2000 знаков без пробела
Геннадий сидел дома, никого не трогал, починял DVB-карту, когда раздался звонок в дверь. Это был инспектор с горсети. Каждый месяц у них происходил один и тот же разговор: инспектор требовал уплаты за свет, Гена терпеливо объяснял, как в первый раз, что аванс пятого, а получку уже потратил. Но на этот раз у Гены не было мелочи, чтобы дать на "чай" злому и веселому с похмелья инспектору.
- Чо ваще нет ничего? Хоть сушек дай погрызу.
- Шаром покати, сам не знаю что делать до аванса.
- Дай хоть позвонить... телефон на международные открыт?
- Ну вроде... у меня корпоративный.
- Оперативный-кооперативный... давай.
Инспектор не колеблясь набрал номер:
- Алло, девушка... девушка... ага... код Зимбабве пожалуйста... - зажав трубку рукой, он пояснил Геннадию - всегда хотел позвонить в Зимбабве.
- Ага, спасибо, девушка! - произнес он уже громко.
- У тебя номер какой?
Гена сообщил. Инспектор снова стал набирать, Гена с недоумением следил за ним, не зная что сказать.
Доктор Руте Мванда после учебы в России в отличии от своих соплеменников вернулся в Африку. Устроился работать в небольшой ведомственной больничке, обслуживающей золотодобытчиков, и на жизнь не жаловался. Особенно в данный момент , окруженный посапывающими детишками и лежащей рядом мягкой и большой женой. В ночи раздался звонок. В принципе для доктора Мванды это не редкость, однако его ждал сюрприз.
- Аллее...! Але! - пробивался на Южное полушарие голос инспектора.
- Аллоу!
- Это Зимбабве? А? Эт негр? А? Негр эт ты? - частил бесшабашный и радостный гость.
- Кто говорит? - с бархатным густым акцентом пробасил не проснувшийся до конца доктор.
Инспектор ни капельки не удивился русской речи собеседника, похоже о языках он и не задумывался.
- Ну как вы там, негритосики? Живете? Американцы не хозяйничают там? - весело кричал похмельной инспектор, имени которого Гена и не знал.
- Нормально живем, - удивленно ответил доктор Мванда. У него звучало как "живьомь".
- Вот звоню узнать, ну раз нормально, тогда давайте, не болейте там, кушайте бананы или чо там, кокосы!- в трубке раздались гудки.
Культурный мягкий Мванда, проживший долгих 12 лет в Росии, набираясь врачебного опыта не сильно гордился тем, что несмотря на все богатство русской матерной речи, ни разу ей так и не пользовался. Не то чтобы он это делал из принципа, скорее из воспитанности.
Но сейчас, стоя в одних трусах в квартире находящейся далеко от холодной Росии, Мванда с недоуменной досадой почти без акцента машинально произнес:
- Совсем о***ли, б***ь!
Город хлебный, 2011