Начало:
http://proza.ru/2011/10/08/841
Константин шёл по главной улице Ивановки, поглядывая по сторонам. Лето в разгаре, солнце клонилось к западу, но было ещё высоко над горизонтом. Рабочий день не закончился, потому на улице почти никого не было. Иногда любопытно-шумная ватага ребятишек выныривала откуда-то из подворотни и с гиканьем проносилась мимо поднимая пыль. При третьем её появлении Костя понял, что это одни и те же пацаны нарезают круги, не осмеливаясь подойти ближе.
Дом Рагозиных стоял на самом конце улицы — в отдалении начинался глубокий овраг, поросший невысоким кустарником и травой. А дальше, за горизонт уходила степь, перемежаясь невысокими меловыми курганами и лесопосадками. Ширь была необъятная: ни тебе бетонных коробок-домов, ни тебе машин. Константин прислушался, ожидая, что его окутает непривычная тишина. Ан, нет! Ширь звенела, пела на разные голоса — жила.
Он опустил рюкзак на скамеечку возле палисадника и присел сам, вытягивая ноги. Мальчишки, сделав очередной круг, шумом унеслись прочь, вызывая у парня улыбку. Ему вспомнилось, как он сам когда-то носился вот так же по этой самой улице, в первый же день своего пребывания перезнакомившись со всеми местными пацанами.
-Потом столько было всего! - припоминая, улыбнулся Костя. - И набеги на сады, и походы за земляникой, и рыбалка на Волге, куда меня брал сосед дядька Николай. Столько интересного тогда было! Столько нового! Неизведанного...
Родина открывала свои красоты постепенно, словно исподволь приучая городского парнишку к своим таинствам, к своим секретам.
Сколько Константин созерцал местные красоты — неизвестно. Да и что ему оставалось: приехал без предупреждения, а потому его никто не ждал. На двери тётушкиного дома красовался большой замок. Оставалось одно: ждать самому.
Его внимание привлекло стадо коров, вынырнувшее со стороны оврага словно из под земли. Стадо подгонял пастушок с длинным кнутом, щёлкая им то с одного бока, то с другого: упрямые животные никак не хотели возвращаться домой, норовя улизнуть от всевидящего ока мальчишки. Но не тут-то было: маленькая собачонка своим заливистым лаем предупреждала об этом пастушка и тот немедленно возвращал животное в стадо.
Вновь появилась ватага ребятишек, и увязалась за стадом. Некоторые из пацанов стали выкрикивать странные слова:
-Дуля! Дуля! Дуля с Мартынова сада!
Пастушок сначала не обращал на них внимания, а потом так щёлкнул в воздухе кнутом, что ватага в испуге рассыпалась в разные стороны, улепётывая прочь.
Когда пастушок подошёл ближе, Костя понял, что это не парнишка, а девушка. Стройная, довольно высокая с вполне развитой грудью, обтянутой клетчатой рубашкой мужского покроя. Особенно поразили Константина глаза девушки: какого-то серебристо-серого цвета, строгие, чуть печальные. Она остановилась напротив него и спросила:
-Ты кто?
-Я? - переспросил он. - Константин.
-А-а, - отреагировала девчонка. - Ну тогда забирай Белянку и гони её в хлев.
-Так закрыто же всё? - попытался запротестовать парень.
Девчонка посмотрела на него с лукавой усмешкой и ответила:
-Хлев — не заперт. А ключ от дома под половичком.
И с достоинством удалилась прочь грозно покрикивая на своих подопечных:
-Домой! Домой! Ну, пошли, пошли!... Кому сказала: домой!... Куда же это вас несёт, окаянных?!
Девчонка-пастушок скрылась в пыли, а Косте не осталось ничего иного, как загонять тётушкину корову в хлев. Он открыл ворота, взял хворостинку, лежащую у палисадника и легонько стегнул корову. Та нехотя оторвалась от густой травы, росшей вдоль обочины дорожки, и пошла в ворота, направляясь вглубь двора к знакомому ей строению.
Костя закрыл ворота и двинулся следом. Задержавшись на пороге нехитрого строения, он неожиданно вспомнил Владимира Валуцкого и продекламировал:
-В коровник я попал случайно!
И добавил с недовольством:
-Не хватало ещё в коровью лепёшку вляпаться.
Хотя он, пожалуй, на сей раз был слишком придирчив: в хлеву - чисто, а в яслях лежала свежескошенная трава, куда и направилась Белянка.
-Ну, что же, на этом моя миссия закончена! - заключил он, закрывая ворота сарая. - Пора и в родные пенаты.
Ключ действительно лежал под половичком у самого порога входной двери. Костя с недоумением подумал:
-Как тут всё запущено-то? Если какой-то пастушок знает про ключ, то, наверное, и всё село знает...
Но говорить об этом тётушке бесполезно. Костя улыбнулся, представляя выражение её лица и ответ:
-Да, что у меня брать, Костик? Всё моё богатство — во мне самой.
Дом встретил Костю тишиной и прохладой: деревянный сруб хорошо сохранял комфортную температуру и зимой и летом.
-Ничего не изменилось! - улыбнулся он, поводя глазами по скромно обставленной комнате. - Всё тот же диванчик, тот же старинный буфет с резными ножками, круглый стол посередине комнаты и «хрустальная» люстра над ним. И книжный шкаф, и книжные полки на стене, заставленные доверху книгами — особая гордость тётушки По... Она до сих пор не утратила интерес к чтению.
И действительно: на диванчике лежала тоненькая брошюра, оставленная хозяйкой. Костя сел на диван, посмотрел на книжицу. Это было что-то специальное, по животноводству, и не вдаваясь в подробности, он переложил её на стол, а сам лёг на диван, вытягивая ноги. Лежал и думал о том, как возможно уже завтра напросится на рыбалку с тётушкиным соседом, а может быть просто возьмёт мольберт и будет смотреть, как азартно дядька Николай ловит рыбу, и рисовать.
Скрипнула входная дверь и кто-то легко пошёл по коридору. Константин поднялся с дивана навстречу вошедшему. На пороге стояла тётя Поля. Всё такая же, какой он видел её пару лет назад, когда она приезжала к ним в Москву.
-Здравствуйте Вам, Полина Яковлевна! - засмеялся Костя. - Гостей принимаете?
Полина Яковлевна в сильном волнении всплеснула руками:
-Кто это к нам приехал?! Неужто Костик-хвостик, вспомнил наконец, о своей тётушке По?... Что же не сообщил о приезде? Я бы встретила. Сегодня как раз была в Хвалынске — по делам... Когда прибыл?
-Пару часов назад, - всё ещё улыбаясь, ответил Костя.
-И что лыбишься-то? - удивилась Полина. - Аль на мне узоры какие написаны?
-Рад! Вот и лыбюсь, - вспомнил тот забытое слово.
-Дай посмотрю на тебя, Костик!... Да ты никак ещё подрос? Или это я меньше стала...
Она прижалась к Константину головой, которая едва доходила ему до середины груди и сказала:
-Как же я рада тебя видеть!...
А потом обеспокоенно:
-Ты же у меня, наверное, голодный?! А я тут сантименты развожу!
Потом они ужинали и разговаривали. Разговаривали, как старинные, закадычные друзья, которые были много лет в разлуке. Было столько много общих тем и интересов, хотя казалось бы — откуда: Полина всю жизнь прожила здесь, в родной Ивановке, а Костя, сколько себя помнит, жил в Москве. Глаза Полины Яковлевны лучились радостью и пониманием, а на душе Константина становилось тихо и вольготно. Ему вдруг показалось, что он, наконец, вернулся домой.
Костя припомнил, мучивший его вопрос, и поинтересовался:
-По, а почему девчонку-пастушку сельские мальчишки называют Дулей с Мартынова сада?
Полина посмотрела на него пытливо:
-А ты, что не узнал её?
-Нет, - ответил Константин. - А должен был?
-Так это же соседская Катерина! Дочь Николая и Валентины... Ну? Это ведь она в последний твой приезд, бегала за тобой, как собачонка, а ты называл её невестой?... Катюшка сердилась на тебя и отставала...
-Что-то припоминаю. - улыбнулся Костя. - Ну да, соседская девчушка... Сколько же ей тогда было?
-Десять? - сама себя спросила Полина. - Ну да, десять... Ежели сейчас ей почти двадцать...
-Как летит время?! - удивился Костя. - Была девчонкой-несмышлёнышем... А теперь — красивая девушка!
Полина посмотрела на Костю обеспокоенно и погрозила пальцем:
-Но-но! Ты это брось, Костик! Знаю я вас — городских! Катюше хоть и двадцать, но она ещё девчонка.
И Костя, чтобы отвести от себя подозрения, вернулся к прежней теме:
-Ты так и не сказала мне: почему Дуля?
Полина неожиданно засмеялась, видимо, что-то припоминая, а потом начала свой рассказ:
-О, это была весьма поучительная история!... Года два назад, к нам в Ивановку приезжал один городской парень... Не из Москвы, конечно — из Саратова... Увидал нашу Катюшку и воспылал к ней чувствами... Ну и прохода не стал давать: где бы она не шла — он тут, как тут. Разговоры всякие заводит, словами заковыристыми, как фокусник булавами, жонглирует: всё хочет показать, что умный — не чета нашим сельским парням.... А Катя на него ноль внимания. Разозлился городской на такое равнодушие, и как-то принародно говорит ей:
-«И что ты, Гюльчатай, личико своё постоянно воротишь? Не могу понять: гордишься что-ли?... Я вот хочу с тобой поближе познакомиться...»
И этак с намёком подмигивает.
Катюшка посмотрела на него оценивающим взглядом и спрашивает:
-А дулю с Мартынова сада не хочешь?
Вокруг все засмеялись, даже те, что с ним был. Парень на секунду опешил, а потом неожиданно размахнулся и дал девчонке пощёчину. Все вокруг замерли, а «кавалер» смотрит наполеоном, ходит гоголем, уверенный в полной своей безнаказанности.
Катерина вспыхнула даже от такой дерзости и метнулась прочь. А парень этак победоносно к своим дружкам: вот дескать, как нужно со строптивыми девками обращаться. И не знает, дурачок, что Катя обид не прощает и всегда за себя может постоять...
Смотрят все: девчонка уже возвращается, а на плече у неё кнут (она уже тогда вместо погибшего отца пастухом работала). Тишина стала, как на кладбище. А парень усмехается:
-Что за защитничком бегала?
-Мне защитники ни к чему! - Катерина отвечает. - Я и сама за себя могу постоять.
Да как жихнет кнутом! Так у парня на мягком месте не только джинсы лопнули. Завопил он не своим голосом и прочь кинулся. Хохот поднялся, можно сказать, гомерический, а Катюшка спокойно развернулась и домой ушла... Больше городского умника у нас в селе не видели: сказывали - утром следующего же дня уехал.
Костя представил эту картину и засмеялся от души:
-Молодец, девчонка! Знай наших!
А Полина продолжила:
-Ну вот с тех пор пацанята иногда и выдаёт эту «дулю с Мартынова сада», хоть и побаивается: знают ведь — Катерина шутить не станет... Хотя она их только попугивает. Кнутом-то она виртуозно владеет: не у одного из них шапку сбивала одним взмахом, не задев головы.
-Да, серьёзная девушка! - признал Константин.
-Не-то слово! - подтвердила Полина.
Они помолчали пару секунд и Константин вдруг припомнил:
-Так ты сказала, По, что дядька Николай погиб? Как же это случилось? Теперь Катя вдвоём с матерью остались?
-Одна она! - ответила Полина. - Одна осталась, горемычная. Валентина померла, когда Кате и пятнадцати не было... Всё болела и болела... Николай и начал попивать. Любил он жену. Очень.
Полина остановилась, словно переводя дыхание, а потом продолжила:
-Всё хозяйство — на девчонку свалилось, как снег на голову. А тут ещё отец закуролесил: то разыскивать по селу приходится, то домой тащить еле живого, то самой за него коров пасти, когда в запой уходит... Не сладко жилось девоньке... Я поддерживала, как могла — ведь крёстная её... Прибежит бывало, упадёт ко мне в колени, выплачется, выскажется. Я пожалею, что-нибудь присоветую... Она и дальше живёт... А года два назад лошадь Николая понесла: пьяных на дух не переносила. Упал он, да так неловко: головой о железяку какую-то ударился... Сразу погиб.
Полина Яковлевна продолжила с досадой:
-Ведь говорила же ему! Предупреждала... Не любит Манька выпивох! Не любит! Не послушал. Оставил вот девчонку одну... Хотела Катерина после школы учиться на зоотехника: по моим стопам решила пойти. С детства любит крестница с животиной разной возится. А после этого — куда там?... Пошла работать. Днём вот коров пасёт, а по вечерам полы в Администрации моет... А ведь в школе училась неплохо. И учителя её всегда хвалили... Теперь вот — пастушит, девонька... Вот такие наши дела скорбные.
-Ох-хо-хонюшки, Костик?! - спохватилась Полина Яковлевна. - Дело-то уже за полночь? За разговорами и не увидела, как время прошло-пролетело! Ложиться нужно, касатик, завтра вставать раненько придётся: мне в коровник, а тебе коровушку выгнать в стадо. Такое тебе задание на завтра!
Она постелила Косте в маленькой боковой комнатке, предназначенной для самых дорогих гостей, а сама ушла к себе в спаленку, пожелав спокойной ночи. Костя уснул сразу, едва коснувшись головой подушки. И снова ему приснился тот же сон, что в поезде. Та же комната-трансформер, то же зазеркальное пространство, тот же, слегка пожухлый сад, та же девушка в длинном платье, стоящая к нему спиной. Только на этот раз она стояла перед высоким зеркалом, в котором не было её отображения.
И снова, как сутки назад, Константина обуял необъяснимый страх после слов невидимого соперника:
-Не тронь! Не твоя!
И снова могильный холод. И крик.
Кричал Костя. Кричал так, словно случилось непоправимое. Этот крик разбудил Полину Яковлевну. Она заскочила к нему в комнату, на ходу запахивая халатик. Включила свет, хотя рассвет уже занимался где-то далеко-далеко, слегка пробиваясь через пространство и время. Костя сидел на кровати, обхватив колени руками, и губы его тряслись.
-Да что же это такое? - испугалась женщина, встревоженно глядя на своего любимца. -Ты что, мальчик мой?!
Тот, словно отходя от чего-то непонятного, так его напугавшего, сказал тихо:
-Ничего, По... Это просто сон... Снова этот сон...
Уснуть больше они не смогли оба. Сидели на кухоньке, молча пили чай. Костя с отсутствующим выражением лица, Полина, обеспокоенно, время от времени поглядывая на него. Спросить, что могло так напугать взрослого парня, она не решилась.
-Если посчитает нужным — расскажет сам! - подумала она, предоставляя право выбора самому дорогому для неё человеку.
Занималось утро. Лучи уже несмело золотили окно, проникая в комнату, как трусливый воришка: крадучись по подоконнику внутрь, колыхаясь, под напором преграды густых ветвей, растущего перед окном высокого куста жасмина. Но обитатели дома, словно не видели этого: их заботило нечто иное. Константин думал о своём, повторяющемся сне, а Полину беспокоило состояние Костика.
-Что-то тут не так! - думала она. - Нужно присмотреться к мальчишке повнимательней.
Конечно же, Костя для неё всё ещё был мальчишкой, которого она и любила, и беспокоилась за него. Особенно её волновал один вопрос:
-Что-то мальчик слишком заинтересовался соседкой?
Поэтому женщина сразу решила поставить все точки над и:
-Ты это, Константин! Смотри у меня...
-Что так? - вскинул голову тот, выплывая из задумчивости: По всегда в особо ответственные моменты называла его полным именем.
-Не забидь смотри девчонку! Помни, что я её крёстная мать, и если что — взгрею по первое число!
-За кого вы меня принимаете? - слабо запротестовал Костя.
И Полина ответила точь-в точь, как мать:
-За Рагозина! За кого же ещё?!
Продолжение:
http://proza.ru/2011/11/20/1344