Данька галопом взбежал на третий этаж, открыл квартиру и змейкой юркнул в их с Олегом логово. Втянул носом запах жилища и улыбнулся. Он дома.
- Привет домовой, эт я вернулся, - поздоровался. Здороваться с домовым он стал совсем недавно, когда начал замечать в квартире подозрительные шорохи и шумы. Рассказал об этом любимому. Тот посмеялся и сказал, что это домовой хозяйничает. А тут ещё и мульт про домовёнка Кузьку посмотрел, вот и вошло в привычку у него с невидимым, но временами слышимым домовым здороваться. А что? Весело. Прикольно.
Данька совсем обжился у Олега и иногда, ловил себя на мысли, что он так и жил тут, рядом с любимым всю жизнь. А то, что он якобы жил где-то ещё, так это вроде и не с ним было. Сон ему снился о другой жизни. Вроде как жил он там и не жил одновременно.
Он потянулся, прошёл в спальню и бросил сумку с учебниками на кровать. Какое счастье, что сегодня их отпустили раньше! Вот бы почаще так! Математичка вроде заболела, сказали что ногу сломала, поэтому сегодня и не было последней пары. И вся их группа радостно гомоня, поскакала по домам. Он тоже радовался.
Сегодня можно будет что-нибудь приготовить, можно устроить романтический вечер вдвоём. В груди сладко отозвалось предвкушение. Олег будет рад. А что может быть лучше, чем порадовать любимого? Ничего. От того какие чувства владели Олегом, зависело и то, что будет чувствовать он, Данька. Они настолько тесно завязались на эмоциональном плане, что порой, Данька чувствовал, как гневается на работе любимый. И когда он спрашивал Олега чем был вызван его гнев, тот сильно удивлялся.
- Откуда ты знаешь? – растерянно спрашивал тот по началу. Откуда-откуда… он бы объяснил, если бы сам знал откуда. Олег стал для Даньки центром его мира. И ему это нравилось. И шли бы пуританские придурки подальше, со своими наставлениями о их грешной любви.
Кто бы только объяснил, в чём именно их с Олегом грех?..
Да ну, нафиг! Данька потряс головой, выныривая из заумных мыслей. Лучше подумать что будет сегодня вечером. Ну, вначале конечно ужин. Представилось как они будут кормить друг друга, облизывая и обсасывая кормящие пальцы. Жаркая волна желания омыла Данькино тело. Блииииин! Снова. Они уже скоро будут как два года вместе, но желание обладать друг другом никуда не ушло, только стало чуть менее острым, разбавилось нежностью. Хотя, случались у них и порывы жаркой неконтролируемой страсти. Особенно у более молодого Даньки. Да что там у него!.. бывало, что и Олег удивлял его, да ещё как!
Данька ухмыльнулся, вспомнив сумасшедшую неделю в прошлом месяце. И что с ними обоими тогда было, никто из их пары объяснить не мог. А всё любимый, захотелось ему поиграть…
Интересно, у других пар так же? Данька вспомнил мать с отцом. Да ну, так же! Ну и хватил он! У матери с отцом отношения были до того ровные и спокойные, что было вообще удивительно как те могли родить их с Иваном? Да и особой эмоциональной близости у родителей не было. Наверняка, если бы что-то случилось с кем-то из них, то второй с лёгкостью нашёл бы замену. А он, Данька, что будет делать, если с любимым случиться беда?
В груди захолонуло, будто туда плеснули азотом. Олег настолько прочно врос ему в душу, что без него Данька больше не мыслил своей жизни. Вся его вселенная, все мысли, все желания - всё было связано с любимым. У них был свой особый мир на двоих, там царила гармония и любовь. И если с Олегом что-то случится, то Данька до конца будет с ним.
Нет, конечно не всё было радужно у их пары. Они ведь не на облаке жили. Бывало, что и они ссорились. Да ещё как, с криками и хлопаньем дверей! Но оба быстро отходили, считая, что лучше прощать друг другу обиды. Поэтому если и бывали ссоры, то они всегда быстро заканчивались, словно налетал холодный порыв ветра на спокойную гладь озера. По их мирку пролетала неспокойная рябь, а в следующий миг они уже улыбались друг другу. Вдвоём обмозговывали ситуацию, которая привела к ссоре и в будущем старались избегать подобного. Так что за исключением отдельных моментов, жили они очень неплохо - душа в душу.
Летом, когда наступят каникулы, они собирались в гости к Данькиной родне. Галя родила Ивану мальчишку и постоянно приглашала их посмотреть на сына. Данька стал дядей. Честно сказать, особых изменений в себе по этому поводу он не находил. Может потому что он ещё в глаза не видел своего племянника? Хотя Галя присылала ему на мобильный фотографии краснолицего младенца. Но то фотки, а вот вживую всё по-другому должно получиться. Может быть, когда он возьмёт на руки пищащего ребёнка, то что-то почувствует? Что-то, что чувствуют дяди.
Он выключил духовку. Пахло вкусно, да что там, просто обалденно! Любимый обожал мяско, а вот он больше склонялся к морепродуктам. Если бы было можно, то Данька каждый божий день питался дарами моря.
- Неа, что твоя рыба, от неё ни в голове не в пузе. Что ел, что не ел. А вот кусочек мяска как зажуёшь, так сразу сытость во всём организме чувствуется, - смеясь поддевал его Олег. Данька улыбнулся. Вот хищник плотоядный! Но любимый хищник, заметьте. Да и спорить им нравилось, со смехом, с подковырками и частенько их споры заканчивались койкой. Эх, что за секс тогда был! Олег доводил его до умопомрачения и Данька всегда, в таких случаях, просил пощады. Признавая правоту любимого.
Он ухмыльнулся. Знал бы тот, что частенько Данька специально провоцировал Олега на такие споры, то посмотрел на ситуацию по-другому. Но Данька молчал. Ему нравилась эта властность в Олеге. Да и в паре обязательно кто должен быть в чём-то слабее и сильнее. И не важно кто и в чём слабее или наоборот сильнее. Самым важным была гармония – равновесие различных сил и чувств, которые скрепляли пару.
Ну что ж, на ужин мясо с овощами. Сегодня он накормит своего любимого мужчину весьма вкусным ужином. А после, наверняка у них случится шикарная ночь. Ну и что, что завтра ещё только четверг, ну и ладно. В выходные отоспятся по полной программе.
Данька посмотрел на часы, Олег опаздывал. Странно, очень странно. Обычно, тот всегда звонил, если задерживался.
Он не выдержал, первый позвонил Олегу и долго слушал гудки, а потом его звонок сбросили. Данька недоверчиво хмыкнул. Может, тот занят? Вдруг какое-нибудь совещание, а тут он со своим звонком. Ну что ж, подождём. Любимый должен сам перезвонить.
Но Олег не перезвонил. В сердце холодной змеёй вползла тревога. Что-то было не так. Что-то было не то. Следующий звонок Олегу только усилил тревогу, мобильный вообще отключили. Такого ещё не было. Данька стал мёрзнуть.
Чтобы хоть как-то отвлечься он стал ходить по квартире. Но это мало помогло. Он сам себе казался зверем в клетке. "Надо что-то делать!" – подумал. И тут, словно насмехаясь, в дверь позвонили. Непонятно почему, но Данька вздрогнул. Сердце стучало как бешеное.
Что со мной?.. Почему мне кажется, что звонок насмехается надо мной? Что с Олегом?
- Беда. Беда. Беда. – Прошелестел едва слышимый голос по квартире. И Данька с головы до пяток покрылся мурашками, а потом рванулся к двери.
На пороге стояла соседка с первого этажа, сухонькая остроносая бабулька. Кажется баба Шура, Данька не был уверен. Это Олег почти всех по именам знал, а он только в лицо.
- Здравствуйте.
- Здоров милок. А Олежку-то, твоего побили и на скорой уж как с полчаса назад увезли, - выпалила старушка.
Даньке показалось, что откуда-то сверху, прямо ему в макушку ударило огненное копьё. Оно прошило его насквозь, оглушило, разорвало, оставив кровавые ошмётки.
Я жив? Или умер? Как я могу быть жив, если меня разорвало?
- А куда увезли? - Данька как бы видел себя со стороны. Вот стоит немного бледный молодой человек и вежливо разговаривает с бабулей. И не скажешь по его виду, что сейчас кто-то внутри него тонко пронзительно воет.
Как она не видит, что я еле стою? Как не замечает, что весь мир, ВСЁ, абсолютно всё, рухнуло?
- Да кто ж его знает, не знаю я. Ты сам позвони, узнай. Ну, пойду я.
Старушка ушла. А Данька рванул к телефону. Ему было страшно. До одури. Так страшно, что ещё чуть - чуть и разорвётся сердце.
Терпи. Терпи. Нужно быть сильным. Любимый ждёт меня.
Пока он узнавал номера больниц в городе, пока звонил, Данька твердил только одно слово - "пожалуйста". Он не знал, не понимал кого просит, кого молит. Просто твердил это слово. Выговорить вслух - "пожалуйста, пусть Олег останется жив"! - он не мог. И только повторял одно и то же.
На третьем звонке ему ответили, что да, такой-то такой, поступал сегодня во столько-то и столько. Сейчас находится в реанимации. Положение тяжёлое. Если хотите узнать что-то ещё, приезжайте и ведите разговоры с врачами. Всё, больше справок не даём! А дальше - противные гудки.
Данька положил трубку.
Олег ЖИВ!!!
Ещё жив?..
Порывисто встал, надо было ехать в больницу. Он прошёл в прихожую. Обулся, попытался открыть замок, тот не открывался. Данька тупо, ничего не понимая, стоял и смотрел на дверь. Мозг заклинило. Все мысли, все помыслы, всё в нём сейчас искало Олега. Он полностью выпал из этого мира и до него не сразу дошло, почему не может выйти наружу. Потом до него дошло, что дверь открыта. Он просто не закрыл её. Что было после того как ушла старушка Данька не помнил. Он начал выпадать из реальности. Но это не тронуло его. Просто мозг отметил, что ранее произошёл странный сбой и всё. У него была более важная задача - добраться до больницы.
Дорога до больницы зияла огромным белым пятном. Он не мог сказать, как вёл себя в это время, что делал, с кем разговаривал. Наверное, чтобы не сгореть, мозг просто отключился и Данька существовал на автопилоте.
Пришёл он в себя в лифте. Маленький старый лифт натужно вёз его и ещё какого-то мужика с загипсованной ногой на скрипучих старых костылях. Мужик вышел на четвёртом этаже. На панели горела кнопка семь. "Значит мне туда, там Олег".
На седьмом этаже прямо напротив лифта была дверь. Белая непрозрачная, над нею висела вывеска - реанимация. Данька остановился перед дверью.
"Нельзя заходить, должен выйти врач", - всплыло в голове. Наверное, кто-то говорил ему об этом, но он не помнил кто и где. Всё его существо застыло в ожидании.
Наверное, так чувствует себя осуждённый в ожидании палача.
Данька молился. "Всё. Всё что у меня есть, готов потерять. Пусть я умру, пусть буду гореть в аду, только, пожалуйста, пожалуйста, умоляю: пусть Олег живёт!.."
А ещё Данька чувствовал, что то, огненное копьё, раскололо его на две половины. Совершенно две разные половины. Одна - ликовала и радовалась боли, что терзала сейчас Даньку. Она смеялась над ним, она хотела, жаждала боли.
"Ещё! Ещё сильнее! Ещё острее!" - подзуживала она. - "Войди в тот ад, где ты уже был. Ты ведь всё помнишь, Данечка? Твой персональный ад не так уж и далеко - внутри тебя. Так шагни же туда. Ну? Тебе нельзя было любить, такая любовь запретна. Боги ревнивы. Они прокляли вас. Так стоит ли бороться? Надо просто войти во тьму, что живёт в твоей душе и дать адскому огню выжечь всю твою боль, все твои страдания. И тогда ты узнаешь покой..." - Тьма манила, соблазняла, шептала то ласково, то требовательно.
Другая половина была полна любви, всё и всем прощала. Она хотела просто любви, хотела чтобы Данька жил. И она, эта половина, великодушно разрешала сделать выбор между тьмой и светом.
"Живи. Живи не смотря ни на что! Люби. Даже если больно, даже если никто не понимает. Любовь - бесценна, так же как и жизнь. Но только ты, только ты сам, вправе выбирать. И это будет только твой выбор. И вся ответственность за этот выбор, тоже только твоя".
Свет ничего не обещал, ни сулил, ни убеждал. Просто принимал Даньку. Принимал его выбор.
Он потряс головой. Собирая себя в кучу. Прочищая мозги. Он уже хотел идти туда, за белую дверь, но та открылась сама и выпустила усталого молодого мужчину в зелёном костюме. Увидев Даньку, тот моргнул и замер на пороге, почесал затылок.
- Вы родственник Смирнова? – неуверенно поинтересовался врач. Данька кивнул. Язык внезапно прилип к небу, и он не мог ничего сказать.
- Кто вы ему?
Любимый. Муж. Жена. Брат. Друг. Я жизнь его.
- Брат.
Доктор кивнул. И начал говорить, сыпал терминами. Из всего сказанного Данька понял, что у Олега сотрясение, перелом руки, трёх рёбер. Одно из сломанных рёбер проткнуло лёгкое.
Боже… о, Боже… пожалуйста!..
- Скажите… доктор, Олег будет жить? - Даньке вовсе не понравился внимательный взгляд врача.
- Вы знаете, состояние больного тяжёлое, но стабильное... - доктор осторожно, чтобы не сказать лишнего, подбирал слова, снова сыпанул медицинскими терминами, не ответив на его вопрос. Потом выдал телефон и скрылся за дверью.
Данька спрятал листок с телефоном.
Ожидание. Опять ожидание. Это чёртово, проклятое в неизвестности время! Сколько надо ждать? И чего?..
Данька чувствовал себя маленькой мошкой, что попала в паучьи сети. Паук был где-то рядом. Оставалось только дождаться его. И тогда, конец всему. Или, если всё обойдётся, то он окажется на свободе. Но свобода была лишь призрачной и неимоверно далёкой. А вот поступь паука уже ощущалась. Дрожала нить паутины, ужас сковывал тело, и Данька понимал - ничто на этом свете не зависит от него. Никто не придёт и не поможет маленькой отчаянно бьющейся в страхе мошке.
Данька наконец одолел крутую горку, завернул за большое дерево и вышел к церкви.
Он спешил, торопился. Запыхался, но всё равно, чуть не бегом бежал к своей цели. А увидев запертые церковные ворота, остановился как вкопанный.
Он не поверил своим глазам.
Он не думал, что церковь закрывают, даже не предполагал! У него и мысли не было, что он просто не попадёт сюда, куда так отчаянно стремился. Где на коленях собирался просить о милости, о прощении.
Разве такое может быть? Храм запирают?.. Запирают то место, куда должен войти любой страждущий? Разве Бог установил часы приёма? Часы посещения?
…Всё люди, люди, мой отец…
Как точно всё описал Лермонтов. Люди.
Внутри захохотала страшным хохотом тёмная половина.
"Ему не нужны твои молитвы! Ты грешник, а место грешников - ад!"
Данька подошёл к запертым воротам, схватился за прутья решётки и горько заплакал.