Танец Отрывок из романа Падение вверх

             
   И имя у нее было оттуда, с неба, - Ортанса.
   Её долго уговаривали выйти на сцену. Она, наконец, согласилась, но потребовала еще участия в музыкальном сопровождении скрипки. Уже после первых ее движений я понял, для чего ей нужна была скрипка, и понял, как многое женщина может сказать своим телом. Она танцевала, а во мне металась мысль, вычитанная когда-то у Ивана Ефремова, о том, что красота – это наивысшая степень целесообразности. Я смотрел, как она движется, и не сомневался, что ее танец не является движенгием тела, нет. Я видел движение её души.
  Это движение было  искрами, от которых врывалось в меня  жгучее пламя мелодии. Это был шторм, где ветром являлась музыка, а волнами океана - она, женщина. Ортанса танцевала босиком. Простое ситцевое платьице лазурного цвета, металось, прижимаясь всего на мгновения то там, то тут к ее телу, и будто кисть гениального ваятеля выделяло и словно оголяло его, поражая стройностью и молодостью. Руки Ортансы становились то крыльями, которые возносили ее вверх, то лентами, которые догоняли или сплетались и опять разъединялись, чтобы затрепетать, забиться радостью свободного парения. Я понял, что движение может кричать словами, рыдать и молить, проклинать и смеяться.
   Потом она сидела, тяжело дыша, на краю эстрадного круга. Зал продолжал аплодировать. К ней подходили люди и что-то говорили. На ее лице, покрытом капельками пота, блестевшими в свете рамповых ламп, застыла счастливая улыбка. А глаза были наполнены радостью удовлетворения, словно после соития - страстного, безумного, когда все улетает ввысь и пропадает ощущение реальности и времени, а  тело всё еще продолжает расслабленно дрожать сладкой устлостью.
   Кто-то протянул ей бокал шампанского...