Дитрих курил у окна, серое утро еще только разливалась по городу, и из окна был виден кусочек еще ночной улицы, да ранний прохожий, спешащий по своим делам. Небо было низким, готовое пролиться дождем, оно угнетало и, глубоко затянувшись, мужчина посмотрел на спящую девушку. Она лежала на животе, раскинувшись посередине кровати, едва прикрытая одеялом. По подушке разметались короткие темные волосы, бархатистая жемчужного оттенка кожа, казалось, светилась в полумраке. Дитрих сел на край кровати и провел кончиком пальца по обнаженной спине, внутри задрожало желание, но пора было уходить, его ждал скучный офис и еще не заключенный консалтинговый договор. Почувствовав его близость девушка пошевелилась и, посмотрев на мужчину, села на кровати, поправляя волосы. Дитрих не мог оторвать взгляда от этого юного гибкого тела, от маленьких крепких грудей, от нежной выпуклости живота. Еще несколько часов назад она извивалась под ним, сама не своя от страсти и вскрикивала хрипло, впиваясь острыми ногтями в плечи. Он давно уже не думал, как объяснить эти не заживающие отметины жене. Лоранс была прекрасна. Жестом попросив закурить девушка жадно глотала дым, прикрыв глаза от удовольствия. Сколько этих деревянных кроватей в стандартных комнатах одинаковых мотелей, с сомнительной чистоты бельем знало ее тело? Дитрих никогда не спрашивал. Боялся ответа. Полгода назад, он, поругавшись с женой, снял ее баре на углу Хьюстон-стрит. Там было много девушек и многие смотрели жадно на его дорогой костюм и пухлый от кредиток кошелек, только она смотрела ему в глаза. Серьезно, без тени улыбки, смотрела изучающее своими непроницаемыми карими глазами. Этот отрешенный и задумчивый взгляд, он потом не раз ловил на себе, и каждый раз вздрагивал, вспоминая тот самый первый раз. Как ни странно, Дитрих помнил каждую мелочь, даже то, что обычно мужчины не запоминают, но все что связано с ней непостижимым образом навсегда отпечатывалось в памяти. В тот далекий декабрьский вечер она медленно подошла – хрупкая не высокая фигура в узком черном платье и села рядом с ним, не обращая внимание на злые взгляды не решившихся конкуренток. Тогда мужчина поразился светлому тону ее кожи и силе маленькой ладони сжавшей его руку. Закурив длинную коричневую сигарету, девушка назвала свое имя - Лоранс, все также внимательно разглядывая его. Тогда он впервые пошел с ней, не задумываясь о том, что ей не больше 20, как и его дочери Кетрин и что она всего лишь проститутка отдающая мужчинам за деньги свое тело. Она отдавала и ему – щедро, без остатка с явным наслаждением, словно он был единственным мужчиной в ее жизни, может быть поэтому Дитрих платил ей щедро, а может быть и потому что любил ее. Впрочем он вряд ли когда-нибудь признался бы себе в этом. Он ничего не знал о Лоранс, только семь цифр ее телефона, по которому она отвечала не всегда. Она почти всегда одевалась в черное, никогда не носила украшений, а ее запястье часто было испачкано краской. На все вопросы Дитриха девушка лишь молча качала головой, и касалась кончиками пальцев его губ. На ее теле было много шрамов, он терпеливо искал их каждую ночь близости и ласкал, жадно целуя.
В комнате было уже светло, Дитрих не заметил, как прошло больше получаса, едва прикрытая полотенцем из ванной вышла Лоранс и начала медленно одеваться. Ему всегда нравилось на это смотреть, без тени стеснения, быстро, с какой-то животной грацией она натягивала на себя одежду – черное кружевное белье, чулки, строгое серое платье и наконец туфли на каблуке. Теперь она казалась школьницей опаздывающей на уроки, чистое без грамма косметики лицо светилось молодостью, карие глаза были серьезны, она улыбнулась и тихо сказала:
- Мне пора.
Соблюдая привычный ритуал Дитрих, молча протянул ей деньги, равнодушно скомканные маленькой рукой они полетели в сумочку. В последний раз мужчина обжегся о ее взгляд и отвернулся к окну, слушая звук удаляющихся по коридору мотеля шагов.
Две недели она не отвечала на его звонки, бесконечно-долгие 14 дней он слушал длинные гудки в маленьком черном аппарате. Каждый из этих дней Дитрих боролся с искушением снова и снова набирать ее номер. Эти цифры снились ему почти каждую ночь, он находил их в рабочих отчетах и в номерах проезжающих мимо машин. Семь цифр, которые больше не открывали дверь в ее жизнь. На пятнадцатый день Дитрих отыскал в New York Times телефон частного детектива и записался на встречу.
Через неделю в обмен на довольно увесистую пачку долларов Дитрих получил тоненькую папку отчета. Прямо в машине, дрожащими руками мужчина жадно листал несколько отпечатанных стандартным шрифтом страниц, со старой школьной фотографии на него смотрела Лоранс – все тот же серьезный взгляд, только волосы длиннее и еще по детски круглы щеки. Буквы прыгали перед глазами, пытаясь сосредоточится, мужчина закурил, успокаивая натянутые нервы.
Лоранс Мур родилась 18.07.1989г. в Бостоне. Мать - Саманта Мур (в девичестве Бренкс) работает преподавателем английского в школе, отец - Джейк Мур – банковский служащий. Лоранс – единственная дочь, появилась, когда родителям было уже за сорок. Стандартная, хорошая семья – дом в пригороде Бостона, две машины, стабильный средний достаток. Девочка хорошо училась, занималась спортом, участвовала в общественной жизни. Обычная жизнь средснестатического американского ребенка. В 17 лет Мара сбежала из дома, оставив родителям записку на странице из школьной тетради, дотошный детектив приложил ее копию к отчету. Аккуратным круглым подчерком на листке было написано три слова – «Я не вернусь». Поиски ни к чему не привели, в полицейских отчетах было указано, что в последний раз девушку видели в компании кочующих по городам байкеров. Дело было закрыто за отсутствием состава преступления. Детектив предположил, что какое-то время девушка путешествовала по стране вместе с байкерами, в связи с чем отыскать какую то информацию о ней за период с 2005г. по 2008г. не представляется возможным. Два года назад Лоренс Мур приехала в Нью-Йорке и сняла квартиру на верхнем этаже дома № 54 на углу Юнион-сквер и Парк-авеню, устроившись работать в ближайшем баре. Официанткой она работала не долго, уволившись через два месяца девушка стала торговать собой, в чем, по предположению детектива, весьма преуспела, сутенера не имела, постоянно меняла места съема клиентов. Год назад записалась на курс по изобразительному искусству Пабло Мартильяни, с тех пор несколько раз в неделю занимается в его салоне, обучение в котором стоит не дешево (к отчету были приложены чеки по оплате курса).
…Художница, вот почему она такая странная…закуривая очередную, четвертую по счету сигарету, подумал Дитрих и, не раздумывая больше, поехал по адресу, указанному в отчете детектива.
- А, это ты, Дитрих, проходи...Лоранс, казалось, ждала его, мужчина не увидел на ее лице ни тени удивления. Он вошел и оторопел, комната была огромной, с двумя окнами во всю стену, повсюду лежали, висели картины, кипы рисунков на полу, какие-то порванные листы, заклеенные скотчем коробки, в комнате царил беспорядок.
Лоранс, одетая в мужскую рубашку заляпанную краской, сидела на подоконнике и курила свою неизменную сигарету. Дитрих молчал, слова застряли в горле, было странно видеть ее такой, эта девушка была совершенно не похожа на ту Ло, которую он знал эти полгода. Взгляд мужчины бродил по комнате, ускользая от пронзительных карих глаз, словно выхватывая из общей картины мало связанные между собой предметы - неширокую кровать в углу, мольберт с наброском у окна, клечатый чемодан и черную сумку у двери.
Девушка вздохнула и, затушив сигарету, подошла к мольберту, бросив небрежно:
- Завтра утром я уезжаю, зачем ты пришел?
Смысл сказанного с трудом проник в сознание Дитриха и его взгляд помутился, почти не соображая, что говорит, он прохрипел:
- Ты не можешь уехать, ты моя.
Громкий и искренний смех был ему ответом. Он прозвучал как пощечина и неожиданно для себя Дитрих, оказавшись рядом с Лоренс, схватил ее за руку, дернув на себя.
- Как ты смеешь смеяться, ты…шлюха...
Девушка все так же спокойно и невозмутимо смотрела в наполненные яростью серые глаза, с ее губ не сходила издевательская ухмылка.
- Отпусти, - сказала она тихо и Дитрих не мог противиться прозвучавшей в ее голосе силе, – убирайся, мне больше ничего не надо от тебя, ты такой как они все, часть жалкой серой массы, которой наполнены эти улицы, меня тошнит от тебя.
Дитрих чувствовал, как в такт ее злым словам все быстрее стучит сердце, пульсируя кровью в виске, каждая фраза больно ударяло по его самолюбию, но не было сил уйти, прислонившись к стене, он молча смотрел на девушку. А она говорила все громче, глаза фанатично горели, а бледные щеки порозовели, даже в минуты близости она не была так прекрасна.
- Я выросла среди таких как ты, жалких и ничтожных людишек, мечтающих только о том, что бы купить новую машину и отправить дочь учится на юриста, - губы Лоренс кривились презрительно, - но мне повезло родиться талантливой и меня минует ваша судьба. Каждый из них, - девушка кивнула на окно, за которым, как обычно в час пик неслись машины, сталкивались и расходились в разные стороны пешеходы, - назовет меня, как и ты, шлюхой и продажной девкой, каждый осудит… Она смеялась – долго зло протяжно, от этого смеха становилось невыносимо больно где то в области сердца.
Лоренс снова закурила, ароматный дым поплыл по комнате, девушка молчала делая глубокие затяжки и посмотрев на Дитриха долгим взглядом наконец сказала:
- Ты не поймешь меня, Дитрих … уходи, мне больше не нужны твои деньги.
Дитрих не понимал, что он делает здесь, в этой пустой, холодной квартире, рядом с этой женщиной, оскорблявшей его. Налаженная, размеренная жизнь была разрушена ее присутствием и теперь уже ничего не будет как прежде. Внутри него все клокотало от ярости и бессилия, все что он мог, это бросить на последок:
- А ты и есть всего лишь продажная девка, придумавшая себе красивую сказку, у тебя нет ни души, ни сердца, только юное тело. Ты сдохнешь, когда тебе перестанут за него платить, Hure.
Не обращая внимания на слова мужчины, Лоренс смотрела в окно, ей было душно в этом городе, душно в его суете и скуке. Глядя на садящегося в машину Дитриха, девушка думала о том, что вот вместе с ним навсегда уходят эти бесконечно-долгие два года в Нью-Йорке.
В открытую дверь робко постучал молодой человек в майке с логотипом авиакомпании, Лоренс спрыгнула с подоконника и расплатилась с курьером за билет. Утром ее ждал самолет в Чикаго и конечно новая жизнь.