваки, плотнее сжимая кольцо вокруг «сцены».

- Бозон Хиггса я говорю! Слышишь меня - кошелек или жизнь, эмэмэм ты, гребанный! –
заикаясь, брызжа слюной и сотрясаясь всем телом от стресса, повторил угрозу Эйнштейн.   

Вспомнив о том, что на грязном штопоре наверняка расплодился золотистый стафилококк, министр брезгливо вложил  в трясущуюся руку бомжа
свой бумажник из крокодиловой кожи.

Ученый-физик присвистнул от удивления, для него эта сумма показалась огромной.
«Ого, да здесь будет штуки три баксов, не меньше».

- Медленно подними руки и повернись к нам лицом! –
выкрикнул начальник охраны, направив пистолет на бомжа.

- Уверенно говорит, молодец, хорошо играет актер, -
перешептывалась все увеличивающаяся толпа.
- С гримом немного переборщил визажист. В жизни таких чистых бомжей не бывает.
 
- Подними руки, иначе я тебя продырявлю первым! –
зашел с другой стороны Иваныч, целясь бородатому «киллеру» в лоб.

Восторженный шепот снова волной пробежал по толпе:
- Снимают без дублей, настоящие профи, не иначе как сам Михалков режиссер.

«Да откуда они на хрен все взялись? Похоже, я влип не на шутку», -
начал еще сильнее трястись от волнения бомж.

- Считаю до трех, а потом стреляю на поражение! – выкрикнул начальник охраны.

«Броуновская частица среди молекул, броуновская частица среди молекул», -
шептал Эйнштейну внутренний голос, и он вдруг понял смысл этих слов.
Подбросив вверх стодолларовые купюры, он хотел уже было нагнуться,
чтобы исчезнуть в толпе, но резкая, дикая боль в спине повалила его на буржуя,
 у которого вмиг остекленели глаза.

- Не надо считать, уже три, - прошептал на ухо охраннику старшина ППС,
нажав за него на курок.

- Ты что натворил старшина? Ты же министра убил…это же Стечкина,
он слона прошивает насквозь, не то, что бомжа пропитого  –
застыл в полнейшей растерянности начальник охраны.

- На меня вину хотите свалить? Не выйдет. Я всего лишь вас пытался остановить,
вот и схватил за руку.

- Реалистично-то как, Голливуд отдыхает!
- Ведь могут наши, когда хотят! -
громко хлопали зрители старшего возраста, с ухмылкой глядя на тех,
кто подбирал с тротуара деньги.
- Вот нынче люди пошли наивные,- ну кто ж на съемках деньгами настоящими сорит?
- Актерам вместо вина дают пить сладкий компот!

«Кому, как не мне известно, что они настоящие, ведь я же кассир в обменке», -
удивлялась одинокая мама.

Быстро запихивая деньги в карман, она вдруг опешила.
"Так ведь если доллары настоящие, неужто и это по правде все было"?

- Мама, а где дядя с камерой? Ты обещала, что нас тоже покажут в кино! –
улыбнулся ее пятилетний сын,глядя на облака в лакированных туфлях министра.