Однажды летом мой брат Вова гостил у бабушки с дедушкой. Было ему тогда лет пять. Дедушка и бабушка жили на берегу озера, и понятно, что дед Семён постоянно рыбачил. У него была большая деревянная лодка, на которой он уплывал очень далеко, и не было случая, чтобы дед возвратился домой с пустыми руками.
Как-то он принёс целое ведро карасей. Бабушка на веранде вывалила их в большую ванну с водой и принялась разбирать, какую рыбу жарить, а какую на уху. Многие караси были ещё живые, они хлопали по воде хвостами и поводили жабрами. Кроме бабушки у ванны собрались все: и дед, и тётя Лиля, сестра нашей мамы, с недошитым платьем через плечо, и Вова, и кот Васька. Поговорили, полюбовались на хороший улов, потом дед ушел с газетой в комнату, тётя вернулась к швейной машинке, а Вова с Васькой остались смотреть, как бабушка отбирает рыбу для ухи. Вдруг ей попался в руки совсем маленький карасик - величиной с Вовин мизинец, он даже для ухи не годился. Бабушка хотела отдать его Ваське, но Вова выхватил рыбку у бабушки из рук, снял с полки пустую литровую банку и умчался.
Во дворе у колодца стояла бочка с водой для поливки огорода. Вова зачерпнул в банку воды, пустил туда своего карасика и поднёс банку к глазам. Но банка была круглая, и рыбка всё время ускользала. А если смотреть сверху, то походила на узкую полоску.
- Не видать…, - прошептал Вова и облизал языком сухие губы. Он сел на землю, сунул в банку руку, вытащил карасика и, зажав его в кулаке, стал рассматривать. Рыбка была очень красивая, она блестела на солнце всеми чешуйками и шевелила маленьким хвостиком.
«Во какая, - подумал довольный Вова. – Покажу завтра Петьке. Ему караси никогда не попадались. Всё каких-то головастиков ловит да ракушки собирает. Может, сейчас показать? - Вова привстал было, но опять сел. – Не пойду. Его теперь и дома-то, наверно, нет. Ракушки свои ищет или купается. Или загорает. - Вова вздохнул и вытер свисающую с носа капельку пота. – И правда жарко. Вон как карасик двигает жабрами. И высох, не блестит уже».
Вова бросил рыбку обратно в банку.
«Во, опять заблестела. Хорошо, она в воде всё время, ей не жарко. Если бы у меня был воробей или ёжик, я бы их напоил. А её что ж поить – она и так всё время в воде. Может, она хочет есть? Конечно, если не кормить, то рыбка и расти не будет. А интересно, что они едят? Надо у дедушки спросить. Нет, лучше у бабушки. Дед сейчас начнёт: зачем тебе, где да как, да почему. Бабушка не такая приставучая».
Вова спрятал банку с карасиком между брёвен, сложенных у забора, прикрыл её листом лопуха и побежал в дом.
Бабушка на веранде чистила рыбу. Под столом у её ног сидел Васька и с урчанием грыз рыбью голову. В другое время Вова не упустил бы случая подразнить его, но сейчас ему было некогда.
- Бабушка! – закричал он с порога. - А что рыбы едят? Траву едят? Вон её сколько! И даже в озере есть. Такие длинные… Я сам видел. Тонкие-тонкие и шевелятся, как змеи.
Бабушка сердито глянула на Вову из-под платка:
- Опять один к озеру ходил? Сколько раз говорила: без меня туда не шляться!
- Ну, ба-абушка!... Я же не лезу в воду. Это Петька залезает, а я по бережку. Ты лучше про траву скажи – едят её рыбы или не едят?
- Ещё бы Петьке не лазить! Сорвиголова, вечно без присмотру! Ты с него пример не бери.
- Ну, ба-абушка… А?
- Может, и едят, - ещё один вычищенный карась шлёпнулся в чашку. Бабушка углом платка вытерла лоб. – Ох, ну и жара. А что в озере, так то водоросли. Всё озеро заросло. Пошла вчера полоскать, а там живого места нет. Рубаху-то дедову сунула в воду, а она не тонет, в траве запуталась. Я её тащу, а тут соседка Настасья подошла…
Дальше Вова не стал слушать. Вот бабушка всегда так! Начнёт нормально, а потом обязательно какой-нибудь чепухой кончит. Начнёт говорить про войну – кончит вареньем из малины. Или рассказывает сказку, а закончит заплатками для Вовиных штанов.
Вова подумал, взял кусок хлеба и ушёл. На огороде он вытащил банку из-за брёвен и осторожно заглянул: там карасик? Карасик был на месте. Вова сел на бревно, зажал банку между колен и стал крошить в неё хлеб.
- Ешь, карасик, - приговаривал он. – Расти большой. Всё ешь, не хватит, я ещё принесу. У нас хлеба много.
Когда Вове показалось, что хлеба достаточно, он подумал: «что же, карасик так и будет только хлеб есть?" Сам Вова небось всё ест, и даже траву разную: лук, щавель и морковку, хоть она ещё не выросла, и бабушка ругается. А всё время одно и то же скучно есть.
- Я тебе сейчас травки нарву. На озеро бежать неохота, там трава как змеи, я боюсь её. Я тебе с огорода нарву, ладно? У нас тут щавель есть. Кисленький! И подорожник. Это которым мне бабушка коленку залепляла. Я сейчас.
И Вова нарвал много травы, с запасом. Потом мелко покрошил траву в банку и размешал пальцем.
- Вот, - он удовлетворённо вздохнул. От всех этих хлопот он даже запыхался. Поставил банку в тень и стал ждать, когда карасик начнёт есть. Но рыбка, задевая боками щедро насыпанную снедь, не ела. Она плавала у кромки воды и хватала ртом воздух.
Вова наблюдал-наблюдал, и показалось ему, что карасику тесновато в банке. А ведь он вырастет. У бабушки в ванне вон какие крупные плавали. Как же тогда?
И Вова понёс банку с карасиком в дом.
Он поднялся по ступенькам, прошмыгнул мимо бабушки и заглянул в комнату. Дед спал, накрывшись газетой. Тётя Лиля шила, сидя за швейной машинкой. Вове очень нравилась эта машинка. У неё внизу была такая дощечка для ног, и, чтобы колесо крутилось, надо было ногами нажимать на дощечку – туда-сюда, туда-сюда. Как это у тёти так здорово выходит? Колесо крутится, машинка стучит, как поезд, а руки свободны – что хочешь делай. А Вова как-то попробовал дощечку ногами толкать, нитки только порвал и получил от бабушки по затылку. Бабушка очень бережёт эту машинку.
У тёти Лили дощечка ходила плавно и быстро, и она шила, двигая руками пёструю материю. Лицо у неё было задумчивое, но у Вовы было серьёзное дело и пришлось тётю отвлечь.
- Тёть Лиль, - позвал он.
- Что?
- А если он вырастет? Он же вырастет?
- Кто? – Тётя продолжала задумчиво глядеть на свои руки.
«Как это кто»?!
- Карасик.
Тётя Лиля молчала.
- Ну, тётя-я! – повысил голос Вова.
- Чего тебе надо? – Тётя была чем-то недовольна. И не хотела отвлекаться на всякие разговоры.
- Вдруг карасик вырастет?
- Какой карасик?
- А вот – у меня в банке карасик. Он вырастет, а банка маленькая.
Тётя мельком глянула на банку.
- Не вырастет он. Отдай Ваське, не мучай.
Вова даже задохнулся:
- Моего карасика?!
Тётя застрочила дальше. Вова захныкал.
- Ну, тёть Лиля! Ну, ты нормально говори! Я же спрашиваю, а ты шьёшь! Куда я потом его дену?
- Вовик, отстань с глупостями. У меня тут не получается никак. Иди у деда спроси.
- Да он спит. Он храпит, ты не слышишь, что ли? Ты одно слово скажи. Я уйду.
- Что тебе сказать, горе моё?
- Он вырастет, а банка маленькая. Где он будет жить?
Тётя громко фыркнула:
- Мне бы твои заботы…
- Тётя!!! – и Вова топнул ногой.
Тётя Лиля вздрогнула. Дед перестал храпеть, затих и повернулся на другой бок. Тётя рассердилась:
- Ты чего орёшь? Вишь ты – орёт он! А мне вот не до тебя! Выдумки твои дурацкие…
Она посмотрела на красное Вовино лицо и смягчилась.
- Ладно, ладно. Не злись. Возьмёшь другую банку, из-под компота. Трёхлитровую. Хватит твоему задохлику. И иди, не мешай.
Вова обиделся.
- Вовсе он не задох… А вовсе красивый. А если он и из той вырастет?
Тётя снова склонилась над машинкой и не слышала Вову.
Вова дёрнул её за платье.
- Тёть Лиль! А потом?
Тётя не отвечала.
Вова потянулся к её уху:
- А потом?!
- Фу, Вовка! Отстань! И не лезь к машинке. Попадёшь пальцем в колесо! Иди у бабушки спроси!
- Лучше ты скажи. Ну, скажи, тёть Лиль! Я сразу уйду. Ну, надо же ему где-нибудь жить!
- Да он же в банке у тебя!
- А он же вырастет! Как потом? Он и из большой банки вырастет. Я же расту? И он растёт.
- Ох, Вовка… Вот пристал. Не вырастет он… Ну… таз у бабушки попросишь. Иди только отсюда, у меня рукав что-то не выходит. Иди, а?
Вова вышел. Минут пять тётя сосредоточенно отпарывала рукав. Она делала это уже второй раз и всё больше раздражалась. Противный рукав никак не хотел вшиваться как надо. В это время Вова снова показался на пороге.
- Я посмотрел в ванне – они там большие. И у бабушки на сковородке тоже. В тазу ему плохо будет. Тесно. И сбоку не видно.
Тётя Лиля молча рвала нитки. И даже зубами откусывала. На Вову с его банкой она не глядела.
- Тётя!
- Ты опять? Вовка, получишь сейчас по заднему месту! Чего тебе?
- Таз тоже маленький. Он большой, но маленький. Если рыбку хорошо кормить, она быстро вырастет. И как же?
- А в ванну пустишь. Ванна вон какая. Даже ты в ней умещаешься.
- В ванну бабушка не разрешит. А если он и из ванны…
Тёте стало смешно. Она закатилась, прижав недошитое платье к лицу:
- Держите меня, а то умру! Ты что, акулу, что ли, собираешься держать? Это же карась, а не…а не кит. Ты ж его не прокормишь. Зачем нам такой здоровый, не боишься, что он нас всех сожрёт? И тебя тоже.
- А вот и не боюсь! А вот если вырастет, куда тогда его девать? Все придут смотреть. И Петька тоже. Во, скажет, какой у Вовки карась! А ему тесно! Ну, тёть! Ну, куда?
- Выпустишь в озеро.
- Да ты что-о? Моего карасика? Он же мой будет! Я ж его выращу - и вдруг в озеро! Ну, скажи!
- Вовк, как ты надоел мне! Выдумал какую-то ерунду! Иди отсюда со своей банкой, ещё набрызгаешь тут. Платье мне испортишь!
- Я не буду брызгать, ты только скажи.
- Чего?
- Ну, вот если он и из ванны…
- В бочку посадишь!
- Там темно. Ничего не видно. А если он и из бочки…
- Лодку у деда возьмёшь! Поставим её во дворе, водой наполним, все вместе как-нибудь перенесём твоего карася. Он же уж со свинью тогда у тебя будет!
- Ух ты! – глаза у Вовы засверкали. – А вдруг он…
Тётя потеряла терпение.
- Да он уже сдох у тебя! Глянь! Он у тебя уже кверху брюхом плавает! А ты ему всё место подыскиваешь!