Когда в солнечный день едешь по дороге, вдоль которой растут деревья, то солнце, пробиваясь сквозь листья, бликует на лобовом стекле. Пятна света мелькают с определенной частотой и способны даже усыпить водителя, ввести его в некий транс.
Но речь не об этом.
Я тогда работал электриком в конторе Госстандарта. Числился наставником молодежи, то есть мне было двадцать пять, а приданным для прохождения практики пэтэушниками, лет по семнадцать-восемнадцать. Саша и Сережа, так их звали. Двух пацанов с широкими ладонями. Они по утрам воровали прессу из почтовых ящиков окрестных подъездов и приносили на работу. Мы садились курить и читать газеты, проводя определенную политинформацию. Слово брал Саша:
-- Разрешите начать?
-- Давай уже – поощряли мы выступающего.
-- Значит так. Статья о хищениях?
-- Сколько дали? – интересовался Сережа, круглосуточно романтизирующий тюремную жизнь.
-- А?
-- В конце посмотри.
-- Тут не написано.
-- Давай другую.
-- Про выборы?
-- Нахуй!
-- Разгромлен подпольный публичный дом?
-- Так-так-так. С этого места поподробнее!
И Саша читал нам статью. А потом мы шли, собственно, работать. Я шел впереди, сверяясь с бумажкой заказов, а сзади плелись студенты, волоча сумку с инструментами и стремянку. Обычно начинали с туалетов, меняли перегоревшие лампы.
-- Так – произносил я командирским голосом – кто готов?
Студенты мялись, им не хотелось нарваться в женском туалете на посетительниц.
-- Иди – говорил Саша, возвышаясь над Сережей на целую кудрявую голову.
-- Сам иди – парировал Сережа.
Потом они начинали кричать:
-- Есть тут, кто-нибудь?!
…ебуть – вторило им туалетное эхо.
Дальше мы ходили по кабинетам, устраняли неполадки: ремонтировали люминесцентные светильники, заправляли обратно вывалившиеся розетки и так далее. Иногда, устраивали бытовые электроприборы, строго запрещенные, в те времена, к применению на рабочем месте. Потом обедали, а потом студенты качали мускулатуру, с помощью ведра загруженного разным металлическим хламом и привязанным к веревке, перекинутой через блок. Блок был подвешен под потолком нашей каморки.
Факультативно заряжали первый в учреждении компьютерный класс. То есть, тащили провода и устанавливали розетки, да не простые, а европейские, с отдельным нулем безопасности. Для чего студентами, под моим чутким руководством под окнами класса, были вбиты в землю арматурины соответствующей длины. Потом сварены между собой стальной полосой, полоса заведена в комнату и замкнута в контур. Короче, пахали мы там допоздна, за те же деньги, и радовались.
А в тот день, о котором речь, мы решили заняться классом с утра, не было особых заявок на ремонт, вот мы и подумали, что с утра будет самое оно. Только я немного опоздал, потому что пришел на работу с жуткого похмелья. Переоделся и пополз в класс, а когда вошел, то Саша мне сообщил, вместо здравствуй:
-- Слышал?
-- Что? – я плохо соображал, стоя у разложенной стремянки и поглаживая ее ступеньки, с неопределенной целью.
-- Значит, не слышал.
И он мне сказал.
И тогда я устал стоять и присел на пол, привалясь к нештукатуреной стене. И сидел так довольно долго. А Саша с Сережей продолжали штробить стену самодельными скарпелями. Удары их молотков разрывались у меня в голове осколочными гранатами. Наконец, я спросил:
-- Деньги есть?
-- Есть – доложили мне пэтэушники.
-- Сгоняйте кто-нибудь.
Сережа сбегал и мы выпили.
А потом еще.
Вообще, как-то не работалось в этот день, настроения не было.
Да и осмыслить надо было некоторые моменты.
Зы.
Возвращаясь к бликам на лобовом стекле. Именно они, по моему мнению, послужили причиной аварии, в результате которой погиб один двадцативосьмилетний парняга, чья смерть оказалась невосполнимой.