ранее http://www.proza.ru/2011/10/22/1425
Мне кажется, какое-то у меня особое, личное отношение к «ленинградскому» трамваю; оно, по-видимому, распространилось на него целиком с отдельных его представителей:
- я не забуду ту набирающую скорость «двадцатку» на Литейном мосту и мой первый в жизни прыжок «на ходу», чуть не ставший последним. Тогда рукоятка задней площадки моторного вагона вдруг вырвалась из моих неумелых рук, и колёса прогрохотали рядом, едва не… После этого во время редких встреч отец учил меня, как прыгать на ходу – только на самую последнюю площадку! Или с неё.
- и другой трамвай мне не забыть… В поисках соскочившей галошины я ползал между тех длинных апрельских луж, заливавших рельсы на краю Марсова поля, а тот мотающийся из стороны в сторону трамвай нёсся на меня! Его вожатая, почти повернувшись назад (я видел, видел это краем глаза!), болтала с кем-то позади, не видя, не зная, не предполагая, что вот сейчас…
- и полупустой прицепной вагон, в который вдруг вошёл мой отец; с ним год назад я поссорился, даже оскорбил его в глупой мальчишеской обиде. С закрытым наглухо лицом он какое-то время молча сидел на скамейке напротив и, всё-таки, пересилив себя, подсел ко мне…
- и тот старый переделанный «брэш», битком набитый людьми, едущими, как и я, с футбольного матча на недавно открывшемся стадионе имени Кирова. До меня донёсся запах её духов… Нас стиснуло, притиснуло толпой друг к другу и тормозной стойке, не было возможности хоть немного отодвинуться, и вдруг возникло одно, одно лишь желание… Возникло оно и всё вырастало... Время? Я не знаю, было ли оно, куда оно улетало, улетело! Сами собой закрылись глаза, накатившая волна накрыла всё, и я, услышав её тот чуть слышный стон, вдруг не смог сдержаться… Зачем я заметил вдруг этот Дом Офицеров, остановившийся напротив, и мелькнувший вдали на Кирочной свой дом!...
- а однажды в конце семидесятых, когда все «ленинградские» вагоны были уже пере-переделаны или отправлены в ссылку, я опаздывал на работу. Подошла новенькая свежевыкрашенная «американка» с давно забытой звездой вокруг прожектора под окном вожатого, с красиво нарисованным личным номером, с шипящими дверями-гармошками, никелированными скобами на стенах. Возле центральной двери за низкой загородкой кондукторша в форме оторвала мне билетик; я посмотрел назад – там кого-то тоже «обилечивали».
- Откуда вы выползли, дорогие, из какого времени? - спросил я.
Глаза кондукторши повлажнели:
- Вы – первый увидели… Спасибо Вам! Едем от парка через весь город – хоть бы кто-нибудь заметил! Ведь деньги-то собирали среди своих, ремонтировали целый год… Хотели праздник сделать, праздник трамвая… Нет, никому, оказывается не нужно…
Ну, не было времени у меня, на работу опаздывал я! Потом целый день хотелось снова попасть в этот трамвай, кататься по всему городу из конца в конец…
Да и сейчас был бы не против!
- Брянцева. Следующая…
Однако, я и не заметил, как проехал последний перегон! Как и было положено в «ленинградских» трамваях, вышел через переднюю дверь. Горел красный, я посмотрел направо. Человек лет сорока в камуфляже, безногий и на низкой тележке («афган», «чечня»?!) выкатился на проезжую часть и остановился ровно посередине между полосами движения, ожидая набегающие иномарки; они подтормаживали…
Впереди загорелся зелёный, я посмотрел налево; мой трамвай тронулся с места. Пропустил его, такого уверенного в себе, современного и перед тем, как пересечь гладкие пути, проводил взглядом.
Задние стоп-сигналы его не светили, за разбитыми катафотами лампочек не было…