Российская деревенская "глубинка" за последние 10-15 лет совсем обезлюдела. Многие избы зияют разбитыми стёклами окон или стоят заколоченными, постепенно разрушаясь без хозяйского присмотра. Поля и приусадебные участки зарастают бурьяном.
Нищая, малопроизводительная колхозно-совхозная советская деревня как-то ещё существовала, безвозвратно поглощая огромные государственные вливания. Население было прикреплено к земле, самостоятельно покинуть деревню не представлялось возможным, разве что, отслужив армию или поступив в ВУЗ.
Когда система рухнула, и многие совхозы развалились, молодое и среднего возраста сельское население разбежалось кто куда. Фермерское хозяйство не получило развития: у крестьян не было начального капитала на покупку техники. Кроме того, в стране образовалась такая система цен на продукты сельского хозяйства, что доходы от продажи результатов труда не покрывали расходы на бензин, электричество, семена и т. д. Да и сбыт продукции был не организован. Вот и остались в деревне одни старики, которым деваться некуда. Вести трудоёмкое приусадебное хозяйство им было и тогда нелегко. А поскольку за прошедшие 10-15 лет старики не помолодели, то сейчас работать на земле им стало почти не под силу.
Итак, старая система хозяйствования умерла или доживает последние годы. Обычно на смену старой системе приходит новая, ростки которой пробиваются сквозь развалины старой. Вот этих самых ростков в нечернозёмной России пока не заметно.
Может быть, просто я не вижу в своём "медвежьем" углу, маленькой деревеньке Шуйского района, а где-то существуют крупные хозяйства-совхозы, переименованные в акционерные общества, принадлежащие бывшим председателям или каким-либо оборотистым мужикам? Может быть! Трудно поверить, что такая красота разрушится, превратится в первобытную тайгу. Ведь всё это - огромное богатство, существовавшее сотни лет!
Свято место пусто не бывает. Если местные власти и население не могут организовать жизнь на некоторой территории, то рано или поздно это сделают другие власти и люди, а, может быть, и народы!
Впрочем, какие-то движения в деревне происходят. Приток населения в деревню сегодня носит сезонный характер и происходит за счёт дачников.
Многим горожанам надоели каменные джунгли, где они живут, работают, добывают деньги. Их тянет к деревенской жизни, к природе, к истокам изначальным. Они готовы тратить деньги на покупку и восстановление полуразвалившихся изб, обустройство участков, на транспортные расходы. Но трудом и капиталами дачников деревню поднять невозможно. Ну, могут они дать денег на ремонт колодца или микроскопического участка дороги. Копаются они на своих участках. Вот и всё. Покупая молоко, ягоды, овощи, они как-то помогают существовать местным жителям, но не более того...
Марья Ивановна - коренная москвичка. Она проработала на большом оборонном заводе в бухгалтерии, всю жизнь на одном месте. Получала по тем временам, как ей казалось, вполне приличную зарплату. Ей вполне хватало на жизнь, так как запросы у неё были вполне умеренными. Ее ценили сотрудники по работе, и уважало начальство. На заводе все её знали, и она знала всех. Иногда в бухгалтерию заходили начальники цехов, решая какие-то финансовые вопросы. Они персонально здоровались с Марьей Ивановной, чем она очень гордилась. Знакомство с большим начальством льстило её самолюбию.
Марья Ивановна была общительной, очень умной в житейском смысле. Она знала все заводские новости, даже те, которые никто не знал. Её общительность и разговорчивость порой переходила грань и утомляла. Впрочем, это не мешало ей быть обаятельной и всеми любимой.
Несмотря на то, что личная жизнь у неё не сложилась (замуж она так и не вышла и детей не имела), она не чувствовала себя одинокой. Если рядом находились люди, она могла говорить без умолка, однако долгое одиночество на её очень устойчивую психику не давило. Она с удовольствием "общалась" сама с собой.
В годы перестройки Марья Ивановна собрала деньги и, уйдя на пенсию, достаточно дёшево купила избу в деревне у родственников умершей старушки. Тогда Горбачёв только-только разрешил горожанам покупать дома в деревне. До этого дома в деревне приобретали путём оформления дарственных, жили по договорённости, обходя закон, за соблюдением которого власти, впрочем, приглядывали не слишком строго.
После ухода на пенсию Марья Ивановна с удовольствием всё лето жила в деревне. Кругом леса, свежий воздух, своя картошка, огурцы, кабачки. Иногда она оставалась в деревне зимовать. Собирала в лесу сучья для растопки печки, пилила дрова, читала книжки, судачила с соседками, сидя часами на лавочке и обсуждая нехитрые деревенские новости. Надо сказать, что зимой деревня жила в осадном положении, засыпанная снегом и оторванная от "большой земли". Дорогу от железнодорожной станции к деревне от снега давно уже не чистили, и проехать на транспорте туда было невозможно. Связь с миром осуществлялась по узкой протоптанной тропке к железнодорожной станции, куда Марья Ивановна ходила за хлебом. Продукты можно было купить в районном центре Шуя, расположенном в 15-ти минутах езды на поезде. Впрочем, тратить деньги она не любила, была очень экономна, даже скуповата. Когда Марья Ивановна приезжала в городок за продуктами, то долго стояла у прилавка или витрины, изучая качество колбас, сыров и прочей аппетитной снеди, сравнивая и прикидывая цены. На её лице в эти моменты была написана мучительная работа мысли, тяжёлая борьба желаний и сомнений.
-Нет, пожалуй, я посмотрю цены в соседнем магазине, - говорила она соседкам-спутницам, с трудом отрывая взгляд от витрины.
Потом она внимательно изучала витрины других магазинов. Иногда возвращалась назад, к прилавкам уже обследованных магазинов.
-Нет, пожалуй, я куплю всё в следующий раз, у меня дома в холодильнике ещё остались хорошие сосиски, на неделю хватит, - говорила она, покупая буханку хлеба и, после некоторого колебания, пару селёдок.
Селёдку она очень любила.
Летом деревня оживала. Приезжали дачники, повсюду раздавались голоса детей, проводивших школьные каникулы в деревне.
Среди местного населения проживали несколько хозяйственных мужиков, которым было лет по 50-60. Очевидно, именно таких мужиков уничтожали в период коллективизации. Этот крепкий середняк в стране сохранился, несмотря на "выдающуюся и плодотворную" деятельность "великого" Сталина. Гены делают своё дело! У мужиков был свой транспорт, трактора, кое-какая техника. Они держали коров, птицу, ульи, ходили с ружьишком на охоту.
Приусадебные участки и избы у них находились в идеальном состоянии. В деревне было небольшое стадо коров; жители нанимали в складчину пастуха, которого кормили по очереди. Многие держали коз. Каждый клочок земли, включая лесные поляны, тщательно выкашивался, использовался для заготовки сена. Деревня вся была опрятно выкошена. Когда косили траву, в воздухе стоял опьяняющий, упоительный запах.
Деревня жила своим крепким натуральным хозяйством: картошка, огурцы, помидоры, молоко - всё своё. Откармливали поросят, бычков, которых осенью забивали. Денежное подспорье обеспечивала небольшая пенсия, на которую в городе прожить невозможно. Но в деревне, когда харчи собственного производства, а коммунальные услуги почти ничего не стоят, на пенсию прожить можно. А грибы, ягоды, орехи!
Пролетело 15 лет. Состарились хозяйственные мужички. Работать на земле им стало не под силу. Некоторые почти не выходят из дома. Только бабки ещё копошатся в огородах. Хозяйства ветшают. Молодёжи в этом медвежьем углу делать нечего. Многих стариков дети забирают к себе в окружающие городки. Им нужен уход, да и врачи в городе ближе...
Но Марья Ивановна непоколебима и устойчива, и до сих пор является неотъемлемым элементом летнего деревенского пейзажа.
Она очень любит ходить в гости к знакомым дачникам, а в гостях - хорошо выпить и закусить. За столом она всегда весела, общительна и разговорами на любые темы оживляет компанию. Но, выпив, начинает тараторить без умолка, никому не давая вставить и слова.
К себе в гости она приглашать не любит. Каждый раз, когда её зовут на день рождения, она долго мучается, выбирая подарок. Дешёвый подарок дарить неудобно (это она понимает), дорогой - не хочется. Другое дело, просто так забежать в гости и посидеть за столом. Тут подарка никто не требует.
-Могли бы меня и не приглашать к столу, я ведь не просила, - думала она.
Марья Ивановна была умным и не злым человеком, она знала свои недостатки, но ничего с собой поделать не могла.
-Они же меня прекрасно знают, пусть принимают меня такой, какая я есть. А если я им не подхожу, так пусть не дружат, - думала она о своих отношениях с подружками.
Она была лёгким человеком:
-Если я кому не нужна, то они мне ещё больше не нужны. Зла она ни на кого не держала, хотя язычок у неё был достаточно острым.
Энергичная, плотная, сильная, небольшого роста, она, казалось, не старела. Ёй шёл уже восьмой десяток. Теперь она всё лето жила в деревне, а зиму - в Москве.
Жила она на пенсию и прирабатывала зимой уходом за малыми детьми. Эта профессия приходящих нянь из-за резкого расслоения населения в последнее время в больших городах стала популярной среди высокообразованных пенсионерок и не нашедших себя в новой жизни женщин с высшим образованием. Эта профессия пришла на смену институту довоенных нянь-домработниц, молодых деревенских неграмотных девушек...
Коровы в деревне исчезли. Косить, заготавливать сено и ухаживать за бурёнками старикам стало трудно.
Марья Ивановна перешла на козье молоко, которое ей показалось даже вкуснее и жирнее коровьего, да и дешевле оно стоит. Последнее время сажать картошку она перестала, только пару грядок. Немного кабачков и огурцов, да зелень к столу. Занялась цветами. Это и физически легче, и душе веселее.
Впрочем, в мире всё быстро меняется. Недавно молоко и зерно резко подскочили в цене на международных биржах. Говорят, Китай и Африка стали лучше питаться. А Запад пытается заменить бензин биотопливом, производимым из злаковых культур. Может быть, и у нас скоро станет выгодным работать в деревне. Тогда деревня оживёт.
Но что-то не верится. Понятно, что без воров, конечно, в нашей жизни обойтись невозможно. Если бы они воровали 10-15% продукции, как на Западе, то это бы, куда ни шло. Но ведь у нас они воруют 40-60%, никакая экономика такой нагрузки не выдержит. Всё равно в деревне работать на чиновника и перекупщика будет не выгодно. Так и останется Марья Ивановна главным человеком в российской деревенской глубинке, пока у неё хватит сил.
Дачники, купившие избы в деревне лет 20 тому назад, постарели и посещают деревню всё реже и реже. А молодёжь старается проводить отпуска в Турции или Египте.
Так что, вся надежда на Марью Ивановну!
9 августа 2008 года.