Я раскинул карту на перевернутом снарядном ящике, который у меня служил столом. Вот оно наше расположение. Всю карту пересекал Дон, справа тополиный бор. По центру лощина поросшая кустарником. Чуть правее лощины наша высота. А вдоль Дона, по берегу протянулся поселок Базки. Его и разрезала, почти пополам, лощина. Она шла от подножия нашей высоты и до самого Дона. Здесь я и запланировал скрытное передвижение моего взвода к месту вероятной переправы. Я свернул карту и вышел из блиндажа. Карта картой, но мне с высотки и так ясно видно всю лощину, где, как я был уверен, противника еще не было. От нашего взвода осталось только 8 человек. Немцы выдохлись, время шло к вечеру, и они остановились в посёлке. Отдохнуть и пограбить. Мы со своей высотки видели, как они шарились по хатам, но мин было мало, и я не дал приказ об открытии огня. И дорога, что спускалась к Дону, тоже была как на ладони. Мне с высотки не было видно, а карта показывала, что дорога подходила к понтонной переправе. Совсем недавно по ней отходили наши войска, пока её не разбомбили немецкие пикирующие бомбардировщики. Вот моему взводу 50 миллиметровых ротных минометов и предстояло охранять эту понтонную переправу. И со своей задачей мы успешно справлялись, до налета авиации.
Теперь и охранять стало нечего. Немцы рвались к Дону, мы их не пускали, бились долго и все устали. И мы и они. Бои тут были, как говорится в сводках – местного значения. Основные силы были брошены под Сталинград. Когда немцы отбомбились они, вероятно, доложили о том, что русские уничтожены. Что их на этом берегу уже нет. Но они соврали! Мы-то были хорошо замаскированы, летчики нас и проглядели.
А мы, оставались еще на своей высоте и видели, как по дороге движется колонна автомобилей с войсками и впереди на открытом Мерседесе ехал их офицер. Я даже кулаком по брустверу стукнул:
-Вот гад! Прямо как на параде, - со злостью сказал я и крикнул, - по головной и замыкающей машине, залпом, огонь! - И, когда мины еще были в воздухе: - По колонне беглым – огонь!
Первые мины сразу разметали колонну, Мерседес факелом пылал в придорожной канаве. Уцелевшие солдаты как крысы побежали в разные стороны. А мы, пока нас не обнаружили, должны были взвалить минометы на плечи и скорым шагом спускаться к реке.
Я чувствовал, что мы остались на этом берегу одни, но без приказа отходить было смерти подобно. Все мы знали приказ Ставки: Ни шагу назад! От безысходности было тоскливо, оставаться – погибну сам и погублю своих солдат, переправиться к своим - при неудаче,прямая дорога в трибунал, при удаче - бойцы и я останемся живы. Начал уже склонятся к мысли отходить без приказа, как подбежал мой боец и кричит:
- Товарищ старший лейтенант, пришел посыльный из штаба!
У меня отлегло от сердца, принес видать, он приказ.
- Что тянете, давайте его сюда, пока немцы не очухались.
-Да он никак напиться не может. Запыхался весь. Вон он идет.
Подошел солдатик, на которого смотреть было и смешно и грустно. Грязный, оборванный, несвежий бинт на руке и винтовка от гражданской войны,похоже осталась.
Стоит, представился как-то невнятно и что-то мычит о том, что шли сюда с минами несколько человек, но погибли под обстрелом. А приказ был у старшего.
- Так ты знаешь, что за приказ?
- Да не знаю, наверное, отходить,- промямлил этот недотепа.
Ну, все, принимаю решение. Отходим. Там будь что будет. Свалю на недотепу, глядишь, сойдет.
- Взвод, приготовиться к форсированию Дона!
Да какой там взвод, несколько человек и осталось-то. Да еще несколько солдат отставших от своих частей прибились к нам.
По-тихому снялись и двинулись к реке. Уже через час подошли к склону берега. И к своему огорчению увидели, что на берегу хозяйничали немцы. Слава Богу, их было не много и мы рассредоточились на склоне, окопались, и, пользуясь тем, что они нас не видели, приготовились к бою. Они были как на ладони, и мы этим воспользовались. Шарахнули залпом, и немцы,кто уцелел, не понимая, откуда на них валятся мины, разбежались в разные стороны. Ура, дорога свободна! Но, оказалось, что внизу средств для переправы нет. Ни одной лодчонки. Зато на другом берегу, я заметил, валялись вытащенные лодки. Мои солдаты и прибившиеся к нам бойцы, как увидели спасительную воду, так и бросились к ней с намерением немедленно переправляться. Мне пришлось громко крикнуть, что бы они остановились. Только те бойцы, что к нам прибились, меня не послушали, и попытались сами переправиться через Дон. Но, поняв, что в одежде им не переплыть, вернулись под наше крыло. Я собрал всех бойцов и рассказал ситуацию.
- Товарищи, за рекой расположены наши войска, сзади нас двигаются немцы. Когда они хватятся свои передовые части, которые мы разбили, я не знаю, наверное, скоро. А нам надо кого-то послать через Дон за лодками. Кто сможет переплыть реку?
Мне в ответ была гробовая тишина. Бойцы с увлечением рассматривали ползающих мурашей, кто-то искал что-то в своем сидоре, кто-то онучи перематывал.
- Ну, что затихли? Кто поплывет?
На меня поднял глаза молодой солдат:
-Я плавать совсем не умею, мы жили в степи, и даже купаться негде было, – он виновато посмотрел на меня и опустил голову. Тут и остальные семь человек зашевелились и, глядя мне в глаза, сообщили, что не смогут переплыть реку. Что делать? Я смогу переплыть Дон, силы во мне было немало, сказывалась хорошая лыжная подготовка. Но мне плыть никак нельзя - поплыву, а немцы ударят сзади по нашей группе и уничтожат её. На нашем берегу меня примут в объятья особисты и сразу в трибунал. Всё правильно, бросил своих погибать и сбежал. Никак нельзя мне плыть, а кто? Ой, какое надо принимать решение! Посмотрел в бинокль на тот берег - нет, не видно никого, ни подать сигнала, ни попросить помощи. Может, сидят в окопах и не смотрят на вражеский берег, а может, отошли далеко, чтобы не пострадать от своей артиллерии. Ну, голова прямо пухнет от тяжелых дум. Но всё сходится к одному - надо плыть! А тут и заместитель мой, опытный старшина Ситков и говорит:
-Давай старшой, плыви, кроме тебя некому. А я уж тут послежу за обороной, биться будем до конца.
Ну, так тому и быть!
Отдал распоряжения по обороне и пошел к воде. Свернул брюки и гимнастерку, сверху положил пистолет и всё привязал сверху на голову. Подумал еще, что как только услышу на берегу стрельбу, пущу себе пулю в лоб, и никто меня не расстреляет. И придет домой извещение, что я пропал без вести. Это лучше чем трус. Зашел в прохладную воду Дона и поплыл. А над Доном стояла тишина. Где-то вдали слышалась стрельба, а на нашем участке полный покой. Только плеск воды от моих рук да крики речных чаек доносились до моих ушей. Вскоре намокла и стала сдвигаться в стороны моя скатка. Приходилось останавливаться и поправлять её. Затем почувствовал усталость, пришлось переходить на стиль, как говорили мы ещё пацанами, «по-морскому». Потом усталость стала такой, что пришлось отдыхать, ноги ушли в глубину и вдруг я ими коснулся дна, я понял, что это отмель. Немного прошел пешком и снова поплыл, едва потерял опору. Так и плыл, далее ища ногами дно. Хорошо хоть течение было не сильное, далеко меня не унесло. Вскоре мои ноги коснулись речного дна, и я уже до берега шел пешком. Обессиленный выполз на твердую землю и упал в полосе прибоя. Мои ноги ласково приподнимали пологие волны и подталкивали на берег.
- Отползай, отдохни, - шептали мне волны, - не надо ничего делать, поспи часок, всё будет потом хорошо.
-Нет, ребята, -встрепенулся я – меня ждут мои люди, они мне верят.
Я осторожно встал и, покачиваясь, пошел вверх по течению. Снял с головы свою ношу и понес её в руках. Потом остановился и оделся, назад плыть уже в лодке придется. Вот и те лодки, что я видел в бинокль. Две совершенно разбиты, а две нашел вполне пригодные. Только как мне их доставить до моих солдат? Их еще спихнуть в воду надо, а сил почти не осталось. Я уперся ногами в песок и, кряхтя, слегка сдвинул лодку. Нет, одному невозможно, надо поискать людей. Я пошел в сторону от реки. Никого. Где же наши?
Хотя, вон идет какой-то солдат.
- Постой-ка, солдат! Куда спешим? – сделал я суровое лицо.
- С поручением от комроты, - как полагается, солдат отдал честь моим погонам.
- Я приказываю вам перейти в моё подчинение и следовать за мной.
- Никак не могу, товарищ старший лейтенант, у меня приказ.
- А у меня в стволе пуля! Следовать за мной, - я поднял пистолет и красноречиво повел стволом.
У солдата за спиной висел ППШ и я, предупреждая его опрометчивые действия, сказал:
-Слушай, друг, на том берегу меня ждет мой взвод, я переплыл за лодкой, но тут есть две и мне одному не справиться. Ты должен мне помочь. Ты можешь отказаться, я стрелять не стану, но потом доложу твоему командиру. И если мои люди погибнут, я тебе не завидую. Ну что, поможешь? - спросил я и спрятал пистолет в кобуру.
- Конечно, помогу, товарищ старший лейтенант, сам погибай, а товарища выручай. Как говорил товарищ Суворов.
Я рассмеялся:
- Суворов был генералиссимус, но в отличие от товарища Сталина, он нам не товарищ. Хотя для солдат он был как отец родной. Он был царский генерал.
Вместе с солдатом, которого, как и меня звали Василием, мы спихнули лодки в воду и поплыли навстречу судьбе. Благо, что весла мы нашли на берегу. Плыли и ждали, что по нам вот-вот откроют огонь и с той и с другой стороны. Но повезло, приплыли спокойно и точно туда, откуда я отплыл за помощью. Нас встретили счастливые, улыбающиеся лица.
-Вот спасибо товарищ старший лейтенант, мы так боялись за вас, а вы всё преодолели!
- Буду своим внукам рассказывать на старости лет, как герой офицер своих солдат спасал!
Я узнал, что наши «войска» усилились за счет отставших пехотинцев, да еще и с пулеметом. Но в лодки мы явно все не поместимся. Я принял решение:
- Ну, всё, успокоились, грузимся в лодки. Минометы на дно лодок, мины сложить у последнего миномета, самим плыть рядом с лодками, одной рукой держаться за борт, другой помогать грести. На корму лодки пулеметчика, держать берег под прицелом. Я сам сел за весла, и мы двинулись в путь.
Мы были уже на середине реки, когда показались группы вооруженных автоматчиков. Застучал наш Дегтярь. Немцы залегли и застрочили из своих шмайсеров. Но мы уже были вне досягаемости их автоматов. Вечерело, наши лодки ткнулись в берег и мы выскочили на твердую землю.Некоторые бойцы, со слезами на глазах упали на мокрую землю и, обнимая, её шептали:
-Спаслись, выжили,- другие плясали и прыгали от радости, кто-то грозил кулаком в сторону фрицев.
Радость поутихла и мы, приведя себя в порядок, построились и пошли в сторону ближайшего села.
Эту историю мне рассказал мой отец, ветеран ВОВ.