На самом деле, никто не запрягал лошадей. Это они первыми запрягли
человека, надели на него узду и велели нестись шибко.
Сначала, конечно, надо было этого человека поймать. Для этого, очевидно, эти хитрые лошадиные бестии использовали свои ловушки и, привлекая человека зеленою свежей травой, маскировали свои ямы. Что люди были травоядными (да и остаются такими по сей день) думаю, ни у кого вопросов не возникает.
Конечно, человек сначала долго брыкался и вообще отказывался ехать. Но эти мудрые твари нарвали тонких и очень хлестких (что легко поверяется при ударе) прутиков.
Долгие годы люди продолжали хитрить. Особенно женщины. Но и мужчины не отставали от них, хотя и были менее совершенны и более уязвимы для колючек и ползающих по земле гадов. Пришлось лошадям человека разумить, ставить его на четвереньки, надевать на него тяжкое ярмо и хорошенько нахлестав его лоснящиеся человеческие бока - так чтобы рёбра обнажались - пускать бегом в гору.
Если люди издыхали от тяжелого и бес-человечного обращения хозяйствующих и начальствующих над ними лошадей, некоторые из этих царственных особей, как правило, проживающих в степи, сдирали шкуру и насыщались человеческим мясом. К сожалению, мифологических источников, свидетельствующих об этом практически не осталось. Из достоверных записей, сделанных униженными антиками, мы можем лишь привести историю о царе людей Диомеде, который всю свою жизнь служил верою и правдой коням, которым он был вверен. Свой смертный час сей достойный муж встретил в пасти одного из своих хозяев.
Первые известия о восстании ползающих на четвереньках людей мы находим лишь в Новое время. Очевидно, что нечто подобное происходило и раньше, но тогда бегущие на двух лапах люди либо настигались (и настегались) своими царственными конями, либо уходили в горы, где и открывали раскольничьи скиты.
В сегодняшнее время всеобщей демократии и любви в отдаленных сибирских провинциях (где до сих пор встречаются отдельные лошадиные типы) ничего не изменилось, и мы до сих пор видим бедного четвероногого труженика человеческого происхождения во власти узурпирующих его коней.
Это позорное явление вряд ли когда-нибудь будет изжито целиком. Отметим в заключение, что, презирая своё рабское зависимое положение, люди придумали неправдоподобный миф, в котором сообщается, что именно они обуздали лошадь, запрягли ее и сделали ее подчиненной. Для всех, кто занимался изучением лошадиного вида, очевидна неправдоподобность и нелепость подобного рода утверждений.