Он вернулся домой поздно вечером. Открыл дверь и вошёл. Данька больше не плакал. Все слёзы кончились там, у закрытых церковных ворот. Внутри всё сплавилось в один горячий тугой комок - любовь, мучительное ожидание, надежда, вера, тоска, страшная боль и тёмное тяжёлое отчаяние. Обе половины затихли, смолкли в ожидании. Данька сам себе казался куколкой, только вот что должно вылупиться из этой куколки оставалось загадкой для него.
Он вошёл в их ещё совсем недавно такой уютный, такой незыблемый мир. Несколько часов назад он готовил для них ужин и представлял, как оно сегодня будет? Какими цветами будет играть их счастье – огненно красной страстью, или золотом любви с оранжевыми всполохами желания? Он представлял, мечтал… а судьба плела свой узор.
Он без сил опустился на диван. Странно, ничего не делал, а устал так, словно вагон с углём разгрузил. Данька обвёл глазами комнату. Посмотрел на накрытый стол, стал всё собирать. Бесстрастно, как машина. Вскоре все следы его ожидания Олега были стёрты. И он с облегчением вздохнул. Снова осмотрелся, словно впервые увидел комнату. Хотя, так оно и было. Теперь тут не было любимого. А без Олега всё было не так.
Снова нахлынули воспоминания о том, с какой радостью, с желанием, с любовью Данька ожидал Олега В груди заныло, заболело, навалилась тяжёлая, будто глыба тоска. Как всё могло, так быстро рухнуть? Как возможно, что всего за одну секунду твой мир, твоя вселенная оказываются в руинах? Почему он, который бывало, чувствовал как где-то далеко гневается любимый, сегодня не почувствовал ничего? Не было ведь никакого предчувствия, совсем ничего, только радость от того, что отпустили раньше, и что сегодня можно будет устроить маленький праздник.
Данька со всхлипом втянул в себя воздух. Надо чем-нибудь заняться. Отвлечься от дум.
Он занялся простыми домашними делами. Убрал мясо в холодильник, убрался на кухне. Ему хотелось что-то делать. Ему надо было чем-то заниматься. Тупо работать физически, отключить мозги и не думать ни о чём. Не вспоминать. А иначе, будет плохо, очень-очень плохо. Так плохо, что можно съехать с катушек.
Тело послушно выполняло работу. Данька с остекленевшими глазами убирал, драил, мыл.
К середине ночи их квартира сияла небывалой чистотой. Данька буквально вылизал всё.
Он недоверчиво окинул взглядом зал.
И это всё? Больше нечего делать? Совсем?
Как такое могло случиться, Данька не понимал. Ведь разве можно, в нормальном состоянии, так быстро и так тщательно убрать ВСЮ квартиру? Обычно у них с Олегом уходило гораздо больше времени.
За грудиной вновь скребанула когтистая лапа страха, стоило только про себя произнести имя любимого.
Данька снова осмотрелся. Может он что-то упустил? Вдруг где-то и что-то не помыл, не протёр?
Но нет. И что странно, особой усталости не было, как и сна тоже. Это было как-то неправильно, ведь он тщательно убрал всю, совершенно всю квартиру, даже люстру вымыл. Навёл порядок в шкафу и кладовке. Выдраил ванную и кухню. И теперь, делать было совершенно нечего, а ему хотелось работать и дальше, чем-то заниматься, чтобы не сойти с ума.
Взгляд упал на часы. Только три часа ночи. Как можно было убрать всю квартиру за такой маленький промежуток времени? Кто-нибудь объяснит ему этот фокус со временем?
Можно было удивляться до бесконечности, но факт оставался фактом - в их квартире полнейший порядок и почти стерильная чистота. Нужно было ложиться спать.
Данька тяжело вздохнул и пошёл в душ. Он быстро тщательно вымылся, докрасна натёршись мочалкой. Оделся и, пройдя на кухню сел на стул, поджав под себя одну ногу, другую согнул в колене и положил подбородок на колено. Так и просидел до утра, невидяще смотря в тёмное стекло.
К утру внутри Даньки родилось новое существо. Оно быстро взяло всё управление на себя, заковало сердце в непроницаемый панцирь, соединило две разрозненные половины. Распутало тугой горячий комок в его груди, из всех чувств оставив лишь ожидание и надежду. Всё остальное было глубоко спрятано за ненадобностью в данный момент. Это существо навело порядок и в Данькиной голове. Все тревожащие душу мысли резко и даже зло обрывались. Это существо имело острые зубы и сильные когти. Оно могло дать отпор, могло разорвать обидчика. Без жалости и сожаления. Оно умело нападать.
Данька как-то отстранённо подумал, что теперь, он мог бы даже убить в целях обороны и главное, потом не мучиться угрызениями совести. Это хладнокровное существо напоминало ему хитрого беспощадного хищника. У зверя не было страха, не было сожаления. Были лишь инстинкты, и они полностью управляли им. Котёнок превратился в тигра. На миг ему стало страшно от того, что за зверя он породил, но тот злобно рыкнул и в душе у Даньки воцарился холодный покой.
Всё правильно. Так и должно быть.
Данька заварил чая и позавтракал. Зверь не дал сварить ему кофе. "Нельзя, кофеин возбуждает. Надо держать себя в руках", - шепнул он и Данька согласился. Да, надо держать себя в руках.
Он позвонил в универ и предупредил о своём отсутствии. У него горе - брат в реанимации. Кроме брата в этом городе у него никого нет. Да, это вопрос жизни и смерти.
Собираясь в больницу к Олегу, Данька удивленно смотрел на себя в зеркало и не узнавал. Это был он и не он. Там, в зеркальной глубине, отражались холодные голубые глаза. И это были новые, незнакомые, звериные глаза.
"Так и надо. Так и должно быть", - снова сообщили ему и он согласился. Да. Так и должно быть. Этот хладнокровный хищник с его звериным чутьём и инстинктами выживет в любом случае, даже если умрёт Олег.
«Страшно. Мне страшно. Так не должно быть. Ты не должен жить, если твой любимый погибнет», - но этот едва тоненький голосок был едва слышен. И Данька быстро забыл о нём.
К Олегу его не пустили, но заверили, что ухудшений нет. Оставалось ждать.
И Данька ждал. Он ел, спал, ходил на занятия. Звонил в больницу и опять ждал. Уж чего-чего, а ждать зверь умел. Он затаился, скрестил лапы и ждал, и готов был так ожидать - бесконечность.
Через неделю Олегу стало лучше, и Даньке разрешили его навестить.
Он нажал на отбой, положил телефон в карман. Дикая радость омыла его изнутри, зверь рыкнул и довольно заурчал. Он тоже был доволен, что ожидание, наконец, закончилось. И он готов был познакомиться с Олегом.
Данька вошёл в палату. Глаза тут же отыскали Олега и от жалости у него выступили слёзы. Зверь зарычал внутри. Нельзя! Нельзя плакать, когда на тебя пялятся другие мужики. И Данька вновь отдал своё тело зверю. Он поздоровался. Подошёл к кровати на которой лежал любимый.
- Да ты стул возьми! – тут же предложил сосед по палате. - Ты кто ж, ему будешь? - он взял предложенный стул.
- Брат. Двоюродный.
- Да… знатно мужика отделали, - и мужики из палаты стали обсуждать, как отделали страдальца. А Данька всматривался в страшное лицо любимого и едва сдерживался чтобы не поцеловать, осторожно провести пальцами по щеке…
Нельзя. Не сейчас. Главное – любимый жив.
Отёки видимо спали за эту неделю, что Олег провёл в реанимации и теперь на его лице присутствовали только два цвета - жёлтый и фиолетовый. Тёмная бородка закрывала часть лица, делая неузнаваемым родного человека. В носу торчала тонкая трубка. Олег спал. Даньке снова до безумия захотелось поцеловать любимого в запёкшиеся кровавой коркой губы. Кончики пальцев аж покалывало от желания хоть как-то прикоснуться. Почувствовать тепло родного тела. Почувствовать биение жизни в этом израненном теле. На физическом уровне понять – вот он, Олег, живой, тёплый. Но… нельзя. Чужие глаза смотрят, оценивают, подмечают. Ничего не пропускают и ничего не прощают. Особенно недозволенных вольностей.
Данька вздохнул. Он просидел у кровати Олега всё отведённое для посещений время. Но любимый так и не проснулся за это время, и он ушёл домой. Но Данька ничуть не расстроился, наоборот – был счастлив, что Олег выжил.
Олег очень медленно выкарабкивался. Поначалу мутные от страдания и боли глаза, всё больше и больше прояснялись с каждым днём. Трубку, через которую его кормили, вытащили из носа на другой день. Данька днями возился с Олегом как с ребёнком - поил, кормил, брил. Постепенно тот стал садиться, есть и пить самостоятельно.
В один из дней, к Олегу пришёл полицейский. Смешно. Какая к чёрту полиция, когда менты они и есть менты! Спрашивали о нападавших.
- А ты что сказал? - спросил Данька, когда тот рассказывал о визите доблестных защитников. В груди поднялась дикая необузданная ярость разозлённого зверя. Если бы сейчас, на его пути встретились те подонки что избили Олега, убил бы не задумываясь, растерзал, разорвал в клочья!
Зверь знал как убивать, где бить, где самые слабые места в человеческом теле. Главное было - это добраться до слабой беззащитной шеи. Данька сжал зубы, желание убить подонков было настолько острым, что он с трудом сдерживался.
- Что с тобой? - этот вопрос отрезвил Данькиного зверя, погасил бушующую ярость, оставив растерянность и удивление. Никогда в своей жизни Данька не испытывал ярости. Это чувство острое, как смертоносный клинок было опасным, но если вдруг однажды, ярость завладеет телом то, скорее всего, Данька превратится в бесчувственного берсерка.
Это было бы плохо?
Скорее всего, нет. И с удовлетворением Данька понял, что он стал опасным. Смертельно опасным для врагов. Безжалостным.
- Ничего, всё хорошо, - улыбнулся он любимому.
Олег подозрительно сощурился. Что-то было с его Данькой не то, что-то не так, как раньше. Но он не мог понять, схватить суть изменений в любимом. Хотя то, что парень как-то резко повзрослел, было заметно сразу. Данька, как-то мгновенно для Олега, из парня превратился в мужчину. В голубых глазах появился опасный ледяной блеск. Такого раньше не было. Эти холодные глаза были незнакомы Олегу.
Данька отлично держался, ни единого лишнего взгляда, ни единого лишнего жеста. Всегда собранный, очень серьёзный двоюродный брат. Честно сказать, вначале это оглушило. И Олегу стало страшно, что-то ушло, безвозвратно испарилось из их отношений. Данька отдалился, охладел и теперь, попросту не хочет его. Но поразмыслив над поведением любимого, он понял, что тот всё делает правильно. Больница не то место где прилюдно можно было бы проявить нежность.
Его котёнок повзрослел. И вся эта показная холодность – игра на публику. Ему только кажется, что Данька стал другим, и наверняка дома любимый станет прежним.
Ты в этом уверен?
Нет, Олег не был уверен. Он хотел бы этого. Но, всё ведь течёт, всё меняется, и Он, и Данька, и их отношения.
А любовь?..
Любовь… она… меняется?
- Заходи, - Данька придержал перед Олегом дверь. Сегодня, наконец его выписали, наконец, он дома! Как же он мечтал об этом дне, как ждал, как желал приблизить! Но страшная слабость смазала всю радость, всё предвкушение от этого события. Олег, оберегая сломанную руку, вошёл в квартиру. Щёлкнул замок, и его подхватили неожиданно сильные руки любимого. Конечно, за время что провёл в больнице, Олег похудел и, причём сильно, но он никогда не думал, что однажды, Данька будет нести его на руках. Ведь это он, всегда носил своего ненаглядного котёнка. Всегда оберегал, защищал.
Он обхватил любимого здоровой рукой за шею, вдохнул такой до боли знакомый запах. И всё, мгновенно поплыл.
- Данечка! - выдохнул Олег и прижался губами к шее парня. По телу любимого прошла дрожь. Данька шумно втянул в себя воздух и осторожно опустил его на кровать. Скользнул рядом, стал осторожно целовать.
- Даня, Данечка, любимый мой!.. Я так соскучился!.. так истосковался... если бы только знал как, - шептал Олег между поцелуями.
- Я тоже, Олег. Я тоже скучал - тот положил руку ему на ширинку и погладил. Теперь уже Олег с шумом втянул в себя воздух. В груди заныло, сказывалась нагрузка на израненный организм. Но это было ничто по сравнению с тем, что творил с его телом любимый. А тот расстегнул его джинсы и уже вовсю оглаживал твёрдое как камень Олегово достоинство.
- Я ужас как соскучился, но ты пока не в форме, поэтому ограничимся этим, - а потом его член оказался в жарком Данькином рту, и ему понадобилось всего несколько движений языком и губами чтобы довести Олега до оргазма.
- Люблю тебя, - выдохнул Олег и провалился в глубокий сон.
Данька проглотил сперму любимого и облизнулся.
- И я люблю тебя, - он разул и раздел Олега. Осторожно провёл рукой по зеленовато-жёлтым разводам на его теле, укрыл одеялом. Страх от того, что любимый будет потерян навсегда, наконец, полностью отпустил Даньку. Он задёрнул шторы, сейчас для Олега самое главное - это набраться сил. А для этого надо больше спать и хорошо питаться. А всё остальное - приложится, наладится.
Уже уходя, Данька оглянулся на спящего любимого человека и вздохнул. Безграничное счастье переполняло его от того что Олег наконец дома. Что спит в их общей кровати и уже сегодня ночью, Данька будет спать рядом с любимым, чувствовать его тепло и запах, слышать биение сердца рядом со своим.
Чувство глубокого удовлетворения наполнило Данькину душу и он вышел, неплотно прикрыв дверь. Теперь всё будет хорошо. Возможно, судьба будет на их стороне и они сохранят свою любовь. По крайней мере, они постараются это сделать. Очень сильно постараются.