I
Я, Джек Лимман, публикую найденные мной записи Николаса Бордо, с которым мы давно дружили. К сожалению, Николас плохо закончил свой жизненный путь: он скончался в психиатрической лечебнице, находясь в глубоком бреду и сокрушительном душевном здоровье.
С Николасом я познакомился, когда тот поступил на медицинский факультет нашего университета. Он неплохо учился; преподаватели восхищались его познаниями в области биологии. Я старался не отставать от Николаса, но всё же моя успеваемость была невысока. Мы крепко сдружились; уже после окончания обучения мы ходили друг к другу, выпивали и говорили о различных вещах. Николас собрал дома замечательную библиотеку, особенно его притягивала оккультная литература. Тогда я не придавал этому значения, но теперь я уверен, что именно это увлечение сгубило Николаса. Почему я не остановил друга, когда он решил приобрести на чёрном рынке проклятый «Некрономикон»? Если бы не эта чернейшая, окутанная самой страшной славой книга, то, возможно, Николас остался бы в живых и по сей день. Но тайна его безумства скрывается не в «Некрономиконе», а в… но обо всём по порядку.
Когда я однажды позвонил Николасу, чтобы договориться о встрече, тот ответил вялым отказом, ссылаясь на плохое самочувствие. Уже тогда я уловил странную нотку в его голосе. Что-то неладное скрывалось под словами о плохом состоянии здоровья. Позвонив через неделю и услышав голос Николаса, я сразу понял, что ему совсем плохо, и решил приехать. Моё предложение было воспринято с неохотой, скорее как дружеский жест.
Переступив порог квартиры Николаса, я пришёл в ужас. Комод, стулья, стол и другая мебель в кабинете была перевёрнуты; одежда беспорядочно валялась на полу вперемешку с часами, различными статуэтками, книгами и чёрт знает чем ещё. На кухне было более-менее чисто – только осколки пары тарелок наводили на множество соответствующих мыслей. Учитывая относительный порядок, Николас (бледный, как никогда) жестом пригласил меня именно на кухню. Я сел на табурет и потребовал немедленного отчёта о случившемся.
Николас рассказал мне всё, не утаив ни капли. Он говорил быстро, часто запинаясь, иногда он ни с того ни с сего начинал заикаться. Оказалось, что Николас болен. И эта болезнь заключалась в жутком старинном манускрипте, который ему отдали на чёрном рынке бесплатно, желая, скорее всего, избавиться от столь ветхой и таинственной литературы. Николас не стал отказываться – несмотря на то, что продавец честно предупредил моего друга об опасности. Николас, находясь под воздействием прочитанных им нескольких глав «Некрономикона», принял манускрипт с благоговейным трепетом. По возращению домой он сразу же принялся за чтение. Изветшалые, изжелтевшие от времени листы повествовали на латинском языке (Николас прекрасно знал латынь, и чтение не составляло для него труда) о Великих Богах, Дьяволах и Святом Конце. Слишком тяжёлое чтение на время замутнило рассудок Николаса, и он устроил немыслимый бардак в своей квартире, не понимая, что творит. По его словам, та часть манускрипта, которую он успел прочесть, настолько немыслима и ужасна, что эти листы просто необходимо было сжечь, как Николас и поступил.
Внимательно выслушав друга, я осторожно поинтересовался – кто же такие Великие Боги и Дьяволы, и что такое Святой Конец? Николас пробормотал какие-то невнятные слова насчёт «некой схожести с Библией», «Апокалипсиса» и «войне с Дьяволами». Больше я не смог вытянуть из несчастного Николаса ни слова, и я ушёл, оставив друга одного. Эту ночь я совсем не спал, а размышлял о здоровье Николаса, состояние которого, на мой взгляд, должно вызывать серьёзные опасения.
II
Утром я не смог ему дозвониться, так же, как и на следующий день. Я явно чувствовал несчастье или его приближение. Тревога за друга дышала мне в затылок, не отставая ни на шаг. Когда на третий день молчания Николаса я приехал к нему, меня встретила лишь немая запертая дверь. На четвёртый день я, наконец, узнал о месте нахождения Николаса, но это известие ничуть не помогло мне, а только усилило тревогу и страх. Ко мне пришли люди и сказали, что мой друг сейчас в психиатрической лечебнице в крайне тяжёлом состоянии. А так как родственников и друзей у Николаса нет, кроме меня, то мне позволили провести опись в его квартире.
Оказалось, что в течение четырёх дней беспорядок только усилился. Николас перевернул всё вверх дном, не оставив, как говорится, «камня на камне». В кабинете будто шла жестокая потасовка – кипы одежды, бумаг, порванных и целых книг, горы мусора, два сломанных стула, разбитый радиоприёмник, шкаф, лежащий на боку, а также уже упоминаемые мной стол и комод – всё это вперемешку громоздилось в кабинете Николаса. Кухню, оказывается, он тоже не пощадил – даже раковина держалась на честном слове.
Больше всего из этого хаоса меня заинтересовали бумаги. Оказалось, Николас вёл записи и, когда я их прочитал, я убедился в безумстве моего друга. Записи содержали какой-то ужасающий, непостижимый смысл; Николас писал торопливо, но ни разу даже не зачеркнул и не исправил. Будто что-то диктовало бедняге, и диктовало такое, что сумело свести с ума сильного, волевого человека. Я публикую эти заметки здесь, полностью. Я хочу предостеречь читателей от ошибок Николаса, и поэтому покажу вам всю совершенную правду, что с ним произошло. Итак, вот эти записи:
«Я есть Николас, я есть смертный. Я веду эту летопись, ибо я видел Три знамения. Быть Концу Святому – Великие Боги скоро восстанут против Дьяволов, начнётся война.
Великие боги есть прибывшие духи из Второй Вселенной. Они есть созидатели всей жизни земной, жившие под водой. Ветхий Манускрипт гласит: я есть летописец, мне надо записывать.
Но вслед за Богами прибыли Ми-Го, или Дьяволы. Древний человек созерцал грандиозную битву – Дьяволы ушли в недра, согнанные величием. Великие Боги жили в водах, недоступные человеческому зрению.
Но я есть Узревший Три знамения. Я, Николас, видел дождь, падающий кровью; я, Николас, видел Великих Богов в своих снах; я, Николас, слышал звуки изгнанных Дьяволов.
И да узреют смертные! Грядёт война…»
Прочитав это, я долгое время не мог поверить, что автором столь необъяснимых записей является Николас, мой старый друг. Роясь в бумагах, я обнаружил ещё писанину, но уже изложенную иначе – проще говоря, по-человечески. Я пришёл к выводу, что эти записи родились раньше. Вот они:
«Мне очень плохо. Меня зовут Николас Бордо и, скорее всего, я скоро либо умру, либо окончательно сойду с ума. Я не знаю, кто обнаружит мои бумаги и эти записи, и обнаружит ли вообще – главное, я хочу предупредить вас: ни за что не открывайте «Некрономикон»! Сожгите его дотла и развейте по ветру, как я сделал с тем ужасным манускриптом, выедающим мне мозг. К огромному сожалению, я начал читать те рукописи… и теперь прочитанное не даёт мне покоя. Я вижу безумные образы, слышу шёпот… их шёпот… перевернул квартиру, сам не знаю, зачем… всё само шло, будто мной кто-то (или что-то) управляет. Я уже пробовал морфий, но эта история про Великих Богов и Дьяволов… будто въелась мне в мозг, и ничто не поможет её оттуда изгнать. Я болен. Я боюсь. Я опасен как для общества, так и для самого себя. Уверенность в моём существовании постепенно покидает меня; порой мне кажется, что меня нет. Наверное, скоро так и будет.
У меня всё плывёт перед глазами, мне очень трудно фокусировать взгляд. Пару часов назад мне показалось, что дождь стал кровавым… я слышу голоса всё отчётливей. Какие-то ужасающие существа… они близко. Я их вижу. Мне страшно. Господь, избавь мой разум от этого!»
Я был в глубоком шоке, стоило мне дочитать записи Николаса. То, что всегда казалось мне невозможным, произошло. Это просто не укладывается в голове… мой мозг всячески отторгал очевидное, как бы блокируя, защищая меня от страннейших и ужасающих фактов.
Я прошёл в спальню; состояние предметов в ней было весьма плачевным. На кровати я обнаружил подтверждение словам Николаса – множество шприцев и пустых ампул из-под морфия. Бедняга как только не старался избавиться от мучений, но всё было напрасным. Потрясение слишком сильно сказалось на рассудке и разуме Николаса; в конце концов он сошёл с ума.
Я привёл бумаги друга в порядок, а заодно решил хоть немного прибраться в комнате. На полу, под грудой одежды, я нашёл большую книгу с коричневой обложкой, на которой вытеснено золотыми буквами: «Necronomicon». Вот та проклятая книга, послужившая косвенной причиной безумства Николаса! Она побудила его взять ветхий манускрипт, убивший здоровье рассудка друга… я давно догадывался, что нездоровое увлечение оккультной литературой погубит его. К сожалению, я оказался чертовски прав. Если бы я поговорил с Николасом раньше, если бы смог объяснить другу… он бы послушал меня, я знаю. Но теперь уже поздно.
Я опубликовал записи Николаса, чтобы показать вам, к чему могут привести нечеловеческая тайна и космический ужас, сокрытые завесой веков. Справедливо будет заметить, что существуют такие загадки, полог которых должен оставаться опущенным для человека… меня зовут Джек Лимман. Я есть смертный…