Представьте себе, коровы умеют быть верными, любят музыку, умеют внимательно слушать собеседника., умеют любить и ревновать...умеют плакать.
Передо мной стояло маленькое чудо...
Вы скажете коровы, не плачут? Плачут и очень горькими и крупными слезами. Много лет назад, мама привезла из колхозного коровника совсем маленького еле живого телёночка, он остался без матери, ножки с крохотными копытцами были раскинуты в сторону и его попытки встать ни к чему не приводили. Положили его на старое тёплое одеяло у печки, укрыли шубой и попытались из соски поить его тёплым парным молоком, вначале он сопротивлялся, но голод взял верх. Через два дня он встал на дрожащие ножки и попытался сделать свой первый в жизни шаг. Его попытки были настолько трогательны, ножки дрожали и всё же он удержался и пошёл по комнате, покачиваясь из стороны в сторону. Шёрстка была волнистая, шёлковая, нежная, шоколадно-красноватого цвета, а на лбу белая звёздочка. Не раздумывая, я её назвала Зорькой, имя видно ей понравилось или просто захотелось общаться, она протянул ко мне свой влажный нос и уткнулся в ладошку. С первых дней мы с моей маленькой коровкой подружились. Папа устроил ей за печкой маленький загончик и пока моя Зорька не окрепла жила вместе с нами. Встречала меня коротким помыкиванием и начиналась наша кормёжка. Скоро Зорька подросла и уже в мае её выпустили щипать травку. Ни малейшего понятия не было, что ей делать с травой, после молочной каши и хлеба Зорька долго бродила бестолково тыкаясь мордочкой в траву, пришлось отвести её в стадо, где паслись взрослые коровы с телятками. Быстро поняла, когда проголодалась, что следует делать с травой. Росла и с каждым днём становилась просто красавицей. Дружба наша крепчала, уже, будучи в общем стаде, она издалека увидев меня призывно мычала. Какое- то время я была в отъезде, жила в другом городе, у моей Зорьки уже появился маленький сынок, она стала взрослой красивой коровой, очень красивой и очень умной и доброй. Увидев меня, она громко замычала и, выдернув кол из земли, кинулась ко мне на встречу. Я была растрогана до слёз, никогда не думала, что за год отсутствия корова не забудет и так нежно встретит меня. Всё лето мы провели с ней вместе, в стадо она не ходила я её пасла на берегу реки у берёзовой рощицы. Здесь я сочиняла свои стихи и иногда напевала песни. Я заметила, как только я начинала петь Зорька переставала щипать травку и казалось очень внимательно слушала меня, да, она действительно слушала, она подходила ко мне ложилась осторожно животом на мои ноги и лежала до тех пор пока я пела, она даже не жевала жвачку, как это делают обычно коровы. Она внимательно слушала, более благодарного слушателя я за свою жизнь так и не встретила ни среди людей, ни среди зверей. Её любимой песней была «По Дону гуляет казак молодой».
Была очень интересная ситуация: мы с ней как обычно расположились на отдых, я сидела на своём пеньке и пела песню, довольно увлечённо и не заметила, что к нам идёт моя старшая сестра. Когда она меня окликнула, у неё были сложные отношения с Зорькой, (корова ревновала меня ко всем) моя корова быстро поднялась и расставив ноги приняла довольно угрожающую позу, мои уговоры не подействовали и она опустив в низ голову пошла на сестру, пришлось вмешаться, я обняла Зорьку, она успокоилась, сестре пришлось уйти, а у Зорьки был такой умоляющий взгляд, что мне пришлось сесть и закончить свой концерт для двоих.
Жизнь - есть жизнь, родители переехали на другое место жительства, но наша дружба с Зорькой продолжалась, я приезжала и когда её доила, она пыталась отблагодарить меня за приезд и я приносила полный подойник парного молока, но она очень любила, когда я выпивала кружку молока прямо во время дойки, ласково толкала меня в бок и от удовольствия разбрасывала нити слюней во все стороны. Как то позвонила мне мама и сказала, что Зорька перестала давать молоко, я сразу приехать не могла, а приехала через месяц, как всегда пошли мы с ней в поле, только уже не в нашей рощице, но я снова для неё пела. Зорька не легла как раньше мне животом на ноги, а смотрела на меня как бы виноватыми глазами, но песни слушала всё с таким же вниманием. Молоко она не отдала и мне. Родители решили её продать, я понимала, что другого решения быть не может, но для меня это было испытанием и очень серьёзным. Я пошла вечером к ней и стала у неё просить прощение, мне казалось, что она всё понимает, да так оно и было. Она ткнулась мне своей тёплой мордой под мышку и мы так долго, молча, стояли. Утром , когда её заводили на машину, она шла медленно, как бы искала поддержки от меня, я стояла в стороне и поднять глаз на неё у меня не было сил, мы обе страдали. Машина тронулась, Зорька изо всех сил дёрнулась, сорвала верёвку и мигом передними ногами оказалась на кабине. Шофёр резко тормознул, моя Зорька ударилась о борт и призывно замычала. Я бежала к ней и, забравшись в машину, не привязывая её, мы отправились с ней в очень трудный путь. Привезли её, где уже было много таких же, ожидающих своей участи. Зорьку привязали у стенки, она стояла с низко опущенной головой, у меня не находилось слов, я чувствовала себя виноватой, хотя понимала, что ничего не могу изменить. Принесла ей самый свежий батон и подала ей, она вначале отвернулась от меня, а когда повернула ко мне голову, из её огромных глаз текли слёзы, я прислонила её голову к себе, она как бы поняла, что я ничего не могу изменить. Зорька не противилась и, так мы стояли с ней, пока их не стали грузить в машины для отправки уже в её последний путь. Я подошла, снова подала ей батон, она взяла, но есть не стала, бросив его к ногам. Машина тронулась, Зорька протяжно промычала три раза, слёзы струились и по её и по моим щекам. Я громко запела её любимую песню «По Дону гуляет казак молодой», долго шла за машиной ,махая ей вслед. Так мы распрощались с коровой, которая умела слушать песни и стихи и умела плакать по - коровьи – человеческими слезами.