;;Ляля, пообещал присоединиться к ним позже и потащил девушку, перекинув её через плечо к ближайшему дому. Выбив входную дверь и широкими шагами пройдя через комнаты, Ляля, увидев кровать, швырнул на неё свою добычу. Пылая нежданно нагрянувшей любовью, он даже не заметил, что под этой кроватью пряталась семья из пяти человек. Ляля принялся осторожно раздевать девушку, разрывая её одежду строго по швам. В порыве страсти, его не насторожила татуировка на её левой груди в виде профиля Сталина. И в тот момент, когда Ляля только собирался совокупить себя с женским организмом, тот опередил его, воткнув ему между лопаток шприц с непонятным содержимым.
- Вот и попался – сказала девушка, уже хитро улыбаясь
- Это ловушка – пронеслось у Ляли в голове, а затем перед глазами все поплыло, лодки, пловцы… пловчихи. Падая, он махал руками так, как будто пытался за что-то схватиться и это у него получилось, ухватившись за воздух он устоял на ногах, но тут к нему приблизилась незнакомая, мощная фигура и вдруг резко погас свет… а нет, это Лялю вырубили.
В это время Киборгу (он имел прибалтийские корни, поэтому его имя следовало произносить с ударением на втором слоге – КибОрг, во всех официальных документах, летописях и биографиях он был вписан как КибОрг Дапкунайте) на пейджер (Властители всегда пользовались только передовыми технологиями) пришло сообщение из штаба о том, что не только Терминатор был послан ГСВ изничтожить Властителей, но и какой-то специально подготовленный для этой цели человек.
- Я всё понял! – догадался Киборг – они послали бойца, чтобы изничтожить нас!
Своей догадкой он тут же поделился с остальными Властителями, коллективный истерический хохот взорвал тишину.
- Мне уже не терпится увидеть этого суицидального мазохиста – вытирая слезы, говорил Пастор.
- Я даже убью его нежно – меняя штаны, сказал Киборг (он страдал недержанием при смехе, после осколочного ранения в живот)
Ту-дууу, ту-дууу, ту-ду-ду-ду-ту-ду-ду-ду-ту-дууу… Ту-дууу, ту-дууу, ту-ду-ду-ду-ту-ду-ду-ду-ту-дууу… - вновь просигналил пейджер.
- Сообщение от Еарины?!? – от удивления заговорил сам с собой Киборг, тупо глядя в зелёный экран пейджера.
- Да ладно, и что пишет? – заинтересовался Лысый.
- Не забудь купить хлеба, по дороге домой – зачитал сообщение Киборг, он побагровел, огромные капли пота стекали по его морщинистому лбу, дыхание участилось, а руки затряслись, он силился понять смысл написанного и вероятнее всего эти потуги, закончились бы для Киборга обширным кровоизлиянием в мозг, если бы в этот момент не поступило новое сообщение, которое гласило:
- То сообщение, ну прошлое, оно не для вас было, а для вас вот это - нам удалось схватить вашего дружка, которого мы пытали, что бы выяснить у него вот что… хотя, по правде говоря, мы его просто так пытали. У вас еще есть шанс увидеть его живым. За более подробной информацией вы можете обратиться, позвонив по телефону 88952473256, либо следите за нашими новыми анонсами. С наилучшими пожеланиями скорейшей вам смерти, Еарина.
Властители задумались…
- Жалко Ляли сейчас нет – прервал молчание Секатор – может он знает, про какого дружка она говорит. Остальные кивнули в знак согласия.
- И что за шанс такой, увидеть его живым – включился Лысый – мы его до этого по телевизору, что ли смотрели?
- Дааа, загадка… - потирая небритый подбородок, задумчиво сказал Пастор – надо домой возвращаться – потрепал он за плечо Киборга, который играл в тетрис, кирпичами недавно разрушенного дома.
- А долго уже Ляли нет – уже начал волноваться Секатор – он там что, чебурашьими шагами, что ли добирается?
- Так вот – начал рассказывать анекдот Пастор – сидит, значит, Господь Бог на приеме у психоаналитика, а тот ему и говорит: «Если Вы не можете изменить мир вокруг себя, то попробуйте изменить себя самого»… Внезапно он замолчал не закончив, его глаза, словно птенцы, вылупились карими шарами, он понял, что в цепкие лапы Еарины попал Ляля. Конечно, а кто же еще, ведь он такой доверчивый. Предстоял нелегкий разговор, ведь только Пастор знал какие последствия может понести за собой это похищение.
- А на нас это скажется?, – поинтересовался Лысый.
- Когда ананас кажется, креститься надо, – посоветовал Пастор.
- Так кажется или все-таки креститься, – постарался уточнить Лысый.
- Кажется креститься, – внес окончательную ясность Пастор.
Махровый, зеленый луг стал неожиданно стал покрываться толстым слоем инея, ему стало холодно и развернувшись он вышел в дверь снизу. Он оказался сидящим в кругу странных, но очень знакомых людей, ни одного из которых он не мог вспомнить, он продолжал держаться за ручку двери через которую вошел, но глянув на руку он увидел, что в ней не дверная ручка, а что то мягкое, похожее на полиэтиленовый пакет наполненный водой. После чего этот сон начал растворяться и Ляля приходил в себя. Приоткрыв тяжелые веки Ляля увидел вокруг себя четырнадцать разноцветных медвежат, поняв, что всё еще спит, он снова погрузился в липкий дрём, пока тычки в плечо окончательно его не разбудили, он открыл глаза, огляделся, но пока не мог ничего разглядеть, все виделось мутными, размытыми пятнами, как в детстве через стекла бабушкиных очков. Пятна начали приобретать очертания двух фигур, Еарины и неизвестного мужчины, которые, Ляля не поверил своим глазам, стояли перед ним на потолке, от увиденного на лялином лбу выступил пот, капли которого, почему-то стали падать наверх… Он не сразу понял, что это он был подвешен за ноги головой вниз.
- Видимо пришло время рассказать вам правду – с очень серьезным видом начал Пастор – ведь не зря я настоял, что бы мы приехали именно сюда, и как вижу оказался прав в связи с последними событиями.
- Итак – перешел к своему рассказу Пастор – вы все помните, что за сорок один день до прибытия сюда, я провёл сорок дней подряд в пустыне, в мыслях о бытие и судьбах человеческих. На сороковой день без хлеба и воды, сижу я на камушке, думу думаю, и тут передо мной появляется такое серое облачко из которого выходит прямо на меня дракон, мощные такие лапы с когтями, за спиной крылья как у гигантской летучей мыши, на башке рога растут, словно у обманутого мужа, глазищи красные и злые, как после месячного запоя, морда вытянутая, изо рта клыки торчат, дыхание огненное и зловонное. Присмотрелся я к нему повнимательнее, а не дракон это, а диавол сам передо мною стоит. «Ты чего это явился, аспидово семя!» – спрашиваю – «биться хочешь, либо искушать будешь? Если биться, то не готов я сейчас, почти сорок дней ни ел ничего, сил моих нет совсем, давай как нибудь потом, как обычно, приходи этак после бутылки шестой абсента силушкой меряться и органами детородными. Если искушать решил, то тоже ничего не выйдет, не подкупен я, тут недавно блудница мимо проходила, и то я не поддался соблазну, ибо догнать не смог, говорю-же, ослаб за эти дни». А он мне – «да, Бог с тобой» – говорит – «мимо шёл, поболтать остановился. А что это ты голодный сидишь» – продолжил он - «если ты такой чудотворец, как все говорят, с твоих слов, что-же не обратишь в хлеба каменья и не насытишься ими?» Ну я камни понадкусывал, а он смеётся, сатанист проклятый – «Да брось пожалуйста, шучу я – говорит. А дальше спрашивает меня не прочь ли я с ним подружиться и даже вместе поработать, а в знак своей за это признательности обещал мне дать в подарок целые города, которые предо мной преклонятся и буду властвовать я ими и повелевать безмерно. Посмотрел я на эти города, поморщился, и отвечаю ему, что мол спасибо за предложение, но вынужден отказать, так как, Пенза городок так себе, скорее на любителя, а в Большом Устюге я вообще никого не знаю. Вижу, что он расстроился, аж слезы от злости по страшной морде потекли, а всё угомониться не может. И дальше продолжает меня доставать – «Ну а если ты такой святоша, коих по божьим пальцам пересчитать можно, то ведь если ты, скажем упадешь со скалы, ангелы небесные тебя подхватить должны и не дать тебе разбиться о земь?». «Так и есть» - говорю – «не дадут, а ты что, сомневаешься?». А он зубы, которые у него, вместо бус, на ожерелье болтаются, ехидно скалит, показать хочет, что совсем не верит. Я ему – «Ну хорошо, если не веришь, смотри, удивляйся!» и вот я разбежавшись прыгнул со скалы… Лежу, значит, у её подножия, разбитый такой, как наутро после пьянки в понедельник, расплющенный, напуганный, руками землю обнимаю, но вижу, что подошел ко мне кто-то – «Тень отца Гамлета?» - спрашиваю, «Нет» - говорит – «Я Архи-ангел Гаврил, что-ж ты, дурындула, с полутораметровой скалы прыгаешь, наши тебя даже поймать не успели? Но я здесь не за этим, а с тем, что принёс тебе следующую весть…»
Пастор остановился, обратив внимание, что его ни кто не слушает. Властители были заняты другим.
- А я ведь не давал Ляле играть на приставке, говорил, что он кинескоп посадит своими играми, – вдруг, разрыдавшись, вспомнил Киборг. – Сдался мне этот кинескоп, он всё равно уже давно не работал. А вдруг мы Лялю больше не увидим?
- Я и сам недавно сильно на него накричал, когда он пытался переложить в мой шкаф свои скелеты, – отворачиваясь и делая вид, что в глаз ему что-то попало, проговорил Пастор. – И не смей говорить, что мы больше его не увидим, он вернется, обязательно вернется, вы поняли?! – срываясь, кричал он, сортируя всё имущество Ляли в четыре стопки с наименованиями «Киборгу», «Секатору», «Пастору», «Лысому».
- А я шутил и издевался над ним после того, как случайно застал его за тем занятием, ну за тем… в общем, когда он лысого гонял, – виновато мямлил Секатор.
- Да я его уже давно простил, – прохныкал Лысый…
Киборг уже кричал в трубку телефона – девушка, девушка, соедините с номером 88952473256.
- Алоэ, - отозвался неприятный женский голос, на том конце провода, после соединения.
- Привет Тварина, оооой, прости, то есть Еарина, - от волнения случайно ошибся Киборг – каковы будут твои условия?
И они бросились в ночь, бесшумные, еле заметные, словно тени, они быстро двигались вдоль стен задремавших домов. Их мог выдать только яркий, в хитром прищуре, блеск глаз. Они одержимые одной идеей, спасти попавшего в беду товарища, или как минимум не дать врагам надругаться над его телом. Они чувствовали, что сейчас они впятером одна команда, один организм, движимый единым порывом, двигались навстречу своей судьбе - Лысый, Секатор, Пастор, Каратель, Киборг.
- Стоп, стоп, стоп! – останавливая других, закричал Пастор. – Что это еще за херня, ты кто? – спросил он, тыча пальцем в Карателя.
Каратель засмущался, густо покраснел и, внимательно разглядывая носы своих сапог, промямлил: "Вы - мои кумиры, я всегда хотел стать, как вы, изучал пытки и издевательства, тренировался на помидорах, отрабатывая полученные знания, и я подумал, что мы сможем стать одной командой… молодости нашей… выберем командира, который бы командовал нашей командой, раздавая команды. А?
На правом глазу Пастора нижнее веко стало нервно подрагивать, а уголки его губ словно зажили своей собственной жизнью, судорожно дёргаясь то вверх, то вниз.
– Ступай с Богом, бегом отсюда, ступай, – стараясь сохранить спокойствие, тихо посоветовал Пастор.
- Но ребята, я не подведу вас, вот смотрите, что я умею, – заикаясь, быстро выговорил Каратель, цепляясь за последнюю соломинку в своей соломенной шляпе и доставая из одноразового пакета сочный томат.
- ВОН!!! – не теряя самообладания, проорал Пастор, переходя на визг и брызжа слюной на дальние расстояния.
Лицо Карателя превратилось в маску безмерного страдания, испачканную пасторовой слюной, он часто заморгал, подавляя слёзные порывы, но слёзы, словно ручьи из прорвавшейся дамбы, бурным потоком предательски хлынули по дрожащим щекам. Стараясь сохранить хорошую мину, Каратель резкими движениями руки попытался засунуть помидор в передний карман узких брюк и сделал это. Стекающий по ногам томатный сок немного привел его в чувства, он повернулся и шаркающей походкой, свесив безвольные руки вдоль сгорбленного туловища, всхлипывая, побрёл в сторону дома, под подбадривающий свист и улюлюканье Властителей.
Прибыв на площадь имени Властителей, на которой еще совсем недавно
велись грандиозные работы по возведению памятников и монументов
Властителям, они увидели страшную картину. Бойцы под руководством Еарины
варварски разрушали каменный барельеф, на котором были выточены в один
ряд профили Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Киборга, Лысого, Ляли,
Секатора, Пастора, еще недавно они смотрели в светлое будущее, сейчас же были
разбиты. Вокруг площади осталась брошенная строительная техника, везде
лежали огромные кучи мусора, стояли недостроенные объекты, промышленные
контейнеры и вагончики, а в самом центре стояла импровизированная
сцена-эшафот, на которой возвышалась Еарина. Она в этот момент могла бы
напоминать Зорро, если бы не короткое дряблое тело, облаченное в
черно-белую тельняшку, красные облегающие дермантиновые брюки и
развевающийся на ветру черный плащ, который нещадно хлестал Еарину
своими пОлами по лицу. Еарина при этом упорно продолжала делать вид,
что не замечает этого, в общем впечатление производила самое
наизловещее. Сопротивленцы обыскали Властителей и, надев на них
наручники,
подвели к Еарине.
- Позвольте представить вам вашего сегодняшнего экзекутора и палача, и
по совместительству моего сына, - начала говорить Еарина, показывая
рукой на стоящего рядом высокого, крепкого паренька, который, не моргая,
испепелял ненавидящим взглядом Властителей. - Я зову его Молодой Воланд,
для вас же он - Молодой Воланд Еаринович Мремицкий, - пояснила Еарина.
- Ах ты, сукин сын! – стиснув зубы, пробормотал Секатор, теребя за ушком
милого щеночка.
- Ты что-то сказал? – спросила у Секатора Еарина. - Значит с тебя и
начнем, ведите его сюда.
Солдаты, схватив Секатора под руки, подволокли его к сцене.
- Сейчас ты умрешь медленной и мучительной смертью, - торжествующе
заявила Еарина, обратившись к Секатору. - А твои беспомощные друзья
будут
за всем этим наблюдать!
- Ты больше никому не причинишь вреда, подлая дрянь!!! – вдруг раздался
чей-то возглас. Все присутствующие на площади, дружно вздрогнув,
обернулись на этот крик. Прямо напротив сцены, на крыше металлического
контейнера стоял тот, кого, хоть и с трудом, но вспомнили одни
Властители. Это был
Каратель, одетый всё так же: в брюки с пятном от томатного сока и
рубашку с большими мокрыми пятнами в районе подмышек, но только теперь
на нем был еще чёрный плащ, который будучи завязан вокруг шеи, красиво
развЕвался на ветру и немного душил Карателя. Плащ этот был точно такой
же, как и у Еарины, он же не знал, что они одеваются в одном магазине.
Каратель окинул Властителей снисходительным, всепрощающим взглядом и
сказал: «Ну и кто еще может помочь вашей команде? Может тот, кого вы
так
необдуманно отвергли? Но об этом потом, когда холодными зимними
вечерами мы будем со смехом вспоминать ТО, что здесь сегодня
случилось, за кружечкой эля. А сейчас, Еарина, готовься принять смерть
из рук новенького в группе Властителей – КАРАТЕЛЯ!!!» С этими словами
он, собираясь ударить по основным силам противника,
выхватил кривой меч из самодельных ножен и хотел уже было спрыгнуть
вниз, при этом обязательно приняв позу Блэйда на земле, и затем ринуться
с боем на врага, но в последний момент, наступив случайно на пОлу плаща,
Каратель, с неприятным звуком грохнулся вниз… Полная тишина воцарилась
вокруг…
- ДА БЛЯ!!! – вдруг раздался оглушающий крик Карателя. – Как же больно!
Ну почему же так больно!?! – орал он, пытаясь выпутаться из плаща.
Бойцы Еарины глянули с легким прЕзрением на Властителей.
- Да он не с нами! – кричали в один голос они. - Мы этого клоуна второй
раз в жизни видим!
Но в это время еще одна фигура появилась на горизонте, это был Термик,
бормоча себе под нос: «Спасти Властителей!» – он, прихрамывая, но в то
же
время уверенно, шёл прямо на солдат сопротивления. Те, в свою очередь,
открыли по нему массированный огонь из всех орудий. Но Термик шёл сквозь
строй бойцов. Словно не замечая этого, ломая, сминая и коверкая их, как
будто они были картонными, он продвигался освободить Секатора. И вот
когда он был уже совсем рядом, вдруг, под истошный визг Еарины:
«Кто-нибудь, уничтожьте же его!», из облака чёрного дыма, сгущавегося
над Термиком, выпрыгнул её сын и в этом прыжке с огромной силой ударил
Термика металлической трубой по его не менее металлическому черепу.
- Уничтожить Властителей, – еле слышно выговорил Термик и как-то не
по-доброму посмотрел на Секатора. Затем широко развел руки, словно желая
кого-то обнять, а потом резко ударил в стальные ладони, между которыми
как раз и находилась голова Секатора, которая, словно старая тыква,
взорвалась под давлением, обрызгав окружающих…
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! – истошно завопил Пастор. – Только не сейчас!
- Это и есть твой хвалёный план!?! – заорал на Пастора Лысый.
- Да, это он и есть, – обреченно ответил Пастор. - Если у тебя есть план
получше, то, пожалуйста, озвучь его, озвучь!
Лысый задумался, ну конечно же у него был план, он уже всё давно
придумал и рассчитал. А задумывал он следующее. Итак, Лысый
торжествующе взлетает и, паря над землёй, мощными лазерами, исходящими
прямо из его рук, режет врагов крупными кусками, сразу по несколько
человек. Потом своим ледяным дыханием замораживает Еарину вместе с её
сынком и отправляет их на таксидермию, опускается наземь и чудотворным
рукоположением на Секатора воскрешает его.
Но так как автор не наделил Лысого такими способностями, а другого
плана у него не было, он предпочел сохранить гордое молчание.
А в это время, расправившись с Секатором, Термик высматривал в толпе
остальных Властителей, но мерзкий счастливо-истерический смех Еарины,
переходящий в кашель, привел Термика в чувство. Он упал на колени перед
обезглавленным телом, осторожно поднял его и, укачивая, словно
маленького
ребенка, повторял: « Я не справился с заданием, я не смог…» На его
скудном на эмоции, да и вообще не предусмотренном для этого, лице, можно
было разглядеть глубокое отчаяние, смешанное со страданием, вдруг
сменившееся ярой ненавистью, как только он взглянул на Еарину. Он
осторожно положил тело Секатора на землю, поднялся и двинулся к Еарине.
Его
отделял от неё только промышленный пресс. Термик ступил на его нижнюю
часть, приближаясь к своей цели, но когда он был уже на полпути к ней,
Еарина достала из-за спины черный пульт и, ударив по красной кнопке на
нем, прокричала: « Убирайся в свой робоад, тварь!» Термик почувствовал
на себе давление свыше, пригнулся, но не отступил. Пресс поставил его на
колени, но он продолжал ползти, всё плотнее
прижимаясь к полу, холода которого он не мог чувствовать. Будучи
окончательно зажат между двумя многотонными, стальными плитами, верхнюю
из которых безжалостно опускал на него гидравлический поршень, Термик
несмотря на то, что его так жёстко плющило, всё-таки выдернул одну руку
вперёд, в попытке дотянуться до Еарины. Он почти касался её, но пресс
уже начал дробить его металлический каркас-скелет, он почувствовал, как
выливавшаяся из порванных артерий-трубок, кислота съедала кевларовые
внутренности, а ток из разбитых аккумуляторных батарей сжигал его
микросхемы. «Наверное, это больно» - подумал Термик, и вдруг вся его
жизнь пронеслась перед ним. Он увидел себя еще не полноценным роботом, а
всего
лишь грудой новеньких запчастей, движущихся по конвейерной ленте в цех
окончательной сборки. Его мама (большой желтый фабричный робот)
чёткими движениями соединяла и сваривала детали между собой, потом
микрочип, включение и вот новый терминатор готов. Несмотря на то, что
Термик был её шестнадцать тысяч сто двенадцатым ребенком, он всегда
верил, что именно его мама любит больше всех остальных детей. Он давно
уже собирался съездить к ней, навестить на том заводе, но эти войны и
задания никак не позволяли взять ему отпуск. Он уже давно решил, что
Властители станут его последней миссией и он завяжет после этого.
«Прости, мама…» Две плиты сомкнулись, оставив от Термика лишь пластину
фольги между ними, воспоминания и торчащую из-под пресса руку,
показывающую средний палец в направлении Еарины.
Воспользовавшись возникшей ситуацией, Киборг выхватил автомат из рук
одного из охранявших Властителей солдат и раздал каждому по красивому
удару прикладом в голову, благо бить много не пришлось - основная часть
бойцов кинулась спасать КТО Еарину, А КТО собственную жизнь.
- Возьмите оружие, найдите Еарину и расправьтесь с Лялей, то есть
наоборот, и не перепутайте! – вооружившись, поправился Пастор, обращаясь
к
Лысому и Киборгу, который додушивал наручниками охранника, что был к
нему особенно пристрастен во время недолгого пленения Властителей. - А
я займусь её сыночком, – глаза Пастора зловеще блеснули. И МУЖЧИНЫ
разделились.
- Так что тебе архи-ангел сказал тогда? – крикнул вслед Пастору Лысый.
- Потом расскажу, – пообещал Пастор и поспешил в сторону, где в
последний
раз видел Молодого Воланда. И он не заставил себя долго ждать.
- Я здесь… - издевательски поманил откуда-то голос Молодого Воланда.
Пастор увидел мелькнувшую тень на стене и ринулся к нему. Спрятавшись за
углом, Пастор стал настороженно прислушиваться к каждому шороху. Чьи-то
осторожные шаги подкрадывались к месту его засады, они слышались уже
совсем
близко… Пульс Пастора в венах бился с такой силой, что он испугался, что
этот звук может выдать его. Решив, что пора действовать, Пастор рывком
пантеры выпрыгнул из своего укрытия и, сделав один только выстрел, попал
точно в цель - в того, кто крался к нему.
- За что??? – хрипящим голосом выговорил Каратель, с удивлением глядя
то на растущее алое пятно вокруг свежей, дымящейся дырочки на его
груди, то на Пастора. – Я же просто хотел помочь! - С этими словами он
рухнул лицом в землю.
- Ау! – снова раздался голос Молодого Воланда. Пастор огляделся по
сторонам и увидел его неподалеку, в кабине управления подъемного крана.
- Я сейчас вытащу тебя оттуда, гаденыш! – закричал Пастор. – И вот тогда
даже сам Господь Бог тебе не поможет!
- Серьезно? Ну тогда посмотри наверх, – очень спокойно предложил Молодой
Воланд.
Пастор поднял голову, но вместо звездного неба он увидел слегка
раскачивающийся грузовой контейнер, подвешенный краном прямо над ним.
Молодой Воланд потянул за рычаг, расцепляя крепления контейнера, который
и обрушился прямо на Пастора. Пастор лопнул под ним, как таракан под
тапком, не успев даже помолиться.
Лысый с Киборгом бросились бежать на площадь, но это не понадобилось –
они и так на ней находились. Еарина всё так же стояла на сцене, слегка
покачиваясь (она уже выпила, начав отмечать свою победу). Зря Властители
решили, что её войско разбежалось в панике. Лысый и Киборг сразу же
оказались в «кольце смерти», окруженные сопротивленцами. Властители
встали, плотно прижавшись спинами друг к другу, сами готовясь к
сопротивлению.
- Лысый, – сказал Киборг. – Возможно это последний раз, когда я смогу
тебе
что-то сказать. Ты был отличным другом, мы провели много времени вместе
и я буду рад пройти с тобой этот путь до конца.
- Ты говоришь, как гей, давая клятву, на такой же гомосячьей свадьбе!
Давай лучше накажем их! – предложил Лысый.
И они приняли этот бой, спина к спине, словно сиамские близнецы. Круг
солдат сомкнулся над ними, всё это со стороны стало напоминать «облачко
драки» из мультфильмов, из него раздавались звуки ударов, выстрелов,
треска костей, криков боли и ярости. Это было облачко человеческой
ненависти и страданий. Со стороны за всем этим внимательно наблюдала
Еарина.
К ней подошел сын и, осторожно обняв её за плечи, наблюдал вместе с ней.
Такого умиротворения они никогда не испытывали. Неизвестно, сколько еще
это продолжалось бы, но Властители уже начали пробивать брешь в этой
куче обезумевших бойцов. Молодой Воланд схватил арматурный прут,
выглядывающий из-под сцены, вырвал его и с силой метнул наподобие копья
во Властителей. Киборг почувствовал сильный удар в правую грудь, и на
момент всё затихло, он опустил голову и увидел торчащий из его тела
железный стержень…Сплюнул кровь, которая заполняла его правое
лёгкое, а за спиной ощутил странные конвульсии Лысого. Почуяв недоброе,
он спросил: «Ты в порядке, брат??» Но тот его уже не слышал, арматура
пробила
их обоих насквозь, разорвав Лысому сердце. Он даже не понял, что
произошло - сначала красная вспышка
перед глазами, затем мягкий свет, и мама зовет его к себе, так же, как и
когда ему было шесть лет : «Беги ко мне, моя Рырышка…» и темнота…
Почуяв последнюю агонию своего друга, Киборг пришел в такое неистовство,
что, издав боевой клич, бросился на своих врагов с силой, умноженной во
сто крат.
Круша все на пути к своим обидчикам, пройдя сквозь несколько человек,
кирпичную стену и случайно опрокинув на себя
бочку с горючим, он даже не заметил этого, как и того, что за его спиной
на
металлическом пруте продолжал болтаться, как кукла вуду, Лысый.
Продолжая даже после смерти помогать своему товарищу, он принимал в своё
мертвое тело пули, предназначенные Киборгу, который выдернул балку,
державшую основание сцены. Еарина пошатнулась и свалилась за сцену.
Киборг продолжал крушить, но тут Молодой Воланд, чиркнув зажигалкой,
бросил
её в него. Киборг остановился. Он уже понял что произошло, и хотя огонь
быстро поднялся по его ногам вверх, ему это казалось, как в замедленной
съемке. Он стоял и пристально смотрел на своего врага, пока огонь
отдавал ветру ставшую невесомыми, сгоревшими кусочками его одежду, а
языки пламени принимались нежно слизывать его кожу. Киборг чувствовал
тепло, но боли уже не ощущал. Раскинув руки, он отдавал себя
очищающему огню, пока его тело, потрескивая, не упало, воткнувшись в
землю арматурой, торчащей из груди.
Молодой Воланд взглядом стал искать место, куда упала мать.
- Мама!!! – в ужасе закричал он.
Падая вниз, Еарина напоролась спиной на средний палец руки Терминатора,
до сих пор торчавшей снаружи пресса.
- Подойди ко мне, сын мой, - теряя силы, выговаривала Еарина. – Я должна
сказать тебе кое-что важное, пока не умерла.
- Ты будешь жить вечно, мама! – обливаясь слезами, ныл Молодой Воланд.
- Нет, послушай! Когда я рассказывала тебе, что твоего отца убили
Властители, потому что я отдала предпочтение ему, а не кому-то из них, –
я лгала.
- Но как же так, мам? – немного недопонимал чего-то Молодой Воланд.
- Я родила тебя, – продолжала Еарина, уходя в забытьё, но стараясь не
терять связь с реальностью, - через девять месяцев после нашей первой
встречи с Властителями. Они и есть твои Отцы!
- Но я же, я же все детство провел, избивая их резиновых копий и играя в
дартс с их фотографиями?! – жалобно вопрошал Молодой Воланд.
- Прости… – лишь молвила Еарина и испустила дух, а как испустила, так
сразу и умерла.
Молодой Воланд обнял её, глядя на восходящее солнце, а потом, решительно
подняв голову, пообещал сам себе: « Я исправлю хоть что-то!»
Ляля опять пришел в себя от невыносимого шума на улице, ему
показалось, что там громыхают салюты и фейерверки, а люди кричат от
радости.
- Без меня отмечают! – подумал Ляля и прикусил задрожавшую нижнюю губу.
- Я должен там быть!!!
Но, к сожалению, он всё еще был подвешен вниз головой. Он вспомнил, что
герои фильмов в таких случаях обычно начинают раскачиваться. Он сначала
тоже попробовал, но после того, как больно ударился обо что-то в
темноте,
прекратил подобные попытки. Затем он стал думать, что возможно он уже
умер и реинкарнировал в летучую мышь, но, не успев довести эту мысль до
конца, услышал, как кто-то открывает ворота. Яркий свет брызнул кислотой
в глаза Ляли, а кто-то подбежал к нему и принялся снимать его из-под
потолка.
- Отец, отец!!! – орал чей-то голос прямо в Лялины уши. - Я виноват, я
знаю, я все знаю…
Ляля уже начинал отчетливо видеть этого парня со знакомым лицом.
А тот все продолжал.
– Отец, ты только послушай меня и может даже
простишь, я всё объясню, но ты только послушай, молю! – кричал «парень
со знакомым лицом», развязывая Ляле руки, и умоляюще заглядывая ему в
глаза.
- Псих какой-то, – подумал Ляля, но сейчас ему было совсем не до
местного
дурачка. Ему надо было срочно рассказать всё, что здесь случилось,
остальным Властителям. Поэтому он перешагнул через юродивого парнишку и,
выйдя на задымленную улицу, направился к стоящим на парковке
автомобилям.
Подойдя к первому из них, он выдрал вместе с петлями водительскую дверь
и
сел в салон. Как ни странно, это оказалась машина Секатора, но это было
неважно -
нужно было торопиться к друзьям. Ляля нащупал провода зажигания
под рулем, соединил контакты, и двигатель плавно заработал. Игрушечная
собачка приветливо кивала Ляле с передней панели. Он вдавил педаль газа
в пол. Машина рванула с места, взбивая колёсами окровавленный песок в
дорожную пыль…