Книга 3 Полет над пропастью.
Начало см.:
кн. 1 Путь к себе http://www.proza.ru/2010/04/17/338
кн. 2 Путь наставника http://www.proza.ru/2010/12/15/799
Все перемены в моей жизни начали приобретать оттенок ухудшения того, что было прежде, и этот процесс все более убыстрялся. Как следствие, на изломе своей «земной жизни, пройденной до середины», во мне появился несвойственный мне ранее пессимизм. Данте, найдя себя «в сумрачном лесу» накопленных им жизненных впечатлений, затеял рискованное путешествие по кругам Ада, Чистилища и Рая с целью познания сущности окружающего его мира. Смогла ли я повторить и осилить его подвиг? По правде говоря, в те года гораздо более интересной и значимой задачей мне представлялось познание самой себя, своего Я, участвующего в комедии, задуманной и разыгранной Богом.
Как прошел мой личный «полет над пропастью», предсказанный для всех нас моим учителем Павлом Глобой в 1989 году, и как пережила его моя страна, поменявшая за это время свой политический строй, границы, флаг и даже имя? Да и, вообще, закончился ли к концу 20 века этот рискованный полет, сумели ли мы приземлиться на твердую почву или все еще летим над бездной, не зная и не видя перед собой определенной дороги? Отыскать подходящие ответы на все эти вопросы, а также поведать моему читателю о том, как проходил мой личный семилетний полет в поисках смысла, я попытаюсь в данной книге, которая так и называется: «Полет над пропастью».
Уж не знаю, как там другие, цивилизованные страны, а Россия на протяжении всей воей истории меняла свое лицо в зависимости от того, кто стоял у власти. Как никто другой в мире, мы зависим от каприза «царя-батюшки», как бы он ни назывался - Императором, Председателем, Генсеком или Президентом. И вся политическая возня за равноправие и передел полномочий всегда остается в России либо грязной сварой, либо кровавой бойней, либо просто видимостью, направляемой сверху крепкой рукой. Как ни красивы демократические принципы Запада, в нашей стране они всегда вырождаются во что-то, им прямо противоположное, и еще больше увеличивают количество зла там, где его хотят уменьшить.
Русский язык так велик и многогранен, что сколько ни создавай разных партий и теорий, каждая очень убедительно сможет доказать правоту своих мнений перед случайной толпой их услышавших. Все пекутся о благе Отечества, все ищут доброго и лучшего, а в итоге получается то, что получается, и оно происходит совсем не так, как планировалось. Хуже нет, когда ради идей всеобщего равенства начинают привлекать к решению государственных вопросов тех, кто ничего в этом не понимает - толпу, стадные симпатии которой необходимо завоевывать. В результате напрасно тратятся время и деньги, льется кровь, и решаются только вопросы личной власти, покупаемой на государственные средства, которые могли бы быть израсходованы более полезно для улучшения жизни этой толпы.
Мое неожиданное «вхождение во власть», пусть и на самом низком, исполнительском уровне мелкого чиновника районной администрации, внесло в мою жизнь новые наблюдения. Политика - дело не только грязное, но и крайне поучительное. Мои эзотерические знания, от пополнения которых я в тот период вынужденно отошла, удивительно наглядно ложились на все, происходящее в нашей стране, и многое мне объясняли. Опыт работы в районных администрациях города, а с ним и опыт трудного общения с «гражданами», оказался не только болезненным, но и нужным. Во время этого «вхождения во власть» я еще основательнее поселилась в своем внутреннем мире и отстранилась от внешнего. Это меня угнетало, но тратить жизнь на «починку» своих внешних связей не хотелось: слишком многое и более значимое нужно было успеть сделать: жаль тратить жизнь на светскую болтовню и игры, в которые так любят играть все «взрослые».
Седьмой год нашим государством руководил Президент Борис Ельцин, некогда выступивший по отношению к реформатору Горбачеву еще более смелым реформатором. Седьмой год мы строили капитализм, называемый у нас «рыночными отношениями», и так же, как всегда на протяжении нашей истории, не знали, что готовит нам будущий день, и как повернется наша жизнь дальше. Только теперь эти внеплановые перемены начали происходить гораздо быстрее, резче. Совершенно неслучайно на пороге наступившей Эпохи Водолея, нашей страной управлял Президент – Водолей. Борис Николаевич, в те годы много пил и уже приобрел комплекс Вседержителя, но при этом постоянно радовал общество непредсказуемыми «волеевскими» решениями, как то: 1000-кратная деноминацией всех российских денег с одновременным обращением и старых, и новых денежных купюр, или неожиданная для абсолютного большинства людей смена всего Правительства вместе с надежным соратником Президента - премьером Черномырдиным, - чуть ли не накануне 60-летнего Юбилея последнего!
Весь мир, затаив дыхание, тогда следил за происходящим в России - отнюдь не с восхищением или с завистью, а с безмерным удивлением и страхом: что еще такого выкинут эти «россияне», гораздые на выдумку? Эти выдумки постороннему взгляду напоминали глупость, говоря нашим языком - дурь, а потом на поверку вдруг оказывались гениальным ходом русского ума, недоступного пониманию трезвой Европы.
Прямо из «развитого» социализма, миновав запланированный Хрущевым на 80-й год двадцатого века коммунизм, наша страна перемахнула в капитализм, на ходу сменив все условия игры. Россияне, всю свою сознательную жизнь воспитывавшиеся в надежде на государство, которое было призвано обеспечивать им старость и давать скудное, но бесплатное жилье в утешение за их безрассудную плодовитость, за семь лет этого «перелета» не успели осознать и привыкнуть к мысли, что теперь им придется жить так, как давно уже живет весь мир - на свои заработанные деньги. В Европе никто и никогда не заводит семью и нескольких детей, прежде чем не подумает, куда их поселить и на что выкормить. Там кажется диким выплескивание на государственных служащих своих личных бытовых проблем и неурядиц, многие из которых человек сотворил сам в уповании на будущую социальную помощь. Правда, в этой же, «несообразительной» Европе, граждане, желающие и умеющие работать, действительно работали и за свой труд получали столько, что могли приобрести для себя самое необходимое.
Россияне, перелетев над бездной, отделяющей капитализм от социализма, как обычно, оказались в дураках. Они ничего не успели накопить в прошлом, а теперь их вынуждали жить «на свое», постеснявшись сказать им в открытую, что надеяться, действительно, не на что. Всю лавину людской боли, претензий, несбыточных ожиданий и возмущения простых людей правящая верхушка свалила на низовой аппарат исполнительной власти, который, к тому же, отдала на растерзание прессы, постоянно обвиняющей чиновников во всех смертных грехах, и, одновременно, держала этих чиновников в постоянном страхе увольнения в условиях возрастающей безработицы. Этот аппарат, вынуждаемый разговаривать с обиженными гражданами на языке давно уже не существующего общества и недействующих законов, ничего по существу изменить уже не мог, но только стойко принимал плевки в лицо со стороны почти такого же, как и он сам, нищего народа.
В период социальных революций, как правило, выживают не самые умные, а самые наглые и предприимчивые. Именно такие - те, кто в свое время плохо учился в школе и потому не имел профессиональной подготовки и традиций, которых им было бы жаль потерять, быстро обогатились за счет спекуляции и обмана. Все, что им требовалось от жизни, они теперь могли купить, и потому быстро освоились в новой жизни. Эти люди не приобрели привычки читать книги (кроме юридических справочников, помогающих им находить обходные пути в своем бизнесе) и размышлять о высоких материях, часто они не были способны даже связно излагать свои мысли и, тем более, грамотно их записывать. Они не были отягощены муками совести и возвышенными идеалами, ради которых могли бы поступиться своими удовольствиями. Новая идеология этого и не требовала. В почете теперь была только предприимчивость. Подражая прагматизму Запада, наша страна очень быстро его переплюнула, сразу, чисто по-водолеевски, перескочив из заоблачного идеализма в глухой цинизм.
Большинство моих ровесников и товарищей «по цеху» - тысячи хорошо образованных, начитанных и квалифицированных итээровцев из ранее многочисленных в Ленинграде закрытых учреждений («почтовых ящиков»), оказались не у дел: без работы, без специальности и без перспективы обрести их вновь, учитывая их немолодой возраст и сложившиеся привычки. Кто-то пошел торговать, превратив себя в подсобную силу и средство обогащения более молодых и удачливых «новых русских», кто-то так и не смог преодолеть барьера отвращения и неприятия такого образа жизни и скатился в самые низы общества. Я каким-то чудом сумела удержаться на поверхности, избежав обеих пугающих меня перспектив, и даже приобрела новый, необходимый мне эзотерический опыт, причем, практический!
Новая жизнь была мне чужда. Ее способом выживания тогда стала реклама. Рекламировалось все - от женских подкладок до религиозных убеждений. Куда бы я ни пошла, обязательно попадала в руки рекламных агентов, менеджеров, дистрибьюторов и продавцов, стремящихся всучить мне свой товар, услуги и даже убеждения. Идя по улице, я всюду видела яркие и часто неграмотные рекламные объявления на любую тему, в том числе, и о пользе водки, сигарет или презервативов. Рекламами пестрили газеты и множество бесплатных изданий, которые, - хотим мы того или нет, - регулярно запихивали в почтовые ящики или совали прямо в руки. Рекламными объявлениями теперь стали исчерчены стекла вагонов метро, в котором я ежедневно вынуждена была проводить около двух часов, добираясь до места работы и обратно. Поднимаясь по эскалатору, по громкой связи слушала крайне циничные для очень многих в то время предложения совершить круиз в Турцию или на Багамы.
В мою рабочую комнату в администрации, презрев всякие запреты, в любой, часто самый неподходящий момент, мог влететь очередной торговый агент с сумкой и с ослепительной, американской улыбкой и начать меня уговаривать что-то приобрести. Часто им оказывался кто-то из «наших» - бывший инженер, а ныне безработный, вынужденный как-то кормить свою семью,- но от этого было не легче. Он отнимал мое время, покушался на мою свободу, раздражал и доводил до исступления, точно так же, как это делали громкоголосые зазывалы в электричках, рекламирующие свои товары. Дорога на дачу, во время которой я обычно что-то читала, теперь все больше становилась суровым испытанием и источником раздражения. Получалось так, что эзотерика меня не защищала: зная природу происходящего, я не могла защитить себя от негативных эмоций.
По прошествии лет многое из прошлого, уже кажется мне милым, но это - заблуждение. То время заслужило того, чтобы навсегда уйти в небытие и не повторяться. Но все повторяется, хотя и в ином обличье. Вся наша жизнь - всегда полет над бездной, впереди которого - неизвестность, а позади - неотвратимость конца. Социальная жизнь никогда не будет и не может быть идеальной, а зло никогда не исчезнет из нашего мира, потому что, только сопротивляясь ему, мы становимся другими - приобретаем возможность узнавания себя и своего места в этом странном мире.
Мой личный полет над пропастью был и продолжает оставаться для меня очень значимым периодом жизни. Люди вокруг меня тогда постоянно менялись - гораздо чаще, чем этого мне хотелось, а я, попав в водоворот событий, по мере сил старалась объяснить себе происходящее и его смысл для меня лично. Как? Чтобы пояснить это, я снова приглашаю читателя вернуться в 1991 год, с которого начался мой перелет над бездной.
продолжение см. http://www.proza.ru/2011/10/21/728