Воскресное утро двадцать пятого декабря начиналось, как и все другие рабочие дни любой другой недели за исключением того, что в Америке сегодня праздновали рождество. Но меня Америка меня мало интересовала, а рабочий день требовал деятельности. Хотя будь сегодня рождество, у меня было бы гораздо больше работы. Дело в том, что я, работаю в небольшой фирме по организации праздников актером, и, как правило, в праздничные дни заказов хоть отбавляй. Но впереди был новый год, а он означал большой доход, как бы то цинично не звучало.
Я приоткрыл один глаз, и увидел потолок почти темной комнаты, пожелтевший от сигаретного дыма и времени, и задернутую штору, почти полностью закрывавшую меня от солнечных лучей, которых, впрочем, зимой было и не так много. Я отдернул занавесь, впустив в комнату свет, тусклый, пустой, и словно замерзший, и сел на кровати. В этот момент прозвонил будильник, клоун Макдональд с железными тарелками в руках, стоявший у моей кровати ну тумбочке. Более страшного будильника в мире нет, эти тарелки и мертвого поднимут. Я выключил будильник, нажав на кнопку под надписью « с днем рождения Алекс. От коллектива» и оглядел мой скромный, но уютный дом. У окна стоит моя двуспальная кровать, Простыня и одеяло скомканы моим неспокойным сном на разных концах постели. Рядом стоит тумбочка. Обычная совершенно тумбочка. Внутри пара книг, а на ней будильник, очки, пачка сигарет и записная книжка уживаются с безумным количеством фантиков, оберток и смятых бумажек. В ногах кровати стоит письменный стол, на котором умещаются мои тетради, и ноутбук с давно стершейся фирменной эмблемой на крышке. Вдоль стены до другого конца комнаты протянулся книжный шкаф, заполненный самой разной литературой от учебников по квантовой физике до детских сказок. Противоположная стена была почти пуста, лишь почти у самой тумбочки стояло офисное кресло до верху закиданное одеждой. На полу лежала коробка из-под пиццы, пустая двух литровая бутылка колы и мелкий мусор из тех же фантиков и бумажек. Стену напротив кровати занимала полка с моей коллекцией. Кто-то скажет, что я шизофреник, но мне нравиться собирать людей. Я изучаю их поведение, мысли, психику, записываю в тетрадку и храню у себя на полочке. Когда-то я закончил психологический факультет. Еще до того как уехал из дома, но работать по специальности желания не было и нет, ибо истории разбитых браков и трудных подростков почти все одинаковы. Потому я стараюсь найти такую работу, что бы быть максимально близко в кругу людей. Мне нравиться смотреть за ними. Такими разными, такими живыми. У всех свои причуды.
Я поднял крышку ноутбука подсев к письменному столу, и нажал на кнопку питания. Затем поднялся и отправился в ванну. В зеркале меня встретило немного угловатое лицо с узким подбородком карими глазами у слегка горбатого носа, и каштановыми волосами, падающими почти на глаза спереди, и до плеч сзади. Если бы не общая помятость и растрепанность, получился бы даже красавец! Надо исправить. Я забрался под душ.
Что интересно, люди, принимающие горячий душ чаще всего пессимисты или оптимисты. Они либо расслабляться под ним как, сбегая от реальности, или же переполняются сил в теплом и приятном месте. Фанаты холодного душа – реалисты. Хотя бы, потому что сам холодный душ напоминал реальность. Он отрезвлял.
Быстро приняв душ и умывшись, я выскочил на кухню. После теплого душа всегда холодно. Даже летом, это добавляло постоянства и необходимость двигаться быстрее по утрам, что бы вернуть тепло. Я маленьким ураганом залетел на кухню, поставил чайник на старенькую газовую плиту, достал не менее старого, чем плита, холодильника, палку дешевой копченой колбасы, на половину съеденную уже. Из хлебницы на холодильнике добыл батон, отрезов пару ломтиков, обильно сдобрил его колбаской, затем убрал все это по местам, сполоснул кружку в раковине у плиты, поставил все на стол у окна и вернулся в комнату. Слегка поношенные джинсы, белая футболка, очки. Выцепив их взглядом из прикроватного бардака я решил, что они станут моим гардеробом на сегодня, и быстро одевшись, сел за компьютер.
«Приветствую вас, Александр Светлов» сообщил почтовый сайт, когда я вышел посмотреть, не отписался ли начальник по поводу заказов. Мой начальник – Елена, была редкой комбинацией Елены прекрасной, Елены премудрой и Елены прешустрой, потому что, кроме того, что бы поражать своей внешностью и умом она еще и умудрялась успеть все и даже чуть больше. По этому я не сомневался, что на почте меня будит ждать письмо. Таки и вышло.
- Алекс. Сегодня в два у тебя день рождения шестилетнего мальчика. Заказывали клоуна. И в девять вечера у тебя тоже клоун, только заказала группа подростков студентов, на отмечание экватора. Поосторожней с ними, мало ли что. Зарплата будет после завтра, жди. Живьева Е.
Что же, работа это важно. А время уже приближалось к полудню. Я вернулся на кухню, довершил приготовление завтрака и уселся принимать пищу. Завтрак скромный, но какой есть, за мечту порой приходиться платить, особенно если твоя мечта это не самая оплачиваемая работа.
Отзавтракав, я закурил. Курение – вредная привычка, которая убивает своих последователей медленно, но верно. Но есть такие люди, которым курить просто необходимо. Дымом они как бы затуманивают глаза на происходящую реальность. Таковым был я. Порой солгать себе это самое сладкое что есть. Я оглядел свою жизнь. Ненужное образование, почти бесполезное к тому же, Захламленная съемная квартирка в пятиэтажном доме, в которой кроме меня и хозяйки никого не было с тех пор как я сюда въехал. А въехал я года два как. Ноутбук, забитый игрушками которые заменяют мне личную жизнь, и позволяют как-то контактировать с людьми. Нет, я не был абсолютно одинок. У меня были хорошие дружеские отношение с начальницей, и пара парней из местных любителей видеоигр временами звали с собой попить пивка, да и девушки у меня были, но больше недели они не выдерживали. Наверное, у меня сложный характер. Но все это сейчас таяло в дыму белой палочки, и как-то забывалось. Трусливо, зато спокойно.
Ткнув фильтром в пепельницу с надписью «Люди косят табак. Табак косит людей» я поднялся, накинул куртку и тяжелые сапоги, высокие и очень агрессивно выглядящие, нацепил на плечи рюкзак с костюмом и гримом, и вышел из дома.
За дверью домофона, холодным, но легким ветром, исполненным больших и тяжелых снежинок, меня встретило морозное солнечное утро. Поскрипывая снегом, я направился к месту первой работы. Надо было придти пораньше, что бы переодеться. До квартиры мальчика было примерно час пешком, и примерно час на грим и костюм. Как раз укладываюсь. Я одел наушники от плеера, включив его, и отправился в путь по городу, напивая веселую песенку о судьбе несчастной Адель, которая не может выбрать меж трех кандидатов на ее сердце, и по той причине терзает ромашковое поле.
Город этим воскресным полуднем был действительно завораживающим. Старые дома, некоторые из которых восстанавливают по распоряжению мэрии, и потому они закрыты лесами и брезентом. Солнце, волшебное зимнее солнце, не яркое, но красивое, отражалось в окнах домов, в снежинках и в сугробах по колено, что создавала ощущение, что воздух светиться сам по себе. Среди всего этого триумфа красоты ходили люди, ездили машины. Людям было холодно, и они старались как можно скорее переместиться из пункта А в пункт Б, из-за чего смотрели только себе под ноги и проносились серыми молниями мимо озирающегося в не слишком спешной прогулке меня. Возле торгового центра стояла девушка, и раздавала листовки известного косметического бренда. Даже в минус двадцать они выбираются на улицу, и стремиться хоть что-то заработать, что бы обрести самостоятельность и поскорее сбежать из дома. Девушке на вид было шестнадцать лет. Я подошел, улыбнулся ей, и взял листовку. Она улыбнулась мне в ответ.
Что интересно, Одна улыбка может изменить твой день. Словно в ней существует, какой то заряд мощной позитивной энергии направленной тебе в душу. Одна пойманная улыбка полностью может переменить настроение, стоит ее поймать. Я ее поймал. Дальше до работы я шел улыбаясь. Отличный намечался денек.
Придя на место проведения праздника, я оказался на одиннадцатом этаже шестнадцатиэтажного дома, у тяжелой, железной, и явно новой, двери. Звонок был мелодичен и почти сразу за ним раздался приятный женский голос.
- Кто там? – прозвучало из-за двери
- Праздничное агентство «Балаган». – Отозвался заученной фразой я.
Дверь открылась, спустя пару секунд щелканья замка, и за ней, большими голубыми глазами на меня воззрилась девушка лет двадцати семи или около того, в домашнем шелковом халате, украшенным разовыми цаплями в лучах заката. Она улыбнулась, отошла в сторону от двери, приглашая войти и пробормотала, – мы не ждали вас так рано.
- извините, нужно наложить грим. - Отозвался я, стараясь выгладить как можно более приятным и милым.
- Проходите на кухню. – Улыбнулась она, и закрыла за мной дверь.
Я разулся, и поняв, что дверь справа от меня это кухня, направился в свою гримерную на сегодня. На кухне меня встретили ароматы различных вкусностей, и жаркий пар от плиты. Девушка захлопотала вокруг плиты, останавливая что-то, что явно намерилось выкипеть, и включила вытяжку над плитой. Раздалось легкое гудение. Я не особо оглядываясь на это поставил свой рюкзак на ближайший стул и начал разгружать. Красно-желтый костюм, огромные красные ботинки, красный нос, оранжевый парик, красно, белая тельняшка под костюм, красные здоровенные перчатки, коробочка с гримом, пакет с различными мелочами вроде сетки для волос, прищепок, груши с водой, и прочих мелких деталей костюма которых и не видно обычно. Затем открыл коробочку с гримом, поставил на столик рядом, и наконец, поднял глаза. Девушка стояла передо мной, в какой то растерянной нерешительности, и словно бы желая заговорить, но не представляя о чем.
- Алекс Светлов, - с обаятельной улыбкой обратился я к хозяйке.
- Мария. Мария Сергеева. – Чуть заикаясь пробромотала она. – Скажите, а вы давно работаете актером?
- Около полугода уже. Ответил я, начиная готовить лицо к слою грима.
- Как интересно, а вы в театре когда ни будь выступали, или может еще где?
- Да, была маленькая роль в одной постановке. Седьмое дерево слева. – Отшутился я, всем видом показывая, что чертовски занят.
Открылась дверь и в комнату вошел мужчина, лет тридцати пяти, с короткой стрижкой, и не слишком что бы широким лбом, что компенсировалось шириной плеч в десятикратном размере. Я почувствовал себя маленьким и жалким, вжался сам в себя, и продолжил рисовать себе белое лицо с красными губами.
- Добрый день. Сергей Сергеев. Бизнесмен. – Отчеканил заслонивший мне солнце силуэт.
- Здравствуйте. Александр Светлов, агентство «Балаган», главное посмешите.
Прототип терминатора широко улыбнулся, подошел к девушке и преобнял.
- Шутишь это правильно. Тебе за это платят. Сегодня 2 часа будишь веселить моего сына. Хорошо развеселишь – получишь на чай.
Я кивнул, улыбнувшись, и продолжил рисовать стрелки вокруг глаз.
Клиент должен быть доволен. По этому максимально профессиональными жестами, на какие только способен, я старался наносить грим, был предельно вежлив и внимателен. Убеждал, что шутить я умею. Люди вроде него хотят знать, что они доминируют. Я ему это дал. Затем, облачившись в желто-красно белое облачение с рыжим париком, по сигналу родителей выскочил в зал и завопил «Здравствуйте детишки! А кто это у нас сегодня именинник!?»
Два часа дались с диким трудом. Дети оказались все капризные и наглые. Клоун для них был скучен. Тогда я устроил им игру на весь коллектив, всадил в нее родителей, и весело подбадривал всех сидящих за столом, параллельна обедая. Да, еду добываем, где можем.
В четыре часа клоун попрощался с детишками, и ушел. На кухне меня ждал довольный Сергеев старший. Поставил мне рюмку коньяка, которым видимо сам отмечал шестилетие сына, и насыпал чаевых. Чай видать у нас дорогой, ибо получил я дневную зарплату. Подумав, я оставил им визитку, сказав что лично работаю клоуном, дедом морозом и так далее со скидкой, и вышел.
Выйдя в клоунском костюме под курткой и сапогами на улицу, и увидев в стекле рядом стоящей машины грим клоуна, я понял, что нечто я забыл. Через пять часов снова на работу. А пока что я могу расслабиться. Я купил себе коробку сока в литр номиналом, и сел в парке в десяти минутах ходьбы, вытянул ноги на вычищенную от снега дорогу и начал наслаждаться бездельем.
Что интересно. Далеко не каждый может наслаждаться бездельем. Вытянуть ноги посреди рабочего дня и побездельничать это сложно. Кто-то даже обед в своем офисе проводит в социальных сетях, кто-то весь отпуск без устали лазает по горам, кто-то посвящает выходные внеурочным планам. А вот вытянутся в лучах солнца, и попить апельсиновый сок может не каждый. В этот момент жизнь останавливается, и ты почти вне времени оказываешься. Ты чувствуешь спешность жизни окружающих, которые смазывающимися фигурами пролетают мимо, чувствуешь, как медленно движется солнце на небосклоне. Пожалуй, если надо убить время – самое оно.
Проведя так какое то количество времени я набрал в себя красоты зимнего города, и направился домой. К походу на экватор студентов надо было подготовиться. Проходя по городу, я обратил внимание на одну женщину, которая сидела на лавочке, и читала какое то письмо. Взгляд у нее был весьма удрученный. Хотя сама она при этом оставалась весьма привлекательной. Я подумал, что же могло быть в этом письме. И строя различные теории об этом добрался до дома.
Оказавшись в своей квартире, я направился на кухню. Из шкафа со специями добыл газовый болончек, таблетки от головы, две пачки активированного угля, упаковку рвотного и антипалицай. Лучше быть готовым ко всему.
После этого сел за компьютер и решил немного поиграть. Раз уж убиваю время, так хоть в виртуальном мире добьюсь пользы. Играл я эльфом чародеем, и это не случайный выбор. Я всегда склонялся к тому, что хитрость, разум и тактика гораздо важнее грубой силы, сколько бы ее не было. И эта убежденность сказывалась и на стиле игры. Я был одним из лучших в игре. Ну, по крайней мере, в первой десятке, и это из нескольких сотен.
Покончил с этим делом я с наступлением восьми часов. Подправив грим, и спрятав в кармане костюма болончик, я вызвал такси. Сев в него я сообщил адрес. Водитель весьма странным взглядом оценил меня, но машина тронулась с места оставив меня без едких замечаний таксиста.
Расплатившись, я вышел в пригородном частном районе. Двухэтажные, дорогие и красивые дома чередовались с замороженными на время зимы постройками не менее дорогих строений, передо мной же стоял один из самых шикарных здесь домов. Очевидно кто-то скупил и объединил сразу несколько участков, и построил здесь огромный дом в два этажа и чердак, на котором тоже можно неплохо жить, дом был немного мрачноват, с флюгерами и садом из ныне голых кустов и деревьев окружавших алею вокруг дома сходящуюся где-то между гаражом в правом крыле и входной двери в центральной части дома. Все это великолепие было покрыто нетронутым снегом, не в счет аллеи и окружено высоким кованым забором, на котором было изображено сражение двух армий. Пики, мечи, и топоры этих армий опасно торчали над забором, мешая любому перелезть через него. Разделяли кованые армии большие черные ворота, которые, оказались, не заперты. Фонари, стоящие вдоль аллей и над входом, слегка желтоватым светом высвечивали падающие снежинки и заставляли нетронутые снежные поля блестеть. Я нацепил нос и пошел к двери. Из-за двери раздавался пьяный смех и тяжелая музыка. Я сглотнул и позвонил в дверной звонок, отозвавшийся известной песней группы Биттлз. Почти сразу дверь отварилась. За ней стояла красивая девушка примерно метр шестьдесят в росте, с рыжими волосам и зелеными, какими то необычными глазами. На ней был небольшой белый топ и джинсовые шорты, в молодости бывшие джинсами. Она пьяно улыбнулась мне, и, оперившись на дверь, произнесла – ой, а вы, наверное, клоун!
Я внимательно вгляделся в ее глаза, и, поняв в чем дело отвел нос от лица вперед, отпустил и произнес «Бэм». Сразу же девушку сложил страшный хохот. Она упала на пол, и начала повизгивая и держась за живот смеяться как в приступе истерики. Я аккуратно прошел внутрь, переобувшись и сняв куртку. Это, очевидно была прихожая. Справа виднелась столовая, за которой я заметил кухню, слева была комната отдыха. Несколько кресел и большой диван перед огромным плазменным телевизором, между которыми стоял журнальный столик, заваленный коробками от пиццы, фисташками и банками из-под пива. Посередине стола стаяло блюдце со скрученными вручную папиросами, которые подтвердили мои догадки.
Наркотики, даже слабые, имеют очень интересную силу. Они умеют убеждать людей. Человек, распробовавший подобные штуки будит бить в грудь кулаком, что это позволяет ему видеть то, что никто и вообразить не сможет, что это расширяет сознание, что они доставляют удовольствие несравнимое ни с чем. Но это оставалось всего лишь бегством из реальности, которая не хотела приносить им легко и просто все их капризы и мечты. Очередная трусость. Пожалуй, сродни курению. Только курение не сводит с ума. Все это паршиво.
Бегунов от реальности в комнате оказалось семь человек. Тощий и долговязый заученного вида парень смотрел по телевизору «Звездные воины», рядом с ним сидел его антипод – невысокий, тухловатый парень чье лицо интеллектом обезображено не было. Рядом с ним сидело, обняв его, две девушки в состоянии совсем никаком. На дальнем кресле сидели парень с девушкой, обнимаясь и целуясь, явно не обращая внимание на мир вокруг. И все еще похихикивающая девушка, почти на четвереньках вернувшаяся в комнату. Кроме всех них в тени лестницы на второй этаж стояла еще одна девушка. Приглядевшись, я узнал в ней ту, что открыла мне дверь, но одета она была в черную футболку, и джинсы. У нее одной взгляд был трезвый и вроде как оценивающий. Похоже, они были близнецами. Да, приходилась мне быть в местах и похуже, но и здесь меня мало что радовало. Но работа есть работа.
Я вышел в середину комнаты смешной походкой уперев руки в боки, и завопил «улюлю детишечки, давайте веселее! » с этими словами я повторил фокус с носом, и все кроме девушки под лестницей начали хохотать. Работенка оказалась не сложная. См5ялись они по поводу и без повода, даже от анекдотов в духе «колобок повесился». Спустя четыре часа, я изрядно скучающий проводил толстяка улюлюканьем на второй этаж вместе с девушками, и, оставшись в тишине, снял парик и нос.
В комнате сидел все тот же тощий фанат звездных воин, который, наверное, уже час смотрел выключенную плазму, и пил пустое пиво, и девушка что стояла у лестницы. Сейчас она развалилась на кресле у окна и потягивала горячий кофе. На мой жест она обернулась, и, улыбнувшись, промурлыкала – не желаете кофе?
Ох, что это был за голос. Обвалакивающий, мягкий, приятный. Как отказать его хозяйке?
- С удовольствием. – Ответил я, и когда она встала с кресла добавил, - Александр Светлов. Алекс.
- Анжела. Анжела Смертина, - ответила она, обворожительно улыбаясь, и протянула руку.
- Надеюсь, вы не медик, - ухмыльнулся я и пожал руку.
Она сверкнула глазами, и удалилась на кухню. Я проследовал за ней. Кухня казалась даже больше моей квартиры, пожалуй, в холодильнике я обнаружил еще с пол сотни банок пива и поморщился. Я не святой, но все в меру надо делать. Анжела стояла у кофеварки наливая мне кофе. Затем поставила его передо мной, и рядом с ним сахарницу. На пятой ложке сахара я остановился, а она хмыкнула. Я пью очень сладким и чай и кофе, и вообще почти все, во что добавляется сахар. Это как-то смягчает терпкость. А терпкость я не люблю, да и говорят глюкоза для мозга полезна.
Мы сидели и молча пили кофе. За окном было темно, и только снежинки, падающие у самого окна высвечивались из темноты, и исчезали за рамой окна обратно во тьму. Я допил кофе, и, собравшись уходить, встал.
- Вы уходите? – спросила она слегка разочарованно. Это разочарование меня насторожило.
- дел много, надо выспаться. – Ответил я спокойно.
- давайте я вас подброшу! – улыбнулась она.
- Вы мой спаситель! – иронично воскликнул я, и серьезно добавил – было бы неплохо.
Она встала, улыбнувшись мне, и направилась к выходу. Прихватила с вешалки куртку, черную, и вышла. Я переобулся, накинул куртку, рюкзак и вышел следом. Из гаража выезжала зеленая тайота. Не из этих модных джипов, а небольшая, с низкой посадкой, четырех дверная машинка. Не новая, и помятая местам, но шла очень тихо и ровно. Остановившись в шаге от меня, таета распахнулась пассажирской дверцей, и лучезарная улыбка Анжелы пригласила меня внутрь.
- Вы актер? – спросила Анжела, когда мы выехали на трассу к городу.
- Нет, психолог. А вы? – пытаясь сменить тему, ответил я.
- я гитаристка. Ну и пою немножко. – Как-то очень сдержанно ответила она. Голос ее при этом потерял в уютности и тепле.
- Интересно. И много зарабатываете?
- Не больше вас. – Отрезала она. Тоном, обрывающим беседу, - и давайте на ты.
Я кивнул и мы замолчали. Первой молчание нарушила машина. Она зачихала и заглохла. Анжела удивленно воззрилась на приборную панель, затем хлопнула себя по лбу ладонью и откинулась в кресел. Кончился бензин – жалобно мигала машинка.
- Тебе далеко до дома? – спросила она, не поднимая головы со спинки кресла.
- Часа два. – Признался я. – Но я на такси могу.
- хорошо. А я почти рядом, улыбнулась она.
- Я тебя провожу – галантно улыбнулся я, но не без иронии. – Я все же мужчина.
- Да, на клоуна никто не наброситься – рассмеялась она, и вышла из машины, захлопнув дверь.
Я глянул на свои ноги. Блин же! Я все еще в этом чертовом костюме. Рыцарь двадцать первого века.
Я вышел из машины, она повернула ключ в замке, и подошла ко мне. Мы улыбнулись комичности нашего вида, т двинулись сквозь сугробы. Тьма сегодня ночью была какой то густой, тягучей. И даже свет фонарей разрезал ее с неохотой. Снегопад прекратился, все вокруг стало непроницаемо черным, кроме участков сияющего снега под фонарями, да дороги под ногами.
Вскоре мы пришли к подъезду девятиэтажки и остановились.
- Может еще по кофе? – предложила она, немного съежившись от холода. Отказать я все еще не мог.
Я кивнул, на что она отозвалась еще одной обворожительной улыбкой, и открыла дверь подъезда. Поднимаясь в лифте на седьмой этаж, я вдруг вспомнил что у меня есть здравомыслие, и, обратившись к нему я чуть не потерялся в своих мыслях. Девушка с вечеринки, которая практически не участвовала в самом мероприятии знакомиться с клоуном, и приглашает его к себе домой. И это в два часа ночи. Объяснений тому я видел два, либо она маньяк убийца и тогда я не зря взял с собой баллончик, либо она действительно положила на меня глаз. Подумав, я засунул руку в карман с баллончиком и оставил там, чем быстрее выхвачу – тем лучше.
Дверь лифта открылась, и мы вышли на совершенно типовой этаж, каких я навидался за свою работу много четыре квартиры, к перилам лестницы приделана пепельница, напротив лифта цифра этажа, и рядом расписание уборки. Я остановил Анжелу направившуюся к двери и достал сигарету, она кивнула, и сказав что будит ждать внутри удалилась в квартиру номер сто пятьдесят два. Я встал как вкопанный с незажженной сигаретой в зубах. Будь она маньяком – она бы ни за что не оставила меня без присмотра. Либо она ну очень хитра, либо я вообще ничего не понимаю в женщинах.
Я закурил. Дым медленно плыл над моей головой. Не стремясь вверх, не падая в низ, просто, изменяя причудливые формы колец и завитушек, парил надомной словно был моим другом. А может это я просто не был другом своей голове. Отбросив эти мысли вместе с окурком я направился в квартиру.
Двухкомнатная типовая квартира. Слева я нашел подставку для обуви и вешалку. Справа была кухня на которой шумела кофеварка, дальше по коридору справа была большая дверь выкрашенная пот дерево, а еще дальше по прямой арка за которой коридор приобретал Т-образную форму разветвляясь на туалет, ванную и еще одну комнату. Я заглянул на кухню. Анжела хлопотала что то нарезая.
- Мне нужна ванна. Можно? – Бросил я раздеваясь и вешая куртку.
- Дверь в конце коридора справа. Полотенце на двери. – отозвалась она не отвлекаясь от готовки.
Включив свет я зашел в ванную комнату. Типичная такая женская ванная. Нежных цветов кафель и шторка, шкафчик над раковиной и сама раковина завалены всяческими флакончиками и тюбиками как алхимический стол. На стиральной машине тазик с грязным бельем. Повернувшись к раковине и достав набор для грима, я начал смывать с себя лицо клоуна, постепенно превращаясь в себя. Затем переоделся, и, убрав костюм в рюкзак вышел обратно в коридор. С кухни пахло чем-то вкусным. Я оставил рюкзак под вешалкой рядом с обувью, и зашел в кухню.
Свет был выключен, горела только пара свечей на столике, освящая две кружки кофе, тарелки с чем-то съестным, похожим на рагу, и саму Анжелу в домашнем халатике напоминающем банный, только банные длиннее. Увиденное заставило сглотнуть слюну, хотя непонятно от чего именно. Желудок настаивал что от рагу, и победил. Кушать хотелось, и запах этому только подыгрывал.
- Извини, лампочка перегорела. Придется обходиться свечами. – соврала Анжела.
- Ничего страшного. Так даже уютней. – пробормотал я усаживаясь за стол.
Анжела улыбнулась, совершенно очаровательной улыбкой, и села за стол напротив меня. Мы принялись есть. Как давно я не ел ничего такого вкусного, я даже вспомнить не могу. Я накинулся на нечто, что на деле оказалось произведением мексиканской кухни, с таким жаром, что спустя минуту тарелка опустела, а я откинулся на спинку стула с видом довольного кота, разве что не улыбался. Пусть она даже и маньяк, но готовит она изумительно. Да и сама она впечатляла внешностью, и манерой общения. Да, пожалуй она была мне симпатична чуть больше чем стоило бы.
Анжела неспешно ела свою порцию, с видом девушки воспитанной в семье английского лорда. Аккуратная, строгая, управляясь столовыми приборами ловко и сдержанно, она казалась графиней.
- Расскажи о себе что ни будь. – Обратилась она ко мне.
Что интересно, вопрос на даже заведомо знаешь ответ всегда сложнее если вопрос неопределенен. Если бы она сказала расскажи о детстве, я бы сразу нашелся что сказать, а так. Точно так же фразы вроде «Поговори со мной» или «Что нового у тебя?» останавливают разговор на несколько минут. Я замялся, но вовремя вспомнил навыки данные мне в университете.
- Александр, двадцать семь лет, не женат, детей нет. Теперь ты о себе. – на это раз замялась Анжела.
- Анжела, двадцать пять, не замужем, детей нет. – выкрутилась она той же формой, на что я и рассчитывал.
- А почему в 25 и не замужем, неужели никому не нужна такая шикарная девушка?
- Ну почему же. Были претенденты. Но судьба не складывалась. Можно сказать я неудачница. – чуть покраснев ответила она.
- Что ж так? – продолжал давить я.
- нууу… - замялась она. – со всеми моими парнями что то случалось. Один был барабанщиком, он споткнулся и упал руками под асфальтоукладчик. Другой был певец, но он застрелился, не знаю почему. Еще был один гитарист, он сказал что я ненормальная и сбежал.
Я сглотнул. Может она и правда маньяк? Может мне стоит бежать? Но как то она ровно для маньяка держится. Хотя может это маскировка, выдержка. Как я уже говорил, я коллекционирую людей. Разные мне попадались индивидуумы, но она пока была для меня загадкой, и потому не преодолимо манила. Я решил продолжить дальше гулять по ее живым точкам пытаясь разузнать побольше.
- Все творческие люди. И ты говорила что музыку любишь. Расскажи мне про это.
- Я еще совсем ребенком была когда решила что хочу петь, но в музыкальной школе мне сказали что голоса у меня нет, и слуха тоже. Так я и забыла про эту идею, пока уже в университете я не встретила одного мужчину, Виктора. Так сложилось что я очень ему помогла, и он сказал что поможет исполнить мне любую мечту. Я ему не поверила, и сказала что хочу петь. Тогда он начал меня учить пению и игре на гитаре, поставил голос. И уже четыре года я пытаюсь сколотить группу, но не выходит никак. Неудачница я. – голос ее звучал искренне, тяжело и как-то смущенно, словно в этой истории есть нечто, о чем она не хочет упоминать. Но это я решил оставить на потом. Важно было другое. Она говорила искренне, а значит я мог ей войти в доверие, что в любом случае мне на руку. И я сделал финальный удар.
- А может ты мне сыграешь? – предложил я
Она засияла словно бы весь день только об этом и мечтала, и закивала, одарив меня искренней счастливой улыбкой. Ох черт, как же она красива когда улыбается.
Стрелой она вылетела из-за стола и метнулась в соседнюю комнату. Я встал и пошел за ней. Комната, похоже, была гостиной. Здесь стоял шифоньер, в нише которого умещался телевизор. Напротив стоял диван-раскладушка. У окна и на подоконнике стояли горшки и катки разных размеров с разнообразными растениями. На шифоньере стояли колонки, такие же стояли у дивана, и возле двери. Посреди комнаты стояла Анжела, рыжие волосы струились по белому халату, на шее висела черная, лакированная гитара. Руки девушки скользили по грифу и струнам с какой-то неестественной нежностью. Я сел на диван и начал внимательно наблюдать за Анжелой. Она чуть подстроила гитару, наладила громкость и начала. Из колонок тихо струилась музыка, печальная и красивая, а пела она хорошо мне известную песню. Песню о солдатах брошенных в чужой стране после войны. О том что люди лишь инструмент в руках власть имущих, а сами люди так же любят и так же мечтают.
- Это конец войны, несколько лет в аду, только дождись меня, я по воде приду. – лились из ее губ слова. Какой же у нее был голос. Твердый, уверенный, больной, но обволакивающий, чувственный. Я чувствовал как теряюсь в этих звуках, растворяюсь. Что я чувствую себя тем солдатом, что просто хотел любить, а оказался изгоем для мира. Но я продолжал наблюдать, и это пожалуй спасло меня от растворения в этой музыке. Потому что я увидел нечто. Ее глаза, которые весь вечер были цвета зеленой травы, сейчас были абсолютно серыми, и взгляд был отрешенным, пустым. Мы встретились взглядами. Музыка мгновенно стихла и настала какая-то давящая, совершенная тишина. Сквозь эту тишину ко мне пробивалось только ее тяжелое дыхание. Глаза я отвести не мог, словно бы меня парализовало, словно они обладали силой зачаровывать свою жертву. Раздался хлопок и погас свет. Теперь комнату освещала только луна, почти полная. Она шагнула ко мне, движением, напоминающим модельную походку. Элегантное, крадущееся. Еще шаг. Колено уперлось в диван справа от меня а тонкие руки отрезали пути к отступлению упершись слева и справа от моей головы. Меня бросило в жар. Ее глаза, словно из льда, намертво приковали меня к дивану. Руки обвили мою шею одновременно с тем как я ощутил теплое прикосновение ее тела, прижавшегося ко мне. Это тепло. Как давно я этого не ощущал. Так или иначе люди соприкасаться. Будь то рукопожатие, или дружеские объятья, или толкучка в транспорте. Но ничто не сравниться с этими особыми прикосновениями. Когда каждое касание стремиться передать тепло, нежность, страсть, энергию всего того что бурлит в авторе этих жестов. Ощутив это, можно забыть обо всем на свете, они опьяняют.
Я не заметил когда ее губы коснулись моих. Как мои руки обвили ее талию. Как мы вместе упали на диван. Я лишь успел подумать, что такое бывает только в кино, прежде чем раствориться в захлестывающей меня страсти.
Дар внятно мыслить вернулся ко мне минуты через три после того как она убежала в ванну. Я лежал, прикрывшись своей футболкой от холода. Часы показывали пятый час утра. Я был прав, денек вышел удачный, подумалось мне прежде чем мое сознание отправилось в сладкое путешествие по волнам сна.