Цикорий
Анна Боднарук
- Доброе утро, Васильевна! Ты, что там, в бурьянах, клад ищешь?
- Доброго здоровья, Надежда Михайловна! А это для кого как, - отвечаю ей. - Сама знаешь: что в молодости ногами пинаем, к старости по крохам собираем. Помню, у наших ворот, на обочине, много цикориевых кустов росло. Такие миленькие голубенькие цветочки. Мама моя их очень любила. А я, глупая, сердилась на них.
- Вот те на! За что ж на них сердиться можно? - удивилась Надежда
Михайловна.
- Как-то раз стала я утром в избе прибираться. Собрала половики и пошла за ворота с намерением выхлопать их. Выхлопала, иду уже обратно и приглянулись мне голубенькие цветочки. Вернулась я за ними, нарезала ножницами целый букет и в новой крынке на стол поставила.
Под вечер пришли ко мне подружки. Захотелось похвастать перед ними
букетом. Позвала девчонок в избу. Глядь, а из крынки голые прутья
торчат. Кое где узенькие листики зеленеют и ни одного цветочка. Долго
потом надо мной подружки потешались. Я в сердцах выкинула тот букет.
А мама ничего мне на это не сказала, просто подняла цветы и, в ведро
с водой, возле курятника поставила.
Утром выхожу кур выпускать, гляжу, а букет опять в цвету. Видно
эти цветы только до обеда цветут. Солнышко начинает скатываться и
они глазоньки закрывают. Стыдно мне и совестно перед ними. В избу
я их уже не понесла, но и козе нашей не позволяла щипать листики с
кустов у ворот. Вот так оно было.
- А теперь, что ты там делаешь? Октябрь на дворе. Какие ж теперь
букеты? Черные, сухие прутья торчат.
- До чего ж ты недогадливая! На тех прутьях семена созрели. Возле
ворот в саду и посею цикорий. Будут у меня, как в далеком детстве,
голубенькие цветочки цвести. Я уже пробовала пересаживать кустики.
Не прижились. А цикорий растение полезное. От многих болезней лечит.
- Верно, говоришь, Васильевна. Химию всякую глотаем, а на наши,
русские травки ногами наступаем. Всё от того, что многого не знаем.
Дай-ка я и себе у ворот посею этот самый цикорий. Надо бы узнать
от чего он лечит.
- Я в книжке смотрела. Свежие корешки заваривают и при застое
желчи пьют, при камнях в желчном пузыре и при сахарном диабете.
- Так это ж все для меня! Ой, спасибо Васильевна, что надоумила.
Знала б я, раньше себе посеяла.
- Что-то долго автобуса нет. Никак опять сломался, а другой
вряд-ли пошлют.
- Чего его ждать. Пошли пешком. Нам с тобой по пути. Может еще
что интересненькое расскажешь. Я люблю слушать всякие истории, -
лукаво подмигнула старушка.
- Нет уж, Михайловна. Теперь твоя очередь рассказывать. Да и
постарше меня будешь, поди, и слышала больше.
- Много я чего слыхала, только вспоминать об том не хочется.
Вчера Василису Борисовну встретила. Ничего, старушка, помаленьку
копошится на своем огороде. Говорит, что жаловаться некому. Одна
осталась. "Поохаю, разомнусь и делаю, на что сил хватает".
- Жаль мне её, только мне думается, что она сама себе в дом
беду накликала.
- Ну-ка, ну-ка, расскажи Васильевна. А то мы, порой, как дети
малые, не ведаем, что творим.
- Я уже и не знаю, говорить или нет. Не дай Бог она узнает,
так вдвое больней будет ей.
- Что ж я побегу докладываться ей об нашем разговоре? Мне самой желательно знать.
- Любому и каждому хотелось бы знать, где она, правда-истина.
Я тоже её не знаю, только, что слыхала, что помню с детских лет,
то и тебе обскажу.
Родом я с Украины. Это конечно, для тебя не новость. В наших
краях барвинок на кладбищах растёт. Это такое многолетнее растение.
Стебли у него тонкие, ползучие и до того крепкие, что не враз и
разорвёшь. Листья кожистые, блестящие, будто на них тонкий слой
парафина и вечно зелёные. Вот, этот самый барвинок, прямо таки
ковром землю выстилает. А ранней весной как зацветут на том ковре
голубенькие цветочки, вот это, скажу я тебе, красота так красота.
Василиса Борисовна тоже родом с Украины. О такой красоте знает
не понаслышке. Захотелось ей сюда, в Сибирь, привезти барвинок.
Не знаю, куда она писала, только прислали ей такие семена. Посеяла
их на своем участке. Прижились тут эти морозостойкие растения.
Цветут, любо-дорого поглядеть. Людям бы и вправду любоваться такой
красотой, а на моей Родине обходили то место стороной. И, Боже сохрани, в дом его принести. Приносили, но только в особых случаях. На
свадьбе невесте в волосы вплетали два длинных барвинковых стебля.
Они с виду, как суровая нитка, только с частыми листиками. Ещё по
подолу белого свадебного платья из листиков складывали и пришивали
что-то вроде зеленых цветов. Но обязательно давали невесте кувшин
с водой и посылали поливать то место, где были сорваны барвинковые
плети.
А уж покойников непременно убирали барвинком. Хоть летом, хоть
зимой его из-под снегу откапывали и прямо в гробу вокруг головы
покойника клали веточки.
За родительским домом тоже рос барвинок. Мне лет пять-шесть было,
но как сейчас помню, как мама отшлепала меня полотенцем, когда я
голубенькие цветочки в дом принесла. Заставила их обратно отнести
и кружку воды в руки дала, чтоб я полила то место, где сорвала. Что
мама, что бабушка говорили, дескать, там место нечистое. Хоть
немного постоишь там, а ночью маяться будешь, уснуть не сможешь. А
тот, кто барвинок в дом несёт, кладбище за собой тащит. К покойнику это.
- Вот у Борисовны, в один год, сын, муж и два брата умерли. Как
только она выдюжила такое горе? - покачала головой Надежда Михайловна.
- Кто знает, может это и предрассудки, только уж лучше подальше
от греха. За пижмой тоже дурная слава идёт. Хоть оба эти растения и
считаются лекарственными.
- Жизнь и смерть рука об руку ходят. От веку так было и так будет.
Ладно, Васильевна, с тобой хорошо, но мне в эту улочку сворачивать.
Я помахала ей рукой и, заметив почерневший куст пижмы, вздохнула.
"Живуча народная молва. Да и то сказать, если б выдумка была, давно
забылось бы. А так..."
25 октября 2003 г.
© Copyright: Анна Боднарук, 2010
Свидетельство о публикации №21003310274