А воспоминания были странные…
Порой человеческая история сравнима с течением реки. Но не крупной, всем известной, вроде Волги, или Нила, или Амазонки. Там как раз все предсказуемо. Есть исток, есть устье. Есть протяженность, есть фарватер, есть левый и правый берега. Нет, будь людская история такой, она давным-давно бы завершилась.
Есть на среднерусской возвышенности известная среди любителей речка – Пьяна. Достаточно протяженная – более четырехсот километров. Полноводная. С красивыми живописными берегами. Впадает в реку Суру (а дальше – в Волгу). И все бы хорошо, но от истока Пьяны до Суры можно дойти за полчаса. Это если хоть ненадолго получить возможности греческого Ориона, который умел гулять по воде. Или можно не торопиться и прогуляться минут сорок. Начало реки от места, куда она стремится, отделяет всего… несколько километров. А сама она выделывает невероятные повороты, течет вперед и назад, вправо и влево. И все-таки закончив путешествие впадением в Волгу, речка дает своим тернистым путем прекрасную пищу для размышлений и сравнений.
Две тысячи лет минуло с тех пор, как единожды наполнив мир, Любовь, словно воды Потопа начала спадать. Умирали своей (и не только своей) смертью проповедники и цари с божественными качествами, на смену им приходили государи и настоятели с качествами совсем иными. И понемногу планета наполнялась новыми хозяевами. И ими становились люди с человеческой природой. Все под солнцем повторялось.
А иногда случались и новые события, о которых никто и никогда прежде не смел, даже подумать. Но и они незримо вплетались в ткань общей истории.
Высоко в горах, глубоко под снегом и водой покоился ковчег, когда-то спасший человечество. О нем слагали легенды и сказки. Многие отважные храбрецы отправлялись на его поиски. И почти находили…
Но каждый раз не хватало самой малости. И в людях жило предание, что ковчег нельзя ни увидеть, ни потрогать. А явится он только перед всеобщим концом. Красивое пророчество оказалось как всегда…правдивым…отчасти.
Шла великая и бессмысленная война, когда древний корабль открылся капитану другого корабля – воздушного. Пытливый человеческий ум уже сумел к тому времени реализовать вековую мечту людей. Летчика звали Владимир, а правителя империи, за которую он проливал кровь – Николай. Сведения тщательно перепроверили, после чего император, незнакомый с предсказанием или легко к нему отнесшийся, приказал сформировать военную экспедицию с целью найти ковчег. И экспедиция после совсем недолгих поисков нашла его.
Солдаты с интересом разглядывали необычное сооружение размером с городской квартал. Дерево, из которого строился гигантский корабль, в свое время умело подвергалось вощению, и почти не поддалось гниению, несмотря на то, что корпус частично уходил в воду озера. Со стороны, где в незапамятные времена осуществлялась выгрузка, корпус ковчега был разобран, а квадратная дверь шириной в три с лишним человеческих роста предоставляла воображению право нарисовать его обитателей самых немыслимых размеров. Внутренности корабля лишь усилили удивление военных. Часами они разглядывали сотни отсеков разного размера и формы от клеток до просторных залов с высокими потолками. Не сговариваясь, все вышли наружу, и кто-то закричал ура. Кричали и стреляли в воздух долго, вызывая панику далеко внизу у окрестных жителей. Среди солдат царила радость, они сделали дело, которое не удавалось никому. Но лучше бы оно не удалось и им…
Предсказание о скором конце оказалось правдой. Но лишь для подданных государя, отдавшего легкомысленный приказ, и его самого. Не прошло и года с момента долгожданной находки, как империю смело внутренними беспорядками, и реки крови залили бурно развивавшуюся страну. Сам правитель со своей семьей погиб недостойной смертью, осуждаемый всеми современниками.
А на месте империи возникла …империя. Но совсем другая, безбожная. И такого под солнцем не было никогда. Империя прожила положенный срок, и, собрав свою дань человеческих жизней, не спеша отходила в историю.
И на ее закате внутри государства начали появляться люди. Их было немного, и выглядели они вполне обычно. Всех их объединяло смутное ощущение, что память скрывает от разума что-то важное. Но само по себе такое чувство ничего не означало. И обычно случалось, что прожив жизнь, человек покидал этот мир, так в себе и не разобравшись…