Лестницы и стены. Тело высушено болью и отравлено усталостью. Вместо крови в жилах раскаленный песок. В глазах. Во рту. Движение - ожог и тяжесть. Если замедляет шаг - в спину упирается острие копья:
- Вперед.
Сырой каменный пол впитывает жар ступней. Хочется лечь и прижаться к холодному камню. Погасить огонь, медленно сжигающий тело уже целую вечность. Завтра ее сожгут быстро.
Укол в спину:
- Вперед.
За спиной грохочут доспехами конвоиры. Двое. И в каждом за железом - страх. Она остро чувствует его гнилой дух.
Завтра ее сожгут. Сегодня на площади шли приготовления - труд многих, чтобы убить одного. Одну. Ведьму. Какая глупость: они искренне верят, что она ведьма, и так же искренне верят, что она в их власти - и завтра они ее убьют.
И завтра они ее убьют. От страха. Не потому, что убила, надругалась, украла. Это они понимают, с этим они могут жить.
Потому, что другая. С этим они жить не могут.
Дверь.
- Вперед.
Лязгают засовы. Спина жадно вжимается в холодный и скользкий от плесени камень. Забытье.
Лес. Ночной, прохладный, темный. Луна. Ее свет как живая вода.
Она приоткрыла глаза. Высоко напротив, сквозь узкий проем в стене, на нее смотрела полная луна. И с ее светом в тело возвращалась жизнь.
Она сидела у стены не решаясь пошевелиться, не желая думать, протянув все чувства навстречу этому свету.
Силы возвращались и с ними пришла тревога.
Встала, подошла к внешней стене - хорошо подогнанный, скользкий от сырости камень. Проем высоко, не взобраться.
Отошла назад. Глубоко вдохнув сырой воздух, потянулась навстречу луне. Земля навалилась всей своей массой, уступала неохотно, но ноги оторвались от пола.
Это не был легкий ночной полет, которые она так любила: сейчас она всплывала, тяжело загребая руками, боясь провалиться вниз, понимая, что на вторую попытку сил уже не останется.
Вскарабкалась в проем и задохнулась от слабости и восторга.
Белая луна в черном небе улыбалась ей навстречу. Далеко внизу стена уходила в темную воду реки. Противоположный берег реки был не особенно крут и зарос травой, а там, дальше, стеной стоял лес, темный и молчаливый. Тени его деревьев тянувшиеся к реке и к ней, стоящей на стене, обещали спрятать и не выдать.
Внизу закричали, заметались голоса и факелы.
Слишком быстро. Слишком мало сил. Еще минута. Две. Три... За спиной лязгнули дверные засовы. Она шагнула вперед и провалилась вниз.
Полет-падение.
Она едва дотянула до берега. Упала в воду и, цепляясь за траву, полезла наверх. Где-то слева крепость открывала ворота и выплевывала на мост конский цокот и ржание, и лай собак.
Быстрее наверх.
Земля словно мстила ей за измену полетом, наливая тело тяжестью: ей казалось, что мышцы лопаются от напряжения.
Выбралась, побежала к лесу. Не успеть. Топот копыт и хрип собак уже за спиной.
Лес, как будто почувствовав ее отчаяние, потянулся навстречу своей тенью, подхватил легко и мягко, и вдруг она растворилась в нем, стала им, его тенью, его листвой, его травой. Чувство бесконечной силы и свободы захлестнуло ее и она засмеялась от счастья.
Лес смеялся.
Лес смеялся и от этого смеха шарахнулись кони, сбрасывая седоков, заскулили и завыли собаки.
Но она уже не помнила о них и о той, за которой они охотились: она была темным лесом, которому улыбалась белая луна.