2011 г. Провинциальное хамство
Эту сцену я наблюдал в августе 2011 года в городе Зубцове Тверской области в небольшом магазинчике, где торгуют сразу, и рыболовными принадлежностями, и женской одеждой, и косметикой.
Пока я рассматривал прилавок с мормышками, мимо меня от входных дверей к соседнему прилавку, за которым стояла молодая женщина-продавец, прошла гаденькая старушонка. Гаденькой она была даже не потому, что скверно одета, а по выражению ее маленьких, кругленьких, но очень, я бы сказал, цепких глазок, которые она старалась не поднимать вверх. Лицо ее было состарено не годами, а, скорее всего, образом жизни, где тяжелый физический труд сочетается с тяжелым похмельем. Такие типажи очень часто встречаются у православных храмов, где выстраиваются в шеренгу побирушки, протягивая к вам руку и опустив глаза долу. Даешь и видишь – то глупую улыбку, то взгляд собачьей преданности, а иногда – как блеснут на тебя чистые, ясные, не замутненные пьянством, зоркие, злые глазенки и чувствуешь сразу то ли свою вину перед этим голодным сбродом, то ли всемирную побирушечью ненависть к нам, сытым людям, сконцентрированную в одном единственном человеке. Хочется шарахнуться в сторону и перекреститься, будто бы взглянул в лицо самому Сатане.
Старушка прошла как-то боком неровной походкой, как ходят иной раз собаки, когда пытаются выклянчить у людей съедобный кусочек. Подошла к прилавку, громко вздохнула, показно взмахнув при этом руками, и произнесла:
– Милашечка! Дала бы ты мне еще скидочку!
– На что? Что вы хотите купить?
– Ой! Нет, милочка, я же уже купила…
– Купили?
– Ну… да… позавчера кофточку синюю… темно-темно синюю…
– ???
– Ну, вспомни, вспомни…
– А, помню, бабушка, так я вам ее за 580, против 650 продала.
– Ну, продала-продала, а скидочку-то дай!
– Так я уже вам скидку дала – семьдесят рублей!
– Так это ты тогда дала, а я сегодня за хлебушком пошла, а мне не хватает… дай, милая, рублей пятьдесят… ты все равно наработаешь, а нам-то старикам как быть?
– Полы мыть, – заметил я.
– Ой, да как же нам полы мыть, мы же слабые и старые.
– К церкви иди побирайся, – продолжил я, понимая, что местные продавцы не умеют защищать свою честь и достоинство – вон за рекой храм стоит.
– Да в тот храм никто, кроме стариков не ходит, кто ж подаст? Вот я и пришла скидочку попросить, но вы как-то мне не рады, так я еще зайду…
Последние слова она пробубнила как-то тихо, как проклятье, как какой-то недобрый заговор, при этом даже покрутив пальцами у себя под носом. И ушла…
Надолго ли?