14
Проснулся в семь часов. Встал перед окном. Глаза – в небо. Тусклое. Бессолнечное. Вот-вот пойдёт снег.
Снилась другая. Черта. Которую он не мог переступить. Значит, нужно тренироваться. День за днём.
Наверное, ей легко. Даются эти слова. Несущие недосказанное. А он даже рад ощущать границы своей души. Телесные. В принципе – нетрудно забыть.
Самоуверенность выросла – высший уровень. Утренний голод позволяет разбудить Дивию. Она приготовит завтрак.
Едва он опустил руки – убоялся своего порыва. До удивления.
– Это я, должно быть, мешаю вам. Тогда не надо было ехать со мной.
Её глаза стали круглыми и блестящими… Нок изумлённо вынул изо рта трубку и осмотрелся, как бы призывая свидетелями небо, реку и лес в том, что не ожидал такого отпора. Боясь, что Гели расплачется, отняв у него тем самым и безвозвратно – превосходную позицию сильного, презрительного мужчины.
– Вы, Гелли, ещё молоды, но когда в вас проснётся женщина, она будет ничем не лучше остальных хищников вашей породы…
Гелли вздохнула. Если Нок прав хоть наполовину – жизнь впереди ужасна. Она, Гелли, против воли сделается змеёй, ехидной, носительницей мирового зла.
Во сне – как ни странно, как это ни противно его мнениям – он видел, что Гелли подходит к нему, сидящему, сзади и нежно прижимает ладонь к его глазам. Его чувства при этом были странной смесью горькой обиды и нежности (А. Грин).
Одеться бы для начала. Див рассеянно искал нужный свитер. Нашёл. Укорял себя. Дивия не обязана готовить ему завтраки. Между прочим, он сам не безрукий.
«Пусть поспит», – пошёл на кухню.
Созерцатель открыл холодильник. Пустота.
Любопытно. Испытывал ли он вечный страх при возвращении домой? После того случая?
Пара бутылок минералки.
Прихоти. Им нет места в этом мире.
На самом краю стола. Локоть.
Грохот в гулкой тишине.
Он мог разбудить не только далёкую Дивию. Остальных. Всех соседей.
«Чёрт!» – шум закончился под столом.
– Чёрт побери! – чуткая по утрам Дивия проговорила с лёгкой хрипотцой. – Поспать не дадут.
Сразу в памяти – утренние появления мамы на кухне. Мама начинала наводить порядок. Тихо-тихо, но Дивия сердилась. Она собиралась ещё долго спать.
Дивия неслышно постояла посреди комнаты. Завернулась в одеяло. Оно шлейфом тянулось за ней.
«Это он, – она предположила. – Тихонько подойду со спины».
Дивия рассчитала напугать:
– Див!
Он порывисто обернулся. Желаемый эффект – определился по его лицу. Он просто смотрел на Дивию в одеяле. Которое она переворачивала так, чтобы оно больше не тащилось по полу. Наивный взор. Улыбка:
– Вчера ты говорил о каких-то там нормах. Это был не ты!
А ты говорил, что знаешь свою норму. Это был не ты!
Ты потреблял пиво с утра.
– Хочешь?
Див решительно протянул ей.
– Фу-у-у! Убери! Терпеть не могу эту гадость.
Дивия закрылась одеялом. До глаз. Вот незадача.
– Кому-то больше достанется.
И он выпил стакан молока.
Пиво пить – криво жить. Как бы между прочим.
Апрель с водой, впрочем, октябрь с пивом.
Дивия не могла с точностью указать. С кем она сейчас. Всё куда-то расплылось.
Хотелось съесть вкусное.
– Наши желания совпадают. Ты тут поищи что-нибудь для нас. А я – вещи собирать.
Привычка – дурная натура. Любой девушке приятно следить за домашним.
Привычка – дурная натура. Дивия не подстраивалась. Она предпочла сознаться честно:
– Я не хочу. Ты тут как-нибудь сам.
Сверху вниз – он. Див.
– Я не умею ничего делать, – Дивия была упряма. – Тем более, готовить. Вот.
Закусила губу. С виноватым видом.
– Я лучше пойду почитаю. Я люблю почитать с утра.
Гелли заплакала. Она не могла ни гневаться, ни быть безучастной к только что происшедшему.
– Ради бога, не плачьте, – сказал, сильно страдая, Нок. – Я виноват, я один.
– Мне можно было сказать всё, всё сразу. Мне можно довериться, или вы не понимаете этого?
– Да, но я только теперь узнал вас, – с грустной прямолинейностью сообщил Нок.
«Нет, ты не стоишь этого, и я тебе не скажу, – подумала она, но тут же отечески пожалела уныло молчавшего Нока. – Вот и присмирел».
– Так вы догадались?
– Мужчине вы не рискнули бы рассказать историю с вашим приятелем? Вы спали, почему-то, увидев, как вы спите, я сразу сказала себе: «Его приятель – он сам». Плохим другом были вы себе!
– Вы поддержали меня, хорошо, по-человечески поддержали.
– А другие?
– Другие? Вот…
Он начал рассказ о жизни (А. Грин).
– Ну, и как тебе удалось избежать уроков домоводства?
– Как это? Я не понимаю, – Дивия зачастую принималась сочинять. – Но я же могу пожарить яичницу и картошку. Сварить любой суп, который мне нравится. Если постараюсь, то и пирог испеку. И так далее. И тому подобное. Я всё могу!
Див сбился с толку.
– Ну и?.. – поинтересовался он.
– Ну. Хорошо, – Дивия собралась с духом. – Я ненавижу стоять у газовой плиты, резать, а ещё хуже – чистить всякие овощи. Знаешь, как противно. Когда грязь под ногтями? Не люблю мыть посуду, то есть мочить руки. Правда, это хорошо помогает, когда они грязные.
– Плита электрическая. Для овощей тоже кое-что придумали. А для грязной посуды существует посудомоечная машина.
Молчаливый победоносный вид.
– Один – ноль… в мою пользу, – Дивия категорично насупилась.
– Не понял?
– Вот и прекрасно, я не хочу с этим возиться, – она повторилась.
То самое. А как развлечь её?
– Так что же, я должен ходить голодным? – Див искренне раскрыл глаза.
Звонкий смех Дивии.
– Нок, – равнодушно сказала девушка, – вы зайдёте со мной к нам?
– Нет, – твёрдо сказал он.
Но – мысленно – он зашёл к ней. Это рассердило и взволновало его.
– Ну вот, – угрюмо сказал он, – вы через час дома… Всё.
– Слушайте, – она, достав карандаш и записную книжку, поспешно исписала листок и протянула его Ноку. – Это мой адрес. В крайнем случае – запомните это. Поверьте этому – я помогу вам.
Она улыбнулась и отошла, но часть её осталась в лодке…
Нок прочитал адрес.
– Так, – сказал он, разрывая бумажку, – ты не подумала даже, как предосудительно оставлять в моих руках адрес. Но теперь никто не прочитает его. И я к тебе не приду, потому что… о, господи!.. люблю!.. (А. Грин).
Ладо ткнула пальцем Лада в грудь.
– Но если захочу… Только не надо меня учить. И тем более заставлять.
– Ещё мне не хватало воображать!
– Конечно, у вас же столько дел! Вы такой занятой господин! У вас нет времени на всякие там раздумья-воспоминанья. Я сейчас.
Он вздрогнул, вспомнив об этом, но, покачав головой, застыл в горькой радости и тёмном покое. Он был бы настоящим преступником, вздумав идти к этой, не виноватой ни в чьей судьбе, девушке. За что она должна возиться с бродягой… Теперь он жалел, что прочитал адрес, но, попытавшись вспомнить его, убедился в полной неспособности памяти воспроизвести пару легко начертанных строк. Всё оборвалось… Он всё-таки хотел сам не пойти; теперь воля его была ни при чём; им распорядилась без принуждения его память (А. Грин).
Её недетские суждения. В тоне девочки он расслышал грустные нотки. Со своим музыкальным слухом. Далёкость. Незыблемость.
– И этим, папочка, всё сказано, – вывела она.
– Ты о чём?
– Не о чём, а о ком. Ты такой непонятливый.
– И где же ты набралась этих умных выражений?
– Секрет. Ты знаешь, наш кот вернулся.
– Кот?
– Вот ты всегда такой, – Карина практически упрекнула Лада. – Ничего не помнишь.
Ты же сам мне его принёс.
А где он был в последнее время?
Ну, откуда я знаю. Он же кот.
Лад вспомнил. Карина стоит на холодном полу. Взял её на руки:
– Ты когда будешь тапочки надевать?
– Ой, я забыла.
– Вот видишь, кто из нас ничего не помнит-то?
Потёрлась своим носиком о щёку Лада. Он ей нравился.
– Колючка, – она улыбнулась. – Пусти меня. Я покажу кота Ладо. Он же должен познакомиться с ней.
Она дочитала самый конец:
Нок побежал, и это были его последние силы, которые тратил он – вне себя, – содрогнувшись в тоске и ужасе. И вдруг с чугунной дощечки одного из домов, сорвавшись, ударила его в сердце надпись забытой улицы, где жила Гелли. Теперь казалось – он всегда помнил номера квартиры и дома. Нок сначала позвонил, а затем рванул дверь, и её быстро открыли.
– Гелли!
Последним воспоминанием его были странные, прямые, доверчивые глаза… (А. Грин).
Ладо расчёсывала волосы на ходу. Собрала их – прямо конский хвост.
Лад. Карина с котом на руках. Ждали. Когда она закончит заниматься собой.
«И длинные, – Лад думал, – и густые. И цвет её собственный».
Отличительный признак. Ведьминский перелив. Сила какая-то. Властолюбие. Деспотизм.
– Вы что, балду гоняете? – Ладо строго намекнула на устремлённость в свою сторону – от смущения. – Карина, иди переоденься.
Она сознательно выпроваживала её.
Карина понимала – с Ладо не до шуток.
– Постой, – она как бы спохватилась. – Этого кота ты мне сейчас притащила показать?
– Да, – Карина улыбнулась.
– Откуда он появился? – на грани равнодушия.
– Он сначала убежал и потерялся. А сегодня нашёлся. Только я не знаю, как он дома оказался.
– Кошки имеют особенность: появляться внезапно. И так же внезапно исчезать. Почти как я, – Ладо сказала для Лада. – А я кошек люблю.
Погладила кота, почесав ему за ухом.
– Чёрный. Повезло тебе. Наверное, больше, чем кошке, которая была у меня в детстве и с которой нас разлучили. Поэтому в данном случае можно только порадоваться.
– Он же тебя не поцарапал! – Карина восхитилась.
– С какой стати? Я же без враждебности. Ладно, беги. Хочется побыть с ним один на один, не обижайся. Потом руки. Обязательно помыть. А то твой кот немножко беспризорник.
Дивия открыла холодильник:
– И что же? Хоть шаром покати.
Выставила абсолютно всё, что там обнаружилось.
– А хлеб? Тоже нет?
– Я не пробовал его замораживать. Но если ты считаешь необходимым…
– Жаль, – Дивия подхватила его шутливый тон, – я не считаю необходимым. А вот, например, Женька всё замораживает: и хлеб, и соль с сахаром.
– Да ты там посмотри, – Див перестроился, указав на одну из дверок кухонных шкафчиков.
– Вот эту? – Дивия приоткрыла нужную.
– Угу.
Достала батон.
Прекрасно. Всё выпито?
Нет, что-то не хочется.
– Тогда открой эти консервы, пожалуйста. Я иногда не умею. Тем более, когда рядом мужчины.
«С ней уживаются противоположные крайности, – думал Див. – Оригинальное подчёркивается банальным».
Знаешь, этот кот. Принёс его. Когда чем-то не тем занимался в жизни.
Понимающий кивок. Искренне. Впрочем, она знала.
Ты всегда чем-то не тем занимался. Разве что начало пути не считается.
Когда пройдут печальные дни.
Друг ждал в аэропорту. С беспокойством поглядывал на часы. С чего бы? По Диву можно их сверять.
Постепенно стали подтягиваться музыканты.
Спонтанно. Но не экстремально.
Див не спешил. Он расторопный.
Дивии казалось – излишне медлителен.
А он контролировал земное время – за себя и за неё.
– Ты нервничала всю дорогу.
«Угадал, конечно», – Дивия подтвердила.
– Нет, тебе показалось.
«Меня не проведёшь, – Див – про себя, – когда я вижу».
– Значит, вы не опоздали, – Друг так их встретил.
– А надо было? – поинтересовалась Дивия.
– Только не говори, что самолёт не полетит, – предупредил Див.
– Куда он денется – не полетит. Всё идёт, как по маслу.
– Не поскользнись, – сказал Див.
Честно: действительно ли будут концерты?
Будут.
Зачем? Может, отказаться? Бросить это всё?!
Мы достаточно наговорились по теме.
Тебе необходимо «отдышаться».
Бесполезно. Безвыходно. Не могу я начать с нуля. Не может всё вернуться вспять – а с нуля, пожалуйста. Отсутствие мужественности.
И точка. Отказ.
Девочка подбежала и спросила:
– Что?
– Прощаться будем.
– Папа, пока, – она намеревалась продолжить знакомство от нечего делать с тем мальчиком.
Но на полпути вернулась.
– Не забудь только, что я сказала.
– Не забуду. Но, по-моему, ты уже не моя дочь. Ведь ты нашла себе кавалера.
– Ну уж нет! – улыбнулась кокетливо. – Это просто так, ты не волнуйся.
– Тогда до свидания. Веди себя хорошо.
– Хорошо, – лукавая и игривая.
– Никогда не теряй ребёнка из виду, раз взялась за дело, – Див раздавал последние указания. – Ночью не гуляй. И не заговаривай с неслучайными, на глупые вопросы не отвечай и глупых вопросов не задавай. В городе полно нормальных людей, к которым ты можешь обратиться за помощью.
– Хорошо, хорошо, – Дивия состроила противоположный вид. – Ну всё, гудбай. Уезжай. Пока.
Улыбнулась немного натянуто.
Повернулась спиной. Беззаботно шагнул к ней. Прикосновение к плечу.
Попытка – хотя бы одно слово. От напряжения стала неметь левая нога. Мимолётное покалывание во всём теле.
– Ну, ты идёшь? – ему напомнил кто-то.
Рукой к руке. Разбежались.
Ошеломлённость через Дива. Она любовалась его прямой походкой. Чуть порывистой. Можно умереть от счастья.
«Обалдел, что ли? – подумала Дивия с нежностью. – Он мне так нравится».
Огромная воля. Взять себя в руки. Ощущая его движения. Преодолеть магическое воздействие Дива.
Рядом – Друг. Лицо Ладо. Сквозное впечатление. Но не её душа.
– Пойдёмте, – предложила она. – У меня есть ещё дела.
– Я ничего не слышал.
– Точно. Мне нужно получить посылку.
– Откуда?
– Оттуда, – указала на юг. – Тебе ничего не достанется.