Была тихая звездная ночь. Маленькая девочка Нэста стояла возле дома в длинном белом платье, похожем на рубаху, вслушиваясь в звуки гор.
Ночью в горах малейший звук отдаётся эхом, даже шипение змеи или взмах крыльев птицы, стихая, многократно повторится горами. Нэста стояла и думала об отце. Она всё ещё была под впечатлением сна. С тех пор, как отец ушёл в море, прошло уже около года, но дочь часто видела его во сне.
Сегодня ей опять приснился праздник, устроенный накануне отплытия, где отец грациозно скакал на лошади, принимая участие в состязании. Потом он взял Нэсту, посадил к себе на лошадь и они помчались галопом. Ветер раздувал волосы, перехватывало дыхание, но девочка ничего не боялась рядом с отцом.
Она часто вспоминала тот день, когда корабль отца уходил в море. Эти горестные минуты расставания. Мать робко прижалась к его груди, а он нежно гладил её по голове своей сильной рукой с длинными тонкими пальцами, а другой, он прижимал Нэсту, которая стояла, крепко обхватив его ноги руками.
У родителей были нежные и трогательные отношения, они были очень красивой парой: мать - очень хрупкая, молчаливая, застенчивая, в белом льняном плате, подпоясанным кожаным ремешком, которое необычайно ей шло, с длинной черной косой; и отец - высокий, стройный, с горделивой осанкой, выразительными глазами, мужественным загорелым лицом и пучком черных волос на затылке.
Все говорили, что Нэста - копия своего отца. Она и по характеру была вся в него: смелая, отчаянная, выносливая. Ей бы следовало родиться мальчиком. Отец всегда мечтал о сыне, но когда родилась дочь, он полюбил её всей душой. Уезжая, он и не догадывался, что после его отплытия у него появился, наконец, долгожданный сын. Нэста знала, что отец всегда мечтал о сыне, поэтому, когда на свет появился брат, она стала заботиться о нём, как о великом подарке для своего отца. Девочка не боялась потерять любовь и внимание отца, она была уверена, что её место в его сердце не займёт никто.
Дочь очень скучала по отцу, но никогда, и, ни с кем она не говорила об этом, даже со своей матерью. Она знала, что мать тоже очень тоскует, и каждый день до рассвета тайком ходит в храм, чтобы помолиться о любимом. Вчера мать неожиданно заболела. У неё был жар. Знахарь принёс травы, и Нэста ухаживала за матерью, как взрослая.
Сейчас, стоя на улице, она вдруг подумала, что мать сегодня не сможет пойти в храм, а значит она, Нэста, должна это сделать за неё.
Было ранее утро, но рассвет ещё не наступил. Девочка уверенно начала спускаться по склону горы к морю, где находился храм. Тропка шла через лес. Внезапно шумно вспорхнула птица. Нэста испугалась, и, подгоняемая страхом, побежала босиком по мокрой от росы траве.
Храм стоял прямо на берегу моря. В нем было три стены со стороны леса и гор, а со стороны моря - вместо стен были каменные колонны. Когда всходило солнце, стены храма окрашивались в розовый цвет. Первые утренние лучи скользили по божествам, постепенно переходя на собравшихся для молитвы людей, словно перенося божественную благодать.
В храме тускло горели масленые лампы. На циновке, на своём привычном месте, сидел - смуглолицый старец Шампти. Он даже не обернулся, когда Нэста вбежала в Храм, он, молча, сидел лицом к божествам, сложив калачиком ноги и прикрыв глаза. Нэста подошла к старцу и уселась ему на ноги, прижимаясь спиной к его груди. Он обнял ребёнка и стал гладить по голове своей костлявой, морщинистой рукой. От его руки шло необычайное тепло и спокойствие.
Сидели молча. В Храме было не принято разговаривать между собой, здесь говорили только с Богом. Нэста смотрела на главное Божество Рампти, которое восседало в позе лотоса в окружении горящих глиняных ламп и других Божеств. Нэста не могла вспомнить ни одной молитвы, но она всем сердцем попросила Рампти, чтобы её отец скорее возвратился домой. Она впервые призналась, что очень соскучилась по отцу. По её детскому лицу текли слёзы.
Вдруг ей показалось, что Божество улыбнулось, и в этот самый момент перед ней открылась картина: она отчётливо увидела знакомые паруса Гвианы и отца. Он стоял на палубе корабля, всматриваясь в ночную даль и сжимая на груди медальон-оберег, сделанный по традиции предков собственноручно невестой, и подаренный ему в день свадьбы. Парусник спешил домой.
Нэста, боясь спугнуть удачу, освободилась от рук старца, встала на колени и стала усердно молиться, шепча слова молитвы, всплывшие в одночасье в её голове. Она не видела, как за её спиной в дверном проеме храма застыл хрупкий силуэт её матери. Мать стояла, молча, а по её щекам беззвучно текли слёзы.
Уже очень скоро первые лучи восходящего солнца окрасили стены храма в божественно розовый цвет, начиная своё привычное скольжение.