В 1960 году мне пришлось работать в Лебединовском СМУ на пилораме. СМУ только организовывалось для строительства колхозных животноводческих ферм. СМУ было не далеко от моего дома. А мы строили дом и естественно мне было очень выгодно пойти туда работать. Во-первых, близко от дома, и была возможность выписывать горбыль и пилоотходы. Поэтому мне пришлось идти рабочим на пилораму.
Пилораму СМУ получило новую. Мы её монтировали всей бригадой. Залили фундамент и опоры под пилораму и электродвигатель, залили стены котлована. Мы быстро смонтировали пилораму и приступили к распиловке леса. Пилолес был очень нужен на стройки и в столярные мастерские. Мы не считались со временем и во время дали лес предприятию. Шла распиловка леса и одновременно строили навес и подсобное помещение. Бригада подобралась дружная. Работа спорилась. Среди нас был человек пожилого возраста Опраскин Пантелей. Ему оставался один год до выхода на пенсию и нужен побольше заработок, чтобы получить большую пенсию. Зарабатывали мы хорошо. Работа была тяжёлая: катать брёвна, относить распиленный лес. Иногда попадались толстые брёвна. Они не проходили в проём пилорамы. Мы обтёсывали их вручную до нужных размеров. Пантелей работал с нами без скидок на возраст. Другой раз казалось, что он молодой и лишь седина и узловатые кисти рук выдавали его возраст.
Как-то во время обеденного перерыва Пантелей рассказал нам о своей тяжёлой жизни. По национальности он мордвин. Семья у них была большая. Пантелей был безграмотный, учиться не было средств. В 20-е годы прошлого столетия от тифа умерли родители. От большой семьи осталось трое: Пантелей, брат и сестра. Они ходили на заработки. Копали колодцы, пасли скот. Из Мордовии Пантелей, его брат и сестра уехали в Семиречье. Туда в то время бежали многие от тифа и голода. Так Пантелей попал в Киргизию. Здесь они в основном нанимались делать саман. Саман это от киргизского слова солома. Замешивают глину с соломой, потом кладут в станок форму и тащат станок за поводок на ровно подготовленную площадку, резко переворачивают и на площадке остаётся два самана, т.е. кирпича с соломой. Так Пантелей жил на чужбине в Киргизии.
В июне 1941 года Пантелей был призван на защиту матушки России. Оставив дома жену и маленького сына. Простились они у военного комиссариата. На утро следующего дня после проверки повели в баню. Выдали обмундирование, расписали по подразделениям и через 3 дня загрузили в вагоны теплушки и предстоял длинный путь на фронт. В пути изучали устройство стрелкового оружия. Привезли их на Смоленское направление. Спешно прошли обучение, выдали оружие и в окопы. Наши войска отходили вглубь России. В одном из боёв немцы окружили их участок обороны. Основные части отошли, а их подразделение прикрывало отход наших частей. Поставленная задача была выполнена. Наши части смогли выйти из окружения. А защитников этого направления, измученных, без боеприпасов немцы взяли в плен. Тут началась страшная нечеловеческая жизнь Пантелея и его товарищей.
В первую очередь немцы добивали раненых бойцов. С криками хенде хох прикладами сгоняли пленённых как скот в стадо. Пленных загнали в какой-то
В 1960 году мне пришлось работать в Лебединовском СМУ на пилораме. СМУ только организовывалось для строительства колхозных животноводческих ферм. СМУ было не далеко от моего дома. А мы строили дом и естественно мне было очень выгодно пойти туда работать. Во-первых, близко от дома, и была возможность выписывать горбыль и пилоотходы. Поэтому мне пришлось идти рабочим на пилораму.
Пилораму СМУ получило новую. Мы её монтировали всей бригадой. Залили фундамент и опоры под пилораму и электродвигатель, залили стены котлована. Мы быстро смонтировали пилораму и приступили к распиловке леса. Пилолес был очень нужен на стройки и в столярные мастерские. Мы не считались со временем и во время дали лес предприятию. Шла распиловка леса и одновременно строили навес и подсобное помещение. Бригада подобралась дружная. Работа спорилась. Среди нас был человек пожилого возраста Опраскин Пантелей. Ему оставался один год до выхода на пенсию и нужен побольше заработок, чтобы получить большую пенсию. Зарабатывали мы хорошо. Работа была тяжёлая: катать брёвна, относить распиленный 'лес. Иногда попадались толстые брёвна. Они не проходили в проём пилорамы. Мы обтёсывали их вручную до нужных размеров. Пантелей работал с нами без скидок на возраст. Другой раз казалось, что он молодой и лишь седина и узловатые кисти рук выдавали его возраст.
Как-то во время обеденного перерыва Пантелей рассказал нам о своей тяжёлой жизни. По национальности он мордвин. Семья у них была большая. Пантелей был безграмотный, учиться не было средств. В 20-е годы прошлого столетия от тифа умерли родители. От большой семьи осталось трое: Пантелей, брат и сестра. Они ходили на заработки. Копали колодцы, пасли скот. Из Мордовии Пантелей, его брат и сестра уехали в Семиречье. Туда в то время бежали многие от тифа и голода. Так Пантелей попал в Киргизию. Здесь они в основном нанимались делать саман. Саман это от киргизского слова солома. Замешивают глину с соломой, потом кладут в станок форму и тащат станок за поводок на ровно подготовленную площадку, резко переворачивают и на площадке остаётся два самана, т.е. кирпича с соломой. Так Пантелей жил на чужбине в Киргизии.
В июне 1941 года Пантелей был призван на защиту матушки России. Оставив дома жену и маленького сына. Простились они у военного комиссариата. На утро следующего дня после проверки повели в баню. Выдали обмундирование, расписали по подразделениям и через 3 дня загрузили в вагоны теплушки и предстоял длинный путь на фронт. В пути изучали устройство стрелкового оружия. Привезли их на Смоленское направление. Спешно прошли обучение, выдали оружие и в окопы. Наши войска отходили вглубь России. В одном из боёв .окружили их участок обороны. Основные части отошли, а их подразделение прикрывало отход наших частей. Поставленная задача была выполнена. Наши части смогли выйти из окружения. А защитников этого направления, измученных, без боеприпасов немцы взяли в плен. Тут началась страшная нечеловеческая жизнь Пантелея и его товарищей.
В первую очередь немцы добивали раненых бойцов. С криками хенде-хох прикладами сгоняли пленённых как скот в стадо. Пленных загнали в какой-то
разрушенный двор. Похоже это были какие-то мастерские. Тут был кузнечный цех и стояли слесарные верстаки. Как загнали людей во двор начались допросы - искали комсостав и иуду (евреев). Днём подошла легковая машина в сопровождении мотоциклов. Пленных построили во дворе и приехавший офицер начал как властелин выступать. Переводчик переводил за офицером. Пленные русские! Россия побеждена. Вас бросили. Теперь настал время, мы - великая Германия, будем руководить Россией. Всем пленным приказываю беспрекословно выполнять приказы военного коменданта. За неповиновение приказам - расстрел, за отказ от работы - расстрел. Некоторые наши товарищи были больны, выйти на работу не могли. На них натравливали собак. Больной становился в строй, чтобы не быть истерзанным собаками. Я думаю мы строили ангары для самолётов. Кормили нас супом из непонятных трав и кусочек эрзац- хлеба . Вокруг места где мы работали мы съели всю траву, которая была съедобная. Мы уже потеряли счёт времени.
И ближе к осени 1942 года нас погрузили в теплушки и повезли в Германию. Привезли в какой-то город, разгрузили и мы ещё шли пешим строем. Мы трое Пантелей, Григорий и Петро держались друг за друга, чтоб только не упасть. Кто падал его конвойные просто стреляли и это делалось как будто так и надо.
Привели нас на площадь города Кёльн. Построили в одну шеренгу. Тут уже стояли немцы-купцы. Они ходили выбирали себе рабов. Подходят смотрят зубы, крутят кругом. Подошёл немец Бауэр, и к нашей тройке. Человека сразу видать, что он не зверь и мы это определили. Петро немного разговаривал по- немецки и попросил немца возьми нас, мы крепкие, это нас до такого состояния довели. Мы будем хорошо работать. Немец взял нас, повёл в комендатуру, быстро оформил покупку. Посадил нас в телегу и привёз на своё имение, покормил нас и дал отдохнуть. Наутро хозяин пришёл, вывел нас во двор, показал где колонка для воды, туалет и всё, что где есть.
Во дворе под навесом стояли весы и мы решили взвеситься. Я весил 25 кг., Георгий - 27 кг., Петро - 25,7 кг. Вот до такого состояния мы были истощены. С хозяевам нам можно сказать повезло. Не все немцы были зверски настроены. Наш Шульц и Марта были более лояльны к нам военнопленным. Они давали нам продукты и мы готовили сами. И так пошла наша жизнь в имении Шульца. Мы медленно, но стали отходить от истощения. Марта дала нам поношенные вещи мужа и сына и мы смогли постирать свои вещи и привести их в надлежащий порядок.
В Германии во время войны существовал закон военного времени. Осенью, когда с полей всё было убрано, приезжала команда бургомистра. Они взвешивали все злаковые и бобовые культуры, а также картофель, свёклу, капусту. У них были ведомости, сколько человек в хозяйстве, всё поголовье скота и птицы. На это количество подсчитывалось сколько надо пшеницы, фуража, картофеля и т.д. Столько фуража и корнеплодов оставляли в хозяйстве, а остальное подчистую вывозили в госфонд. Пантелей рассказывал: они два мешка пшеницы спрятали под скирду соломы. Когда рассказали Шульцу, что они спрятали два мешка зерна, тот сначала замахал руками: найн, найн нас всех могут
расстрелять. Но когда всё прошло, он говорил: русь гут, давай ещё прячь. И тут он ещё больше стал нам доверять.
Имение Шульца находилось недалеко от реки Шпрее. Мы договорились с Шульцем, он дал нам нужных ниток, мы сплели небольшой бредень и ночью стали выходить на браконьерство. И это понравилось нашему Шуьцу. Он говорил, русь давай рыба.
В 1943 году Шульц получил похоронку с фронта - погиб их сын. Мы боялись, что Щульц и Марта возненавидят нас за гибель сына. Они тяжело переносили утрату единственного сына. Они винили Гитлера и его окружение нацистов. Горе всегда порождает в людях благородство. Шульц просил нас, чтобы мы занимались хозяйством, пока они в таком трауре. И у него появилось больше доверия к нам. Мы уже были у него не как военнопленные, а как работники. Питались мы уже наравне с хозяевами. Нужно отметить: не все немцы садисты и ярлык убийц нельзя вешать на всю нацию. К власти пришли люди (если их можно назвать людьми) личности, поражённые синдромом власти. Когда личности приходят к бесконтрольной власти, они чувствуют бесконтрольность и безнаказанность. Они способны на самое жестокое отношение к людям. Так насаждался синдром превосходства арийской нации в армии Гитлера. Создавались отряды Гитлер юнген, где насаждался садизм. Поэтому были так жестоки немцы в войсках СС. Их готовили к ненависти, к садизму, к превосходству над людьми не арийской нации. Эти садисты сеяли смерть, разруху. Невольно рождается вопрос? А в чём вина Пантелея и его товарищей. Что они могли сделать, горстка бойцов, оставшихся в живых без боеприпасов? Они были окружены, сопротивляться было бесполезно. И они выполнили приказ, части вышли из окружения.
После разгрома немецких войск, нас арестовали и вывезли в фильтрационные лагеря в Сибирь на лесоповал. В советских лагерях было немногим лучше, чем в немецких. Та же колючая проволока, те же часовые на вышках, те же собаки, да и то же отношение к подвластным людям. И тут тоже превалировал синдром власти. Нас не считали за людей и унижали кто как хотел.
И всё же благодаря стойкости духа эти люди выстояли перед нечеловеческими трудностями. В 1953году Пантелей и его товарищи были отпущены из лагерей и вернулись к своим семьям. Пантелей вернулся в Киргизию, Георгий уехал в Казахстан, а Петро в город Саратов. Пантелея встретила жена и взрослый сын Владимир. Они считали отца без вести пропавшим. Пантелей с сыном Владимиром работали в Лебединовском СМУ. Сын в столярных мастерских, а отец на пилораме. Они были хорошими работниками. О прошлой жизни Пантелей вспоминал как о кошмарном сне. Но он не ныл, не жаловался. Он работал чтоб жить и жил, чтоб работать. Мы в то время ещё были молодые. Уважали Пантелея и называли его Батя. После рассказа Пантелея мы долго сидели молча, и все мы думали почему так устроена. Почему ради власти над людьми изверги в человеческом обличье идут на такие преступления против человечества. Для них гибель миллионов людей это только ступень к величию, к власти. И я думаю, что у таких извергов единая цель прожить у власти и войти в историю.