Итак, продолжаю. Как уже отмечал, тороплюсь, гоню "журнальный вариант". Ведь тем и хорош интернет, что позволяет редактировать и дополнять книгу, тем самым, делая ее живой.
Жена Сергея, Наталья, конечно, была для меня поначалу как-то в стороне. Наталья, которая и по сей день живет и здравствует, казалась мне женщиной строгой. Я даже ее как бы побаивался. Иногда создавалось чувство, что такой образ жизни, постоянное наличие гостей в доме, ее немного «достали». К тому же, она борзятница. В отличие от Сергея, лошади интересовали ее, прежде всего, как вспомогательное средство для прогулок с собаками. Борзятники в Сенавиане гостят часто, и ко всем этим бесконечным разговорам людей, которые «варятся» в собачьем мире, я относился, пожалуй, с легкой иронией. В чем-то я воспринимал их, как настоящих безумцев.
Впрочем, в женской привлекательности Наталье не откажешь, да и с чувством юмора у нее все нормально, т.е. антагонизма между нами не возникло.
Однажды она подошла ко мне и обратилась с такой речью:
- Рома, я, конечно, понимаю, что ты здесь отдыхаешь, но есть один неприятный разговор…
У меня, практически, душа ушла в пятки. Я начал лихорадочно вспоминать, какие законы гостеприимства я мог нарушить, какие неприятности мог принести этим хорошим людям.
- Не мог бы ты меня с Азелью отвести в Москву на выставку?
Азель - борзая. Понятно, что посещение и участие в выставках были неотъемлемой частью Натальиной жизни.
И это неприятность!?
- Да конечно, нет проблем! – от сердца отлегло.
Проблем действительно не было, тем более, что выставка была рядом с моим домом. Вообще, я везде, где возможно, старался не просто отдыхать. Слова Сергея о том, что человека приглашают в семью, воспринял всерьез и без оговорок. Просьба о помощи не была для меня чем-то обременительным и нарушающим покой.
В Москву доехали вообще без проблем. Обратно не обошлось без рискованного случая. Езжу я не медленно. В одном месте на Ленинградке сразу после разгона увидел, что впереди машины встали. Я затормозил так, что собака, возлежавшая на заднем сиденье, кувырнулась на пол. Я испугался и вдогонку опасной ситуации, и за борзую, но все обошлось. Наталья восприняла это пассаж на удивление спокойно. Оказалось, впереди не повезло мотоциклисту. А нам в тот день сопутствовала удача.
Ну, а отдых продолжался. Почему-то я смутно помню, как мы рысили. А ведь это было как раз «лето рыси». Помню зато, что как-то в разговоре о том, как формировать смену, Сергей обмолвился: «Вот, Роман уже неплохо ездит рысью». Пожалуй, он мне льстил. Ездил я слабовато. Колени были не на месте, из-за этого я частенько «пропускал удар». Но о том, что такое натертость в паху, я не вспоминал, т.е. все-таки успехи были.
И еще прекрасно помню историю о том, как Сергей объездил свою первую лошадь. История эта была рассказана во время одной из длинных шаговых прогулок, когда всадников мало, погода тихая, и рассказ ведущего не разносит по полям проказник-ветер.
Я работал тогда ветеринаром в колхозе. Работа была разъездная. Под моей «опекой» было несколько ближайших деревень. Тем не менее, ходить пешком по всем страждущим было тяжеловато. Я пошел к председателю и попросил обеспечить меня каким-нибудь транспортом. Например, лошадью. Времена, понятно, были такие, что любую насущно необходимую вещь приходилось доставать, пробивать, выпрашивать. Председатель долго ломался, но, в конце концов, согласился выделить лошадку. Когда я уже выходил от него, бросил вслед:
-Объезженных не бери!
Сказано, сделано. Я тогда еще не знал вообще, с какого бока к лошади подходить. Взял книжку, почитал. Учителей не было. И вот, привели два мужика лошадь. Подержали ее, пока я как-то надел седло, влез на спину. Мужики отошли, оставив меня наедине с лошадью. Недолго думая, она понесла меня по деревне.
Каким-то образом я держался в седле. Смотреть, как я объезжаю лошадь, собралась толпа сельчан. Среди них краем глаза я заметил и Наталью.
Потом лопнула подпруга. Я был в кирзовых сапогах, и нога застряла в стремени. Получилось так, что седло волочилось за лошадью, а я за седлом, наблюдая при этом мелькающие задние копыта.
Когда седло оторвалось полностью, освобожденная лошадь продолжила путь и забежала в коровник.
Мне повезло, я не покалечился, поэтому, поднялся, подобрал седло, и под зорким наблюдением зевак пошел в конюшню за лошадью. На удивление, одной скачки хватило. В коровнике я как-то восстановил амуницию и выехал уже спокойно, гордо сидящим в седле.
Вечером Наталья мне ничего не сказала, только спросила: «Ужинать будешь?»
Вот так я объездил свою первую лошадь. 15 лет назад.
В Сенавиане тогда все лошади были «готовы к употреблению». Кроме Варьки. Но Варька была еще слишком молодая. Кое-кто из них, правда, мог немного чудить. Например, Хазар. Хазар четко показывал, как лошадь может пугаться, например, куска шифера на дороге. Как-то, только выехали, Сергей повел нас на Хазаре. Он как раз начал дурковать. Вскидывать голову, пятиться. Я спросил:
-Что, молодой-горячий?
-Да нет, просто боится всего.
И Сергей закрутил у него над головой поводом.
-Тебя пугают, а ты иди!
Хазар, конечно, шел, но периодически незнакомый объект вводил его в ступор. Лошадь однако…
А через два года я сам ехал в качестве ведущего на Хазаре.
Сергей тогда сказал мне:
- Тут есть в одной компании мужчина, которому шаговой прогулки маловато. Он хочет своим друзьям показать, что умеет ездить. Вот тебе Хазар, прокатись с ним, дай хорошей рыси.
К чести того мужичка замечу, что, вроде, доказывать он ничего не хотел, рысью ездить, действительно умел и, вообще, оказался вполне культурным человеком. Дали ему Варьку (она уже к тому моменту вовсю возила гостей). Сергей предупредил:
- Повнимательней. Ни Хазар, ни Варька самостоятельностью не отличаются.
Поехали уже привычным для меня маршрутом.
Садясь на Хазара, я не то, что бы боюсь, но всегда начеку. И вот на одном из поворотов Хазар шарахнулся. Я даже не понял, отчего. Признаюсь, удержался я чудом. При этом крепко приложился лбом о затылок коняги. Успел подумать, что злосчастный Хазар запозорит таки меня перед гостем. Но нет, я остался в седле.
А мужчина задал мне тот же вопрос:
- Что, горячий Хазар!?
- Нет, просто молодой и пугливый…
Тот же вопрос – тот же ответ. И это была истинная правда.
В тот далекий август мне выпало отмечать свой день рождения как раз в середине отпуска. Я как-то не афишировал этого, но и не скрывал. «С тоской» думал о том, как бы это отметить без ненужной помпы, но честно и хлебосольно. Тем более, Сергей проговорился, что для меня приготовлен подарок.
Вообще, шашлыки-посиделки в Сенавиане случались. Но редко. Люди туда приезжают как-то не за этим. И потом, те, кто полностью погружаются в деревенскую жизнь, начинают помогать и с лошадьми, и в других многочисленных делах, не успевают проводить вечера у мангала.
Но мой день рождения отметили. Покататься, правда, не успели. Я, конечно, не настаивал.
Много было теплых слов сказано. Ели шашлыки, пили пиво. Подарок мой был предельно простым, но эта глиняная табличку с надписью «Старица» согрета теплом рук близких мне людей. До сих пор я имею возможность взять ее в руки и освежить далекие воспоминания.
Правда, желудку моему день рождения не понравился. Не знаю, были это грязные руки, или «неправильное пиво», но вторая часть отдыха была несколько омрачена частым посещением маленького домика у забора. Я, конечно, не жаловался, но в душе все-таки ругал эту суровую простоту деревенской жизни, периодически клялся, что это последний мой визит сюда и руки теперь мыл чаще, чем обычно.
Тем не менее, в удовольствии верховой езды я себе не отказывал.
Баньян становился мне все ближе и ближе. С радостью я наблюдал, что дочку Катю лошади тоже не разочаровали. При этом я никогда не забывал, что лошадей этих объезжал и воспитывал Сергей.
Была не только верховая езда. Я немного помогал Сергею по строительству. В то лето он возводил птичник, собачник, доделывал гостевой домик. Я с уважением и светлой завистью наблюдал, как много он умеет. И сруб знает как класть, и в машине разбирается так, что кое в чем даст фору мне, профессионалу. И готовить он тоже умел. Плов, шурпа… Многие из фирменных сенавиановских блюд готовил именно Сергей.
Две недели подошли к концу. В конце последней прогулки я позволил себе похулиганить – отвел упирающегося Баньяна в сторону от конюшни и попросил Петровича (одного из гостей) сделать мне пару кадров. До сих пор, глядя на них, я вижу, как неправильно разбрасываю руки, вспоминаю, как мне пришлось побороться с конем, чтобы развернуть его в нужном ракурсе.
Уезжали мы с Катей следующим утром. Никаких особенных трогательных прощаний не было в тот раз. Погрузились. Захватили в Москву девочку Алису с дедушкой Петровичем. Петровича отдых не очень впечатлил. А я… Вскоре я написал песню. Я сам был удивлен – как это вышло!? До сих пор я считал, что только любовь к женщине способна сподвигнуть меня на стихи. И вот… В жизни появился какой-то новый смысл. Всего две недели. Стихи (текст песни) я отправил Сергею. Спросил разрешения оставить их в гостевой сайта senavian. Стихи Сергею понравились. К тому времени я публиковал свои вещи на сайтах, но выложить что-то в гостевой без спроса не считал себя вправе.
Живот мой пришел в норму не сразу даже в городской чистоте. Но болезнь забылась очень быстро. Я не то, чтобы начал скучать. Просто, я считал, что сделал в жизни важный первый шаг и теперь обязан сделать второй.
Это было прекрасное бабье лето. Я поменялся выходными с коллегой и выкроил себе три дня. С Сергеем списался, как всегда, заранее. И вот мы, снова с Катей, отправились в гости.
Встретили нас уже как старых-старых друзей. Я даже сейчас не перестаю удивляться – как это мы так быстро сроднились и с этими людьми, и с этим местом.
Сергей сразу сказал нам, что подобралась сильная группа. Я, конечно, не очень-то считал себя сильным всадником, но, естественно, не стал возражать. Тем не менее, в этот приезд мне наконец-то было суждено отведать галопа. Для меня это было настоящее обучение «по бразильской системе». Для тех, кто не смотрел советский «Ералаш», поясню.
Два мальчика. Один выступает тренером.
- Будем делать из тебя бегуна.
Обучаемый в низком старте. Тренер держит в руках веревку. Веревка привязана к калитке. На калитке надпись: «Осторожно, злая собака».
Примерно так, без предварительной подготовки я и поскакал галопом.
Смена сформировалась довольно большая. Уже были на конях. Сергей, прохаживаясь между нами, делал короткие замечания по посадке. Взглянув на меня, махнул рукой – мол, здесь и так все правильно, добавить нечего.
Поехали. Вышли за деревню, побежали легкой рысью. Повела нас Наталья. В тот день мы ехали «длинным маршрутом» - не вдоль Волги, а в другую сторону, там, где поля чередуются с узкими перелесками и лесополосами. Пробежав рысью первое поле, пошли в галоп. Мелькнула мысль: «Вот оно!» Галоп у Баньяна, кстати, не слишком ровный – прыжки довольно высокие. Я, конечно, качнулся назад. Было страшновато, честно признаюсь. И потом, я, держась за повод, рванул его на себя. Но, трудяга Баньян, видимо, был привычен к разным неумехам – мы все-таки поскакали, а я выровнялся.
В ту поездку еще несколько раз пускали лошадей в галоп. Может, кто-то и скажет, что нельзя вот так отправлять человека, ничего не рассказывая. Почему Сергей доверял мне? Может потому, что сам достигал всего методом проб и ошибок. Наверное, он доверял мне как человеку, способному мыслить и еще, как человеку, которому уже много порассказал о лошадиной психологии.
Мы благополучно вернулись. Никого не потеряли. Через какое-то время мы пересеклись с Сергеем во дворе. Он поделился со мной: «Эта молодая пара (там была пара, они видимо, ездили действительно неплохо)… Просили меня дать еще раз прокатиться. Я им объяснил, что лошади тоже должны отдыхать. Не люблю таких – потребители…»
Следующий день нашего пребывания, точнее, следующая поездка, оказались еще более впечатляющими. Повел нас мой тезка Роман. Я часто видел его в Сенавиане. Он приезжал с супругой, не помню, чтобы оставался ночевать, видимо, живут где-то неподалеку. Я испытывал к этой семье даже некоторую зависть, смешанную с ревностью – вот настоящие друзья Татаринцевых – не то, что мы.
Роман повел нас какими-то «козьими тропами». Подъемы и спуски были похлеще, чем на Кавказе. Он потом еще обмолвился, что когда Сергей хочет показать возможности лошади, он водит людей по крутым берегам Волги.
Был и галоп. На этот раз мы скакали вдоль Волги по прямой. Наверное, еще быстрее, чем вчера. В этот раз я, вопреки инструкциям Сергея вцепился в седло. Седло у Баньяна было казачье. Спереди и сзади – «рога». Как объяснял Сергей, эти рога сделаны, чтобы казак мог вешать на них всякие свои причиндалы (флягу, иногда оружие). Как однажды поделилась со мной Анжелика, младшая дочка Сергея, она тоже иногда держалась за этот рог.
Так или иначе, и во второй раз я усидел. Не обманул доверие, не опозорился, и не испортил смену.
Вообще, падения, конечно, в Сенавиане случались. Новым гостям Сергей всегда говорил об этом так.
- Еще в старые времена говаривали, - если казак, взял у другого казака лошадь, и упал с нее, оный казак должен проставиться бутылкой водки, поскольку тем самым нанес нраву лошади непоправимый ущерб. Ну, мы водку не пьем, поэтому упавший проставляется тортом. Вообще, когда всадник падает, у лошади складывается определенный стереотип. Чтобы такого не повторялось, я должен на том самом месте, где вы упали, долго охаживать лошадь кнутом. Это для меня, как вы понимаете, тяжелая душевная травма. Вот поэтому вы и должны проставиться.
Впрочем, тут Сергей лукавил. Кнутом он никого не охаживал. Иногда в воспитательных целях мог, конечно, побить лошадь, но слишком добрым он был, чтобы отвести лошадь на определенное место и планомерно «охаживать».
Таким было мое третье посещение Сенавиана. Потом последовал сравнительно большой перерыв. Работа… Работа… Домашние неурядицы. Но дома как-то стало получше. Не то, чтобы все круто изменилось, но увлеченность лошадьми положительно сказалась и отношениях с женой Натальей. Она до сих пор иногда шутит: «Против таких кобылок я ничего не имею».
Продолжение Вы можете найти, перейдя на авторскую страницу, кликнув имя автора.