Достали

 
  На своем стареньком «москвичонке» Виктор возвращался из города. Дорога неблизкая, но все бы ничего, если бы не гаишники. Достали окончательно. Такого неудачного рейса у него не было. Полоса невезения началась еще в городе. Подъехал к автомагазину — вдоль проезжей части улицы плотненько, одна к одной, стоят легковушки. И он, высмотрев «дыру», припарковал свой «москвичонок», хоть и отметил про себя, что висит знак «стоянка запрещена». В магазине ничего толком не купил, а когда вышел на улицу, увидел у своей машины сержанта с нагрудным знаком работника ГАИ. Ничего хорошего это не сулило. Пару раз прошел мимо машины, вглядываясь в безразлично-каменное лицо блюстителя порядка. Сержант, опершись на капот, спокойно смотрел по сторонам.  «Хоть бы кто-нибудь еще подошел к своей машине, — с надеждой подумал Виктор, — тогда бы сержант отвлекся, а мне удалось бы улизнуть». Но, как назло, никто у машин не появлялся.

  Пришлось рисковать. Виктор уверенно подошел к машине, открыл дверцу и хотел быстро сесть за руль, но в это время лицо сержанта осветилось искренней улыбкой.
  — Ваша машина? — вежливо спросил гаишник, попытавшись подавить улыбку.
  — А то чья?
  — Старший сержант Мухортов, — приложил руку к козырьку гаишник. — Документы, пожалуйста.
  Виктор достал права и технический паспорт. Сержант долго разглядывал их, словно хотел запомнить напечатанные там номера агрегатов машины наизусть. Потом, как и положено, приступил к экзекуции.

  — Виктор Семенович, знак видели, когда парковались?
  — Так все же стоят! — попытался возмутиться Виктор.
  — Вы правила изучали? Какое вам дело до всех?
  —«И то верно», — подумал Виктор, а вслух сказал, пытаясь придать голосу просительный тон:
  — Виноват… Первый раз в вашем городе, сложно сразу разобраться.
  — Правила для всей России едины! — не отреагировал на просительный тон сержант.
Виктор прекрасно знал, что с сержантами ГАИ спорить бесполезно — такие уж они умные да великие.

  — Штраф на месте в состоянии заплатить или протокол будем составлять? — продолжал блюститель порядка.
  — Сколько?
  — Сорок.
  Отъезжая, Виктор видел, как каменнолицый сержант подошел к соседней машине и приготовился ждать новую жертву. «Вот так, насобирает дневной план — и отправится отдыхать», — с раздражением констатировал Виктор. Он расстроился. Не денег было жалко, возмущало то, что из нескольких десятков машин на штраф «нарвался» именно он.

  Из города выезжал долго. Казалось, не будет конца этим светофорам и пробкам. Трасса была свободной. Постепенно, как все неприятное, случай со штрафом стал забываться. Весело насвистывая, Виктор лихо обгонял грузовики и даже некоторые легковушки. С интересом вглядывался в проносящиеся мимо поля, перелески, деревни.
  Но, как видно, день для него выдался действительно «черный». В такой бы день сидеть дома, так нет, носят черти… На очередном посту ГАИ его остановили. Немолодой уже лейтенант, взглянув на документы, спросил:

  — Виктор Семенович, штраф в состоянии на месте заплатить?
  — За что? — искренне удивился Виктор. — Я что-то нарушил?
  — Пока нет, — спокойно ответил лейтенант.
  — Так в чем дело?
  — А вот на лобовом стекле вашего автомобиля трещинка — по правилам эксплуатации запрещена. Резина лысоватая, — все так же спокойно продолжал немолодой лейтенант. — Да и вообще, обязательно разве говорить, за что штраф?

  И, пока он так говорил, Виктор успокоился и, поразмыслив, прикинул — найдет ведь за что штрафануть: ручник держит плохо. Да мало ли что… А потому особо спорить не стал.
  — Сколько?
  — Сороковник бы надо, но с тебя и двадцатника хватит.
  — Это почему?
  — А спорить не стал, — улыбнулся лейтенант. — Нас ведь тоже понять нужно. Начальник приказал за дежурство собрать двадцать штрафов.

  Виктор удивился искренности лейтенанта. Обидно было только, что опять он попал «в струю». Сколько машин промчалось мимо, пока лейтенант занимался с ним! Но хоть и успокаивал он себя такими рассуждениями, на душе было муторно. Он чувствовал, что на сегодня это еще не все. Ехать старался как можно аккуратней, не оставлял без внимания ни один знак. Злости на гаишников не было, такие же люди, жить всем нужно... Хотя почему он должен ходить в школу каждый день, оставаться с детьми на дополнительные занятия, не прося при этом прибавки к зарплате, последний раз получал которую полгода назад. Им проще: как тяжело стало, махнул палочкой, — и все проблемы решены.

  За такими невеселыми рассуждениями он чуть не пропустил знак «сороковник», резко сбросил скорость. Под знаком висела табличка — «3 км». «Ну зачем она здесь?!» — удивился Виктор, глядя на ровную прямую трассу. Только где-то там, вероятно, в конце третьего километра, дорога проваливалась в лощину и делала  поворот в густой массив леса. После девяноста скорость в сорок километров кажется тише пешеходной, но, ожидая любого подвоха, Виктор соблюдал правила, даже после того, как две иномарки обошли его, словно стоячего.  Метров через пятьсот он увидел знак «пересечение со второстепенной дорогой» и нажал педаль акселератора. «Москвичонок» быстро набрал рабочую скорость. Нырнув в лощину,  он с разгона выскочил на ее противоположный край, где начинался лес. И тут, в начале леса (раньше заметить было невозможно), в кустах  Виктор увидел «жигуленок» с надписью на боку «ГАИ». Из «жигуленка» резво выскочил служитель порядка и замахал жезлом.
Виктор затормозил, но остановиться удалось метров на тридцать дальше гаишников. В зеркале было видно, как худощавый сержант медленно приближался к нему. Нужно было выходить из машины — гаишники не любят, когда водители подают документы в окно.

  — Виктор Семенович, пройдемте к машине, — предложил худощавый сержант, осмотрев документы.
  «Начинается», — с досадой подумал Виктор, но вступать в спор с сержантом пока не хотел.
В машине сидел еще один, с широкой лычкой поперек погон. Был он крепкого телосложения, мундир плотно обтягивал тело, в местах, где застегивались пуговицы на животе, образовались складки, словно живот перетянули в нескольких местах веревочками.
  — Виктор Семенович, знак видели?
  — Какой?
  — Ограничение скорости. Вот ваша скорость, — и крепкий гаишник показал экран радара, где едва высвечивалось число 88. — Одна минута двадцать, — показал он другие цифры, чтобы у Виктора не было оснований думать, что это не его скорость.

  — Вы про какой знак говорите? Который стоит за три километра отсюда?
  — Именно про тот. Штраф в состоянии заплатить на месте? — энергично наступал полный.
  — Сколько? — автоматически спросил Виктор, соображая, как ему поступить.
  — Восемьдесят.
  — За что?!
  — Вам же показали скорость, с которой вы неслись, — возмутился худощавый.
  — Ничего я платить не буду.

  — Тогда пишем протокол, — заключил крепкий гаишник и принялся открывать свою сумку.
  — Пишите. Только зря бумагу изведете, — стал нащупывать нужный тон Виктор.
  — Что? — глаза худощавого сузились, и столько в них появилось неподдельной злости, что Виктор как-то растерялся.
  — Давай-ка оформим ему пересдачу, пусть вспомнит правила, побегает за правами, — предложил крепкий. Теперь оба гаишника пошли в наступление единым фронтом. Технология выдавливания денег отработана до мелочей. Они так увлеклись, что перестали замечать проносившиеся с большой скоростью машины.

  — Пиши протокол, Боря, чего с ним разговаривать, — пренебрежительно сказал худощавый и вытащил радар на капот машины, всем видом показывая, что для него вопрос с Виктором решен.
  Старшина между тем делал свое дело — аккуратно вписывал в протокол фамилию Виктора. Виктор знал, что после этого гаишники не отступают: бланки у них строгой отчетности, пронумерованы. Настала пора защищаться, и он спокойно сказал:
  — Зря, ребята, бумагу изводите. Вас же с работы выгонят.
  От такой наглости гаишники оторопели. Худощавый машинально спросил:
 
  — За что?..
  — Правила дорожного движения не знаете.
  Это было уже слишком, и видя, как сжимаются кулаки у худощавого, так же невозмутимо    
Виктор спросил:
  — Есть у вас «Правила»?
  Старшина долго рылся в сумке, но, видно, «Правила» он забыл дома.

  — Я принесу, — предложил Виктор и направился к своей машине.
  Изумленные гаишники почувствовали что-то неладное.
  — Вот, смотрите, — открыл Виктор «Правила» на нужной странице, когда вернулся. — «Действие знака 3.24 (ограничение скорости) распространяется до ближайшего перекрестка». Это понятно? — задал он вопрос, какой задает обычно своим ученикам в школе при объяснении нового материала.
  — Во-первых, там нет перекрестка, во-вторых, на знаке… табличку видел? — торжествующе объявил худощавый гаишник.
  — Читаем дальше, — не теряя самообладания, проговорил Виктор. — «Зона действия знака может быть уменьшена применением таблички». — И, посмотрев в налитые злостью глаза старшины, добавил: — Уменьшена, а не увеличена.

  Худощавый вытащил книжицу из рук Виктора, долго читал, водя пальцем, потом зачем-то встряхнул  ее и опять читал. Из машины вышел крепкий старшина и они вместе стали листать «Правила», изредка восклицая: «Да вот же… нет, не то…»
Потом, когда в свое оправдание им найти ничего не удалось, худощавый воскликнул:
  — Но перекрестка-то там нет! Там просто примыкание полевой дороги.
  — Обозначенное знаком, — вставил Виктор.
  — Нет там знака! — упорствовал худощавый.
  — Поехали смотреть.

  — Поехали, — согласился гаишник и направился к машине Виктора.
  Виктор сел за руль, пристегнул ремень безопасности, развернулся, а когда заметил, что худощавый не пристегнулся, остановился на обочине и вежливо попросил:
  — Пристегнитесь, пожалуйста.
  — Ты что?! Я же гаишник!
  — Для меня вы, прежде всего, пассажир, — невозмутимо ответил Виктор. Его сегодня много раз обидели, и злоба медленно выходила. Боялся только одного — сорваться на псих, можно все дело испортить. Виктор доехал до знака ограничения скорости, развернулся и поехал, как положено, со скоростью сорок километров в час.

  — Кстати, а зачем его здесь поставили-то, знак этот? Трасса ровная.
  — Две аварии было, вот и поставили. Носитесь, как угорелые, — ворчливо ответил гаишник, выбитый из привычной колеи.
  — Понятно, — сдерживая улыбку, проговорил Виктор.
  Перед знаком перекрестка он остановился. Гаишник смотрел на знак, словно на какое-то чудо — раньше его просто не замечал. Да и незачем было замечать, ему и в голову не приходило, что он снимает ограничение скорости.

  — Дальше едем? — спросил Виктор когда понял, что гаишник убедился в наличии знака.
  — Едем.
  Со своей  обычной скоростью, около девяносто километров, Виктор проделал остаток пути до машины гаишников.
  — Ну что, ребята? — спросил он, когда служители порядка посовещались.

  — Держи, — протянул документы крепкий гаишник.
Виктор внимательно посмотрел, все ли на месте, положил документы в карман, а перед тем, как сесть в машину, небрежно заметил:
  — Зайду-ка я, наверное, к вашему начальству, райцентр все равно по пути.
  — Зачем?.. — насторожились гаишники.
  — Сказать, что вы ни правил не знаете, ни трассу свою. Да, чуть не забыл, вы же не представились. Ладно, перепишу ваши номера, — и с этими словами Виктор достал ручку и блокнот. Сделал вид, что переписал номера с их нагрудных знаков.

  — Ну, пока.
  — Слушай, — не выдержал худощавый, — не надо бы к начальству…
  — Ничего, мы от вас больше терпим — переживете.
  — Давай договоримся.
  — Да нет уж, о чем договариваться?

  — Ну что ты такой нервный? — вмешался старшина. — Возьми лучше деньги.
  — Сколько?
  — А сколько надо?
  Виктор посмотрел на двух жалких парней, еще десять минут назад бывших такими грозными, и улыбнулся. Моральную компенсацию он получил. А деньги? Впрочем, пострадал же он сегодня на шестьдесят рублей. Вроде как несправедливо пострадал. Снова улыбнувшись, он сказал:
  — Ладно, давайте шестьдесят рублей.