Человек в монашеской рясе нес на плече мешок, придерживая лямку обеими руками — видимо, тяжелый. В сумерках трава, по которой он ступал, деловито шагая по сочному лугу, казалась изумрудной, разве что с тёмной изнанкой; густой цвет, яркий, но глаз не режет. То тут, то там встречались огромные моренные валуны. Местные предупреждали, что под ними норы ядовитых змей.
Человек сел, огляделся собрал немного сухих веток под редко растущими деревьями и кустарниками, развел маленький аккуратный костер шалашиком и начал рыться в мешке. Отхлебнул из пузатой бутылки, морщась от алкогольной горечи. Вытащил два маленьких мягких кожаных кошелька, на которых был вышит узор из повторяющихся тройчатых листочков шемрока — на одном грубо и схематично, на другом — тонко и витиевато. Растянул шнурок второго кошелька, бросил горсть чего-то сухого, вроде порошка, в костер и тут же жадно вдохнул дым. Потекли слезы, от которых в глазах стало резать еще больше, чем просто от резкого дымного запаха и сажи, человек часто заморгал, стряхивая влагу с ресниц, а когда прекратил — перед его слегка затуменным расфокусированным взором оказалась большая черная в пятнах змея, заинтересованно наблюдающая за его движениями. Человек недовольно поджал губы — он, как и многие, не любил, когда его заставали в неподходящий момент — и попытался свирепо уставиться на змею.
— Ну? — через некоторое время произнес он.
— А чего "ну"? — переспросила змея. — И вообще, здрасте.
— Ну, ты знаешь, зачем я здесь?
— Да. Но мне это все равно — ни ты, ни никто другой не сможешь нас выгнать. Рано или поздно мы вернемся. Надо же где-то жить...
— Да-да, — согласно и немного рассеянно покивал человек. — И куда я вас буду выгонять, с острова-то?
Змея вздохнула.
— Но эти ирландцы, они такие наивные — верят, что я вас выгоню молитвой.
— Если хочешь, можешь помолиться — а я подожду, — вежливо предложила змея. — Хотя бы попытаешься.
— Нет, дело не в попытке, а в результате, — покачал головой человек. — Так или иначе вас не должно быть на острове. А то святой я или где?
Змея коротко и плавно вздрогнула телом, можно было бы это расценить как пожимание плечами, если бы они у нее были. Дескать, твои проблемы.
— Наивные ирландцы, — повторил, усмехаясь, человек, обращаясь как бы к самому себе.
Он снова отхлебнул из бутылки и поднял глаза к тому месту, где должна была быть змея. Той и след пропал. "Надо бы обратиться в архивариусу Линдгорсту, поболтать, он же у нас вроде по змеям дока", — подумал человек. Стоп, какой архивариус? О чем это я?.. Человек встряхнул головой — галлюцинации зачастую сменяли одна другую незаметно и каждая следующая могла показаться реальностью. Или, что хуже, быть ею. Он вытряхнул из мешка еще несколько пузатых бутылок, поднялся на ноги и начал щедро поливать траву их содержимым. Залив всю возможную площадь, он на всякий случай заявил в темноту: "Я предупредил, если что, без обид", — взобрался на самый большой камень с опустевшим мешком через плечо и тлеющей головешкой в руке. Раздул угольки на ней и бросил в траву. Алкоголь вспыхнул ярким голубоватым пламенем, высущивающим траву, и редкие деревья, и кустарник, заставляя их тоже гореть и передавать пламя дальше и дальше. Человек наблюдал за полыхающим лугом с вершины валуна, меланхолично сбивая с одежды изредка добирающиеся до него языки огня.
...К утру гореть было уже нечему — где-то пожар споткнулся о болото, где-то — о ручей, овраг или каменную насыпь. Дремавший человек потянулся, сморгнул и спустился с камня. Под его ногами рассыпались в пепел остатки растений и похрустывали многочисленные хребты сгоревших заживо змей. "Пустошь, — подумал он. — Нужно засеять ее чем-то полезным. Кормом для скота, — Наример, — он улыбнулся, — клевером..."