ДУКШТЫ.
В 2003 году мне захотелось провести пару летних месяцев Литве. Почему я выбрал эти края? Причин много, прекрасная ухоженная природа, возможность общения на единственно доступном для меня русском языке, и относительно низкие цены, как на жилье, так и на пропитание. Воспоминания о прежних посещениях литовских лесов и водоемов обещали интересные походы в лес за грибами и ягодами, а также удачную рыбную ловлю. Все мои надежды полностью оправдались. Были и походы за грибами, и прекрасные рыбалки. Было комфортабельное жилье и нормальное питание.
Через два года, когда опять возник вопрос о летнем отдыхе, вспомнилось лето 2003 года, и захотелось опять поехать в Литву. На этот раз поехали вдвоем с женой. Муся выразила желание пройти курс лечения на курорте Бирштонас. Поскольку мне там было делать нечего, я решил на время ее лечения, подыскать себе место отдыха, соответствующее моим интересам. Для этого я взял карту Литвы и стал искать место, где было больше всего водоемов и лесов. В район Друскенинкая я не смотрел, поскольку мы с Мусей решили однозначно проводить там вторую половину нашего отдыха. Наиболее выигрышным местом мне показалась Игналина. Вокруг этого города вся карта испрещена озерами и покрыта зеленым цветом, обозначающим леса.
Проблемы с покупкой билетов, организации и осуществления переездов и перелетов никому не интересно, поэтому эти события я пропущу. Главное, что наступил момент, когда мы оба приземлились в Вильнюсском аэропорту. До Бирштонаса доехали в специально подготовленном для нашей израильской группы автобусе. Первый вечер провели вместе, гуляли по курортному поселку. На ночлег я неофициально устроился ночевать в санатории. Рано утром Муся проводила меня на автобусную станцию, где посадила в автобус до Вильнюса. В Вильнюсе без проблем пересел в маршрутное такси до Игналины, и прибыл на место к 12 часам дня. Не без трудностей к пяти вечера удалось, наконец, снять комнату на окраине Игналины, в слободе «Стригалишки».
Ознакомившись на месте с окружающей местностью, на что ушла пара дней, я понял, что вокруг меня те самые условия, о которых я мечтал, и я имею все для прекрасного отдыха. Рано утром я уходил из дома с рюкзаком за плечами, с пакетом удочек в руках. Кругом были великолепные леса, необыкновенной красоты озера. Приходил под вечер домой усталый, но с головой полной впечатлений.
Однако прошло несколько дней, и меня стала точить одна неожиданная для меня мысль. Дело в том, что, рассматривая карту окрестностей и расписание поездов на железнодорожном вокзале, я обнаружил, что очень близко от Игналины находится селение Дукштас. Нахлынули воспоминания – рассказы дорогого для меня человека, моего дядьки Романа.
Это селение когда-то называлось местечком Дукшты, и в этом самом местечке жило многочисленное семейство моих предков по материнской линии. Прадед с пробабкой, в окружении своих многочисленных детей, среди которых была и моя бабушка Гинда, и ее брат Роман, звавшийся тогда Рахмилькой. У всех этих детей тоже были большие семьи. Там же жили подобные семьи сестер и
братьев и прадеда с пробабкой. И у всех был полные дома детей. И если попытаться представить размер этого клана моих предков, голова закружится от многочисленности этой «мишпохи». Когда я был молодым, то рассказы Романа о дукштинском клане вызывали лишь насмешку – ну какое мне столичному жителю, современному российскому интеллигенту дело до этих уходящих в прошлое местечковых евреев.
Но вот подошла собственная старость, возникла спонтанно потребность оглянуться на прожитую жизнь и определить собственное место в ней. К этому добавилось обстоятельство, что мы с Мусей в начале 90-тых годов переехали жить в Израиль. Здесь более четко определилось наше еврейство, поскольку все кругом занимались поисками своих корней. Возникли подобные мысли и у нас. Очень повлияла на рост этих интересов встреча с кузиной моей матери - Белой.
Сам я, естественно дукштинцев не знал. Все мои познания о них ограничивались несколькими рассказами Романа, которые влетали в одно ухо и вылетали в другое. Да и сам Роман потерял связь с родней в восемнадцатом году. Бела же прожила с ними всю жизнь до двадцати пяти лет, она была плоть от плоти жизни нашего клана. Она всех помнила поименно, их характеры, особенности. Она много о них рассказывала, и в ее повествованиях они все воспринимались как
живые люди. С ее слов мне удалось составить генеалогическое древо.
Вся эта наша многочисленная родня была зверски уничтожена литовскими бандитами, в первый же месяц оккупации Литвы гитлеровскими войсками в 1941 году. Причем немцы даже не успели сами приложить к этому руку, как все уже было сделано литовцами. Из всех живыми остались только Бела, которая вышла замуж и, за несколько дней до начала войны, уехала в Москву для оформления выездной визы к, живущему за границей мужу. От всего клана остался только Вулик, племянник нашего ленинградского родственника Исачка. Он прошел через все круги ада немецких концентрационных лагерей уничтожения и единственный, чудом уцелел.
Какое то чувство мне приказывало посетить эти места. Логика здесь отсутствует полностью. Желание выражалось на подсознательном уровне. Я прекрасно понимал, что за прошедшие шестьдесят пять лет, там ничего не могло сохраниться. Исторические события разрушающими шквалами летели над этими землями. Литва после октябрьской революции вышла из состава Российской империи и стала самостоятельным государством, в 1940 году была присоединена к Советскому Союзу, в 1941 оккупирована Германией, в 1945 освобождена от немецкой оккупации, провела долгие годы в составе Советского Союза, и, наконец, в 1991 стала опять суверенным государством. После войны евреи уже больше в Дукшты не вернулись. Было понятно, что все их дома уже давно рассыпались и на их месте построены новые, с новой архитектурой. Все дороги заасфальтированы. Зачем я туда поеду, что я там увижу? Да и зачем отрывать лишний день от прекрасных прогулок по окрестностям Игналины, от интересных рыбалок.
Но червячок сомнения точил мою душу. Больше я в этих местах не появлюсь, ведь и сейчас я оказался здесь случайно. Наверно не много уже осталось времени на подведение итогов, и я понял, что все это оставшееся время будет меня этот червячок укорять – « был рядом и не заехал, бездушный, безродный, эгоистичный лентяй». Ведь в этих местах жила моя бабушка, здесь провела детство моя мать, Вспомнилась поговорка, часто произносимая Романом, - «У царей и собак нет родства». Эти мысли и привели, а точнее, привезли меня на железнодорожную станцию Дукштас. В один из дней сел в поезд в Игналине и через полчаса был на месте.
Как и ожидалось, ни одного признака старины. Новое здание вокзала, многократно замененные рельсы и шпалы, пакгаузы выполненные из современных строительных конструкций. Стараюсь мысленно представить, как выглядело это мест сто лет назад, ничего не получается. Решил обойти все станционные сооружения. И вот обнаруживаю здание из темнокрасного кирпича, выложенного круговыми узорами. Так строили или в конце 19-го, или в самом начале 20-го века. Приглядываюсь пристальнее и вижу, что это очертания бывшей водокачки. В те времена вся железнодорожная тяга была на паровозах, и на каждой приличной станции была водокачка, обеспечивающая водой котлы паровозов. Рядом обнаружил еще одно старинное здание, очевидно для административных нужд. Это уже было что то связанное с временами проживания здесь наших предков. Обошел оба здания вокруг, как бы отдавая долг памяти своим близким.
По рассказам Романа евреи, живущие в Дукштах, в основной массе занимались скупкой сельской продукции у местных крестьян, упаковкой ее,
погрузкой в вагоны и отправкой далее в Петербург. Об этом говорили его воспоминания о том, как он парнишкой ходил в дальние селения и пригонял оттуда стаи гусей, для которых в вагонах сооружались перекрытия, и они живьем отправлялись в столицу. В ягодный сезон он сутками сидел у весов, принимая от крестьян чернику, землянику, малину, смородину. Все это приводилось в транспортное состояние и отправлялось по тому же адресу.
Здесь уместно вспомнить один эпизод. В 2003 году я первый раз приехал в Друскенинкай и посетил местный краеведческий музей им. Чюрлениса. Я обратил внимание на, помещенное в одной из витрин, письмо известного русского писателя, относящееся к 1870 году. Он пишет своему другу, что приехал лечиться на соляные ванны, приглашает и его приехать сюда же, и рассказывает ему, как следует добираться до этих мест. Из Санкт-Петербурга поездом, который идет на Варшаву, доехать до железнодорожной станции, наиболее приближенной к Друскеникам (так это место называлось в то время). Там в ожидании заработка сидят извозчики – евреи (балагулы – слово произошло из двух еврейских слов, бааль – хозяин и агала – телега). Они будут просить десять рублей, торгуйся до изнеможения, повезут за рубль. Дукшты и Друскеники находились в одной губернии, и можно предположить, что и условия жизни у евреев обоих мест были одинаковыми, нищенскими. Как они существовали до появления в этих местах железной дороги, не могу себе представить.
Итак, я обошел станцию «Дукштас» и пошел в поселок. Как и предполагал ранее, кругом дома и домики, построенные уже в послевоенные годы. Ничего напоминающего о старине. Дороги заасфальтированы. По улицам ходят современные люди, ездят машины новейших марок. Ни одного еврейского лица не встретил, но я этого и не ожидал. Еще дед Роман говорил, что после войны евреи в Дукштах не селились.
Увидел поселковую библиотеку, подумал, возможно, там знают о каком-либо местном краеведческом обществе. Библиотекарша встретили меня очень приветливо, но поставленная мной перед ней задача была трудна. Я попросил
материалы по истории Дукштас на русском языке. Она мне дала одну папку, в которой были исторические документы, и некоторые их копии, изданные в России.
Меня заинтересовал царский указ от 26 января 1857 года о строительстве участка железной дороги, проходящего через Дукшты, как части железнодорожной
магистрали Санкт-Петербург - Варшава, и далее в сеть европейских железных дорог. Срок окончания работ, то-есть ввод железной дороги в действие приблизительно 1860 год.
Представил, какое это было событие для наших предков. Появилась возможность заработка, у друскенинкайских евреев на подвозке курортников, у наших дукштинцев организовать торговлю с центрами страны, как в сторону Санкт-Петербурга так и в сторону Варшава – Берлин – Париж и далее. Конечно же, не только евреи но и все жители этой местности, получили возможность сбыта всего того, что росло на этих литовских землях, таким образом, эта магистраль всем дала возможность заработка, и соответственно улучшения жизни людей.
Снова вышел в поселок, походил по улицам, но ничего, напоминающего о наших пращурах, я не увидел, как я и ожидал. Однако я ни на минуту не пожалел о своей поездке. Гуляя по этой земле, мне было на много проще включать механизм фантазии и чувственности. Путем самовнушения, я попытался вызывать перед собой видения. На них я видел торчащие прямо из земли хибарки с жидким дымком, идущим из неказистых труб. Мужчин с задранными подолами зипунов пробирающихся по придорожным лужам. Женщин громко сообщающих о своих семейных новостях друг другу прямо из окон своих домов. Для большей фантазии и убедительности пришлось вспомнить рассказы Шолом-Алейхема, Менделе Мойхер Сфорима, Шолома Аша.
С этим я и вернулся на станцию. Здесь уже более реально представил себе молодого Рахмильку бегающего вдоль платформ и пакгаузов, заполняющего, ранее заготовленным товаром, товарные вагоны, с тем, чтобы подцепить их к проходящему железнодорожному составу, идущему в Петербург. После чего, он должен был бежать на почту и дать телеграмму купцу Строганову, что товар ушел, и на следующий день будет в Питере. Головой я понимал, что по этой земле ходили мои дед и бабка, здесь провела детство моя мать, в числе многих своих братьев и сестер. Но вживе я их представить не мог, поскольку никогда их не видел.
С этими мыслями я дождался обратного поезда, и покинул землю исхода моих предков. Теперь, оглядываясь назад, я благодарен неведомым силам, подтолкнувшим меня на эту поездку. Хоть я считаю себя абсолютным атеистом, не верю в потусторонний мир, но, почему то, меня согревает чувство выполненного своего небольшого долга перед моими предками.
Но после отъезда из Литвы, меня, тем не менее, вдруг начала мучить совесть. Я ведь мог посетить еврейское кладбище, где до 1941 года находили упокоение мои предки. Пройти вдоль рядов могил, может быть встретил бы знакомые фамилии. Да, просто, отдать долг памяти.
Прошло несколько лет, и в 2010 году я оказался в городе Зарасай, в 30 км от Дукштаса. Судьба предоставила мне возможность исправить допущенную оплошность. Мы с женой наняли машину и поехали искать еврейское кладбище.
Местные жители объясняли его месторасположение, даже нашли двух девочек, которые взялись показать нам дорогу. Но при этом, те, кто давал нам свои пояснения с некоторым смущением говорили нам, что мы ничего там не увидим, поскольку все кладбище перерыто мародерами-гробокопателями, в поисках золотых коронок, колец, сережек и подобных ценностей.
Наконец, мы приехали на искомое кладбище. Местные жители были правы.
На всей территории кладбища мы не увидели ни одной могилы, мы не увидели также ни одной ровной площадки. Все было перекопано, все в колдобинах, все заросло высокой травой. Кое-где под этой травой и под землей просматривались перевернутые остатки памятников, так, что прочесть на них какие-либо надписи было невозможно..Осталось только чувство, что я выполнил свой долг перед предками, уделил внимание их памяти.