СВИРЬ
(Один день в лодочном походе)
Проснулись почти одновременно. По просветам за иллюминаторами нашего катера понимаем, что день начинается, но уже видно, что погода с утра пасмурная, небо затянуто тучами, почти прижимающимися к вершинам деревьев. Сейчас середина августа, температура по утрам опускается до 5 градусов. Наша каюта с богом не спорит, у нас столько же. Воздух насыщен промозглой сыростью.
Нам обоим за сорок, до старости еще далеко, но ревматическая ломота в пояснице уже дает о себе знать. Лежим в нагретых собственным теплом спальных мешках, на мягких надувных матрацах, и нашим телам так тепло и уютно, что даже мысль о том, что нужно эту теплую берлогу покинуть, приводит в дрожь. Однако, понимаешь, что нужно покинуть этот уют, надеть холодную и влажную одежду, вылезти из катера, разогреть завтрак, и жить далее по расписанию нормального походного дня. Начинается внутренний психологический аутотренинг, внушаешь себе, что все равно придется это сделать, что неприятные ощущения будут только в первый момент, потом разомнешься, разогреешься, и все станет хорошо, стыдно будет, если первой преодолеет себя и встанет жена. В результате этой внутренней напряженной работы, дергаю молнию спальника, и выскакиваю из него, Накидываю на себя что-то теплое и вылезаю из каюты. Дождя пока нет. Опершись на борт, опускаю руки в воду, ополаскиваю лицо, шею, чищу зубы. Затем одеваюсь по полной программе и вылезаю на берег.
Трава обильно насыщена росой, и без резиновых сапог не обойтись. Хорошо, что не нужно напяливать на себя водозащитную робу. Развожу сразу два примуса – один для кофе, другой для каши. Чувствую себя героем - как же преодолел себя, проявил заботу о завтраке, поэтому с полным моральным правом начинаю психологическую атаку на жену. Ее мучают те же противоречия при покидании теплого спальника, что и меня. Какую внутреннюю борьбу она вела сама с собой, я не знаю, но победило правое дело, и ее фигура появляется у борта. Через некоторое время, с моей помощью она выбирается на берег, сервирует импровизированный стол, я приношу чурбаны, заменяющие нам табуретки, и мы садимся завтракать.
Горячие каша и кофе согревают наши тела и души. Перешучиваясь, решаем, что делать дальше. Небо закрыто низкими темносерыми, с фиолетовым отливом, тучами, готовыми разверзнуться проливным дождем. Перед нами всего два варианта. Идти в лес за грибами, или сидеть на месте, в катере или на берегу, и ждать решения небесной канцелярии. Решаем идти в лес, благо наша амуниция это позволяет. Начинаем одеваться. У меня рыбацкая роба, купленная у ладожских рыбаков, у Майи непромокаемый плащ с капюшоном. Брюки опускаем поверх резиновых сапог. Теперь нам не страшен не только дождь, нас можно поливать из пожарного шланга.
Каждый берет свою корзину, и мы отправляемся на заготовку грибов. В лесу, под воздействием фитоцидов и еще чего-то, настроение резко повышается. Внимание с погоды переключается на лесные проблемы. Нужно выявлять прячущиеся грибы, срезать их и укладывать в корзину, обращать внимание на ягодники, посещение которых состоится в последующие дни. Отмечаем, что черника и голубика давно созрели, но брусника еще не покраснела, ей до зрелости нужна еще неделя. У нас это время есть. Дышим полной грудью, тела разогрелись, поглощаем чистейший кислород, насыщенный лесными запахами. Корзины понемногу заполняются белыми грибами и подосиновиками, их тяжесть очень приятна. Грибы берем только молодые, если диаметр шляпки больше 7 или 8 сантиметров к ним даже не наклоняемся. Периодически заглядываем в корзины, вид свежесрезанных красавцев вдохновляет. Увлеченные своим делом мы не замечаем, что начался дождь, который постепенно набирает силу.
Идем в своих одеждах, как водолазы, только без масок. Через пару часов дождь уже льет в полную силу, а мы приходим в красивый сосновый бор и перед нами множество боровиков, расставленных почти в шахматном порядке. Начинаем интенсивно наполнять корзины, и если бы нам в этот момент кто-нибудь напомнил о дожде, льющемся на нас, мы бы отмахнулись от него, как от назойливой мухи. Прошло с тех пор больше тридцати лет, но и сейчас Майя вспоминает то грибное побоище. Она выражает те ощущения фразой –« резали грибы, как сало». Чтобы понять образность этой фразы, нужно самому видеть мякоть свежеразрезанного боровика. Дождь же вспоминается, как некоторый антураж к этому волшебному действу.
Но азарт азартом, а корзины наполнены, начинаем чувствовать усталость, а до лагеря нужно идти еще несколько километров. Прекращаем грести грибы и направляемся к «дому». Приходим в лагерь довольные, усталые и все-таки вымокшие. Оставляем грибы на берегу, сами забираемся в каюту, меняем мокрую одежду на сухую, и укладываемся на лежбища. Дождь не стихает. Мы лежим, болтаем, под впечатлением, только что окончившейся прогулки. Дело к полудню. Пора подумать и об обеде, и об обработке принесенных даров леса. Ждать окончания дождя наивно. Продолжать лежку в постели можно бесконечно, но опять начинается ломота в костях.
Напрягаю волю, вскакиваю, надеваю непромокаемую робу и вылезаю под дождь, на берег. Разжигаю примус и ставлю на него пятилитровую кастрюлю. Пока она закипает, начинаю перебирать и чистить грибы. Прерываюсь, чищу картошку, забрасываю в кастрюлю, и опять за грибы. Замечаю, что дождь начинает стихать и небо светлеет. Открываю банку с тушенкой, опрокидываю ее в кастрюлю и опять к грибам. Дождь прекращается. Нарезаю лук, жарю его и опять в кастрюлю. Появилось солнышко. Из катера выбралась Майя, довела начатое мной варево до совершенства и завершила сервировку походного стола. Миски горячего супа, ложка в которых стоит «по команде смирно!» расположились на столе, в обрамлении других обеденных приложений. Рядом стоят грибы, готовые к дальнейшей переработке. На небе сверкает солнце, воздух абсолютно прозрачен, природа вокруг вся умытая и улыбающаяся, красота окружающего нас пейзажа просится на картины лучших художников мира. Ненастья как будто и не было, снова небо в алмазах. С удовольствием и с аппетитом поглощаем обед, после которого, умиротворенные, сидим и делимся впечатлениями о первой половине дня.
Но обязанности одолевают. Вытаскиваем мокрые вещи и развешиваем их на просушку. Грибы нужно для начала отварить с солью. Дальнейшую их судьбу можно будет решить через несколько дней. Часть пойдет в засол, часть в маринад, часть будет пережарена и законсервирована. Нужно много дров. Беру топор и иду в лес, заготавливать сушняк для костра. На разведенном костре отвариваем грибы.
Солнце начинает склоняться к закату. Мокрая одежда, конечно, на солнце не высохла. Решаем перейти к более интенсивной сушке. Добавляем в костер дров и
сушим одежду жаром костра. Сидим около него до темноты. Когда одежда дошла до приемлемой степени сухости, решаем, что мы заслужили отдых, и перебираемся на катер, где укладываемся в свои походные постели. Засыпаем мгновенно. Во сне видим шляпки грибов, среди лесной зелени, под кустами, в траве и на взгорках.
Следующий день будет очень похож на этот. Разнообразие может внести погода или наше желание переключиться на ягоды, а может быть совместить то и другое одновременно. Думать об этом, и планировать это сегодня у нас не было сил. Все решим завтра с утра. Так и проходили все дни нашего нестандартного отдыха.
Впереди нас ждала цивилизованная жизнь, в прекрасном городе, в комфортабельной квартире. И только зимними вечерами, за ужином, закусывая соленым грибком, и наслаждаясь чашкой чая с брусничным вареньем, мы в мыслях возвращались в тот прекрасный, богатый событиями день на берегу Свири. Особенно приятно бывало зимой, при надевании свитера почувствовать неистребимый запах дыма от костра, впитавшегося в него во время той сушки, и невыводимого никакими стирками. И в этом был высший смак воспоминаний.