Катерина остановилась, тяжело дыша, и ухватилась одной рукой за тянущийся по стене туннеля кабель. Её черные волосы прилипали к влажному лбу спутанными прядями, некогда хорошая одежда была изорвана и перепачкана, бледное лицо осунулось, ноги предательски подкашивались. Пусть она и не бежала, но даже быстрая ходьба моментально вытянула из нее все силы, ведь в ее положении вообще рекомендовалось как можно меньше двигаться. Своей второй рукой женщина придерживала большой живот, внутри которого готовился к выходу в большой мир её малыш.
-Потерпи, родной, мама скоро спрячет тебя там, где никто не обидит. Мама тебя очень любит,- она нежно расправила грязные лохмотья, поглаживая круглый живот.
Больше всего Катерине хотелось отдохнуть, прилечь хоть на минутку, но она понимала, что в туннеле ее быстро найдут, а после пристрелят, даже не разбудив. Поэтому надо было искать в себе силы двигаться дальше, если не ради себя, то ради ребенка, которого она уже восемь месяцев носила под сердцем. На станции с ней вот уже год как обходились очень плохо, она замечала, как косо смотрят мужчины и шепчутся за спиной женщины. Сначала она скрывала свою беременность, затем убеждала всех, что отец ребенка – нормальный здоровый человек, насколько это возможно в отравленной подземке. И надо же было однажды прийти на станцию посланникам из общины мутантов и потребовать «детеныша, если тот будет женского пола». Она сама слышала переговоры, так как в это время убирала платформу как раз около палатки начальника станции… На тот момент кроме нее беременных женщин не было, и быстро разлетелся слух, что она вынашивает нового монстра. Монстра! Да как смеют они за спиной так говорить о ее малыше, о ее маленьком чуде, которое вот-вот появится на свет? Катерина закусила губу, сдерживая слезы…
-Отдохнул? Мамочка должна идти вперед,- шепнула она животику и устало зашагала по туннелю.
***
Майк, не высокий, но крепкий парень, старший по вопросам безопасности вышел из палатки начальника станции и поспешил к своему другу, опытному сталкеру Антону. Мало ли куда могла забрести Катерина, ускользнувшая из-под охраны в туннель, к кому могла бы попасть. Утром в том направлении ушли челноки, и женщина вполне могла бы попробовать догнать их, если те решат сделать привал на какой-нибудь из станций, ведь с собой у них был довольно тяжелый груз, который они несли в Ганзу.
-Про Катьку слышал, Тох?- спросил мужчина, подняв полог и войдя к сталкеру.
- Да, она в правый туннель сбежала два часа назад, Сергин напился и уснул прямо на посту! Странно, что кроме неё больше никто не додумался решетки выбить. Например, тот мутант, который в пищеблок пролез, или фашист из дальней камеры…
-Да не так-то просто их выбить, делали на славу… Я, если честно, не понимаю, как Катерина-то смогла?
-Вроде как сумела дотянуться до ключа, она же прямо рядом с Сергиным была, все-таки женщина, хоть и… Ну, ты понимаешь…
-Не будем об этом,- перебил друга Майк. – В любом случае найти ее надо как можно быстрее, мало ли, что с ней там будет, тем более в ее положении. В общем… Я на тебя могу рассчитывать?
-Конечно, брат. Когда выходим?
-Через двадцать минут жду тебя у блокпоста,- мужчины пожали друг другу руки и занялись подготовкой к операции.
***
Спи, моя радость, спи-засыпай,
Мама с тобою, ты это знай.
В темном туннеле нет никого,
Даже мутанты уснули давно.
Свечи в палатке моей не горят,
Чтобы тебе засыпать не мешать.
Мама с тобою, мой милый малыш,
Будет, пока на руках её спишь.
Катерина сидела возле технического ответвления и убаюкивала свой живот. Она уже решила, что продолжит идти по основному туннелю к населенным станциям, где, может быть, её никто не тронет, и позволят родить. Но сейчас она уже слишком устала и не могла идти дальше, а только тихо сидела и напевала колыбельную.
Вдруг она поняла, что её голос странным эхом расползается в темноте. Она испуганно замолчала, но едва уловимые звуки продолжали отдаваться в туннеле. Они не затихали, а будто снова и снова появлялись, словно кто-то тихо напевал только что услышанную мелодию, затаившись в черном ответвлении. Катерина медленно поднялась, стараясь делать это как можно тише, хотя это было очень сложно – мешал живот, в котором тревожно толкнул маму ребенок. Быть может это просто галлюцинация? Она зажала уши, мелодия прекратилась, но лишь только она убрала руки, то услышала её вновь. По телу пробежались мурашки, но женщина постаралась дышать ровно, иначе ее беспокойство могло бы передаться и малышу, а на ее сроке это было крайне не желательно - и без того она последнее время много нервничала. «Нужно думать о ребенке»,- успокаивала саму себя Катерина. Придерживаясь рукой за стены и тюбинг, она, насколько могла быстро, пошла в сторону станции. Странный звук сначала стал затихать, но потом вновь зазвучал совсем близко, будто преследователь то отставал, то вновь догонял женщину, неуклюже пробирающуюся через черноту туннеля. Беременная хотела постараться убежать, но боялась спотыкнуться и упасть на живот, поэтому аккуратно шла, с ужасом вслушиваясь в странное эхо. Это уже была не искаженная мелодия её колыбельной, а какое-то низкое нечеловеческое урчание. Воображение уже предательски рисовало голодного монстра, который притаился в темноте, поджидая как раз такую беззащитную жертву, какой чувствовала себя Катерина. Странно было, что существо отчего-то не нападало, хотя и не отставало ни на метр, не давало забыть о себе.
Быстрее бы добраться до блокпоста станции, где ее встретят пусть и не дружелюбные, но люди.
***
Спрятаться… Дойти до станции и спрятаться…
Только что у Катерины отошли воды, малыш захотел выйти на свет совсем не вовремя! Женщина задыхалась, живот тянуло схватками, пока еще редкими, но уже ощутимыми. Преследовавшая её тварь, наверняка чувствовавшая скорую наживу, радостно шипела в туннеле, держась на небольшом расстоянии. «Почему оно не нападает? Что оно ждет?»- слезы текли по щекам беглянки. Неужели она не сможет защитить своего ребенка? Неужели умрет здесь? Нет, она не позволит никому отобрать её чудо! Будет драться до последнего, кусаться, кричать, но спасет свое дитя.
-Кхааааааа…- раздался хрип за спиной.- Кхааааааааа…
-Что тебе надо! Пошел прочь!- сорвавшись на визг, закричала Катерина, но быстро сжала зубы от боли, вызванной новой схваткой.
Лишь только приступ закончился, она поспешила вперед – до станции должно было оставаться совсем немного, и там она сможет найти убежище! Женщина поглаживала свой живот, умоляя малыша не торопиться и дать ей еще немного времени.
-Нет в туннеле никого, все мутанты спят давно,- дрожащим голосом напевала она, считая шагами рельсы.
Если бы у нее был с собой фонарь или хотя бы свеча, то она бы заметила, как прошла мимо брошенных обломков блокпоста, где когда-то несли дежурство охранники станции… Но с собой у нее не было ничего, и поэтому она опешила, когда увидела долгожданный свет станции, её красное аварийное освещение. Превозмогая усталость и тупую, тянущую резь схваток, подстегиваемая хрипами невидимой ей твари, она ускорила шаг.
-Люди! Кто-нибудь! Помогите,- зарыдала она, но никто не отозвался.
Катерина вышла на пустую платформу, палатки были повалены и сломаны, облицовка станции была испещрена пулевыми отверстиями, на полу виднелись следы свежей крови, но мертвецов нигде не было видно. И только в центре зала стояла сколоченная виселица, в которой виднелся неподвижный человеческий силуэт. Женщина застыла было от ужаса, но из оцепенения её вывела очередная вспышка боли – схватки теперь стали частыми и резкими. Катерина обернулась, заглянув в чернеющий проход, откуда должна была выйти тварь, хрипение которой перестало слышаться, как только красное свечение пробилось через мрак туннеля. Неужели оно испугалось света? Однако робкую надежду оборвал громкий, разъяренный дикий вопль, звонким эхом разлетевшийся во все уголки станции. Это было Оно, и Оно разозлилось. Ноги отказались слушаться, и беглянка чуть было не упала посреди развалин палаточного городка. Почти обезумевшая от страха, она стала искать глазами убежище и к своему счастью заметила одно уцелевшее строение – крепкую брезентовую палатку санчасти, судя по нарисованному на ней большому красному кресту. Спотыкаясь, Катерина направилась туда, надеясь, что кровь на полу и стенах отвлечет монстра и даст ей время заблокировать вход. Постоянно оглядываясь, она зашла спиной в укрытие, плотно запахнув брезентовые двери. Сразу у входа стояла самодельная кушетка, которую не без труда роженица перетащила к проходу. Теплое ощущение защищенности начало пробиваться через плотную завесь страха, и даже боль схваток, каждая из которых длилась уже почти по минуте, перестала казаться такой острой. Катерина хотела облегченно вздохнуть, но из ее изможденной груди вырвался только тихий хриплый стон. «Теперь нужно расслабиться и думать о ребенке,»- стала успокаивать она саму себя. - «Глубже дышать и не думать о воющих мутантах. Все будет хорошо, хорошо, хорошо». Медленно женщина сделала пару шагов назад, вглубь санитарной палатки, делая шумные, неторопливые вдохи и выдохи на каждое своё осторожное движение. И вдруг чуть было не упала, наступив ногой в скользкую лужицу на полу, и удержала равновесие только потому, что успела ухватиться за стоявший рядом большой стол. Однако тут же брезгливо отдернула руку, так как стол тоже был покрыт густой жижей. Катерина взглянула на свою ладонь, но увидела не темную кровь, которой, как ей казалось, и был залит пол, а прозрачную вязкую слизь, которая медленно, крупными каплями стекала вниз со столешницы. Очередной приступ скрутил тело, заставив машинально обхватить ладонями живот, измазав и его липкой массой, противно хлюпнувшей между пальцев. Сморщившись от боли и омерзения, беглянка наконец-то обвела взглядом бывший оплот стерильности и чистоты. Вся палатка: столы, поваленные стулья, разбросанные упаковки таблеток из аптечки – все было покрыто слоем слизи. Женщина не смогла сдержать рвоту при виде того, в каком состоянии находилось её убежище. Однако искать новое было уже некогда не только потому, что где-то снаружи бродила тварь, но и потому, что малыш был готов увидеть мир. Катерине нужно было найти себе место, каким бы грязным оно ни было, и родить…
В дальнем углу помещения, куда уже почти не проникал красноватый свет станции, за серой ширмой виднелся край кушетки. Ослабшая женщина подошла к ней и осторожно, придерживая живот села на край, а затем постаралась лечь.
За ширмой было совсем темно и тихо, что дало Катерине слабое ощущение покоя, будто бы она смогла спрятаться под большим колпаком, который защитит её и ребенка от всех опасностей. Она закрыла глаза, стараясь передать свои ощущения вглубь своего живота, и ей показалось даже, что очередная схватка была чуть менее болезненной. Через несколько минут, когда глаза стали привыкать к мраку, она даже заметила красное пятнышко на стенке палатки и улыбнулась этому кусочку света, который, будто бы поняв, что на него смотрят, блеснул чуть ярче своим круглым бордовым боком и шевельнулся вниз, к роженице. Катерина быстро моргнула, прогоняя причудившееся пятно, но то не собиралось сдаваться и исчезать, а дергано опускалось ниже и больше не казалось таким теплым. Из черноты стал проступать объемный силуэт, центром которого был кроваво-красный бликующий шар - круглый глаз без век и ресниц. Обрамляла его сморщенная черная туша с расходящимися в разные стороны щупальцами. Катерина не могла отвести глаз от жуткого, покрытого морщинами мутанта. Точно паук по паутине, скользил он по вязкой слизи, рывками двигаясь вниз. Кое-где из глаза сочился гной, пару раз упавший маленькими сгустками на кушетку. От ужаса женщина не могла пошевелиться и лежала не дыша. Вдруг монстр оттолкнулся своими жилистыми конечностями от склизкой стены и упал на грудь несчастной. Его твердое брюхо ударило по животу одновременно с очередным родильным спазмом, Катерина закричала и попыталась сбросить с себя огромного гноящегося паука. Однако тот оказался довольно тяжелым, и, измученная бегством, она смогла только слегка оттолкнуть его. В этот момент она успела разглядеть, что на животе, с противоположной алому глазу стороны, у монстра находился круглый, похожий на огромную присоску рот. Именно им тварь потянулась к лицу несчастной вопящей женщины. Крепкие сильные лапы намертво вцепились в голову, обхватив её сзади, и рот-присоска накрыл нос и губы, перекрывая дыхание. Катерина судорожно забилась, задыхаясь и чувствуя, как острыми лезвиями впиваются в неё тонкие зубы монстра…
***
Майк и Антон выбежали на станцию. Еще в туннеле они услышали крики женщины и поняли, что напали на след сбежавшей. Прислушавшись, они пересекли пустой, уже почти год как заброшенный зал, в котором остались только пара палаток и предметов обихода, покрытых толстым слоем серой пыли. Немного не добежав до столба в центре платформы, к которому было примотано полотно со знаком, которым сталкеры обозначают на карте участки, подверженные ментальной угрозе. Мужчины остановились у довольно крупной палатки с красным крестом, откуда, по их мнению, и раздавались крики. Им не составило большого труда оттолкнуть от брезентовой двери неумелую баррикаду, которую беглянка наспех сделала, стараясь защитить себя. Из дальнего угла из-за ширмы раздался протяжный хриплый предсмертный стон, глухо повисший в воздухе. Майк первым бросился туда, отшвырнув в сторону легкую загородку, и увидел, как дернулась в последний раз Катерина и застыла, глядя распахнутыми, будто от ужаса, глазами в потолок. Она лежала на спине, широко расставив ноги – скорее всего роды уже начались. Мужчина откинул лохмотья одежды и увидел, что головка ребенка уже показалась.
-Тоха, скорее, мы еще можем его спасти!- закричал Майк.
Его напарник осторожным, но быстрым движением сделал надрез на животе уже мертвой женщины, а его друг бережно стал вытягивать окровавленного младенца, который заплакал прямо на его руках. Антон оторвал большой кусок ткани, которой была обтянута ширма, и помог завернуть ребенка, как только пуповина была перерезана.
Несколько минут они безмолвно стояли рядом с телом Катерины в пыльной захламленной санитарной палатке, отчего-то боясь даже пошевелиться, будто что-то могло им угрожать, и только детский плач нарушал эту тишину.
***
-Папа, а почему мамы с нами нет?- в который раз задал вопрос бледный худой мальчуган.
-Мама очень сильно болела, Костик. У мамы болела голова, а папа не смог за ней уследить, не успел её спасти.
Майк ласково прижал к себе сына, закрыл глаза, и перед ним в который раз всплыла картинка шестилетней давности. Когда его беременная жена Катя сошла с ума, перестав узнавать друзей и родных, чуть не убила начальника станции, поддавшись галлюцинации. Как она сбежала в туннель, вышла на заброшенную станцию. И как он не успел вовремя найти её, как умерла она в мучительных родах. И только чудом их сын выжил и был теперь единственным родным человеком, оставшимся в жизни мужчины.
-Мама очень тебя любила, родной… А теперь беги в школу.
Он проводил из палатки и еще раз обнял сына, погладил его белесые волосы и с отеческой нежностью посмотрел в его необычные, красивые, круглые глаза – черные с бордовым оттенком.