Звуки трутся о мои ноги, как мартовские коты, просятся в душу, в сердце, вплетаются в шум ветра, в шепот листвы, в перестук капель дождя, в грохот полуоторванной ветром доски на павильоне...
Высоко в ветвях плакучей ивы воробьи затеяли драку- не поделили что-то, сердешные. Не ссорьтесь- уже осень и совсем скоро нам всем вместе переживать злую зимнюю вьюгу.
Прошумел ветер над старым тополем, а в ответ дерево отозвалось протяжным вздохом утомленного жизнью и обремененного опытом человека.
« Валя плюс Коля равняется…» И вовсе не факт, что «любовь» будет выцарапано на коре старого дерева и в судьбе этих двоих…И дай Бог, если просто дружба...
Солнечный, случайно оброненный уставшей осенью лучик скользнул по примятой траве, блеснул затерявшейся сережкой старой березы, озорно потрепал красные листья клена- и скрылся, напуганный собственной запоздалой смелостью.
Нахально и настойчиво застучала барабанная дробь дождя, не обещая быстрого окончания своего музыкального визита, а на поверхности свинцовых, хмурых луж вместо разноцветных летних пузырьков закружились в танце красные, желтые, зеленые - почти уже и неживые -листья деревьев.
Осень- время прошлого, запах прошлого, звуки прошлого, краски прошлого...
Время собирать камни?
Помню такую же осень, но много-много лет назад. Она была еще однозначно и непререкаемо черно-белой, как экраны немногих в ту пору телевизоров...Моя мама была тогда очень молодой , а я была такой маленькой, что гипсовые фигуры танцующих пионеров в фонтане нашего сквера казались огромными, страшно значимыми и невероятно красивыми, деревья- живыми великанами, а облака- веселыми и подвижными волшебниками, умеющими преображать мир до неузнаваемости.
-Мамочка, можно мне покататься на лошадке?
-Можно, родная, только хорошо держись, пожалуйста…
И я еду по старому скверу верхом на изумительной лошади седого цыгана Ротара, крепко вцепившись в гриву- вот какая я, я умею, я не падаю- мама, смотри!!! И мама идет рядом с лошадкой, радостно смеясь и согревая меня лаской и теплом своих немного уставших глаз…А стук копыт сливается с шорохом падающей листвы и навсегда оседает в цепкой детской памяти- искорки золота на черно-белом фоне детства…
Потом тоже была осень, но чуть позже- через пару лет. Цвет этой осени легко угадать- достаточно вспомнить ультрамарин первого "Букваря"- он легко вписался в черно-белое представление о мире...
"Мама мыла раму..."
-Мама, почему меня не взяли в школу? Всех взяли, а меня нееет….
…И рев на весь сквер…
Мы идем со школы, куда меня, шестилетку, не приняли только по одной причине- школы переполнены, классы забиты. Рождаемость сумасшедшая- некуда брать…А у меня все друзья-подруги на год старше- и их взяли. А меня, так хорошо читающую, пишущую, считающую- отказались! Нет в мире справедливости…
Мама обнимает меня, гладит по голове, что-то шепчет на ушко. И вот уже через мгновение я со смехом несусь за ней по ковру из падающих листьев, а шуршащие звуки осени просятся в душу, чтобы вихрем вытеснить оттуда первую незаслуженную обиду…
Потом была еще осень- яркая, буйная, разноцветная, когда на концерте в музыкальной школе я так и не смогла поднять руки к инструменту- оркестр играл свою партию, а я просто тупо смотрела в ноты, не исторгнув из инструмента ни звука… Позор, стыд, срам- моих ощущений тогда не описать даже этими черными словами.
После окончания номера я сорвалась с места и понеслась прочь. Куда глаза глядят!
Только бы не видеть глаз преподавателя, не слышать ядовитых реплик ребят из оркестра- они ведь тоже, получается, провалили концерт, им тоже не зачтут; только бы не стать еще более противной самой себе, только бы забыть вкус позора…
Спрятаться!
Скрыться!
Исчезнуть!
Сделать так, как будто бы этого концерта не было никогда!
А иначе - зачем жить с таким позором???!!!
Я еще не знала тогда, что от себя не убежать...
Мама догнала меня в старом сквере.
Я плакала на лавочке у фонтана с ободранными пионерами в центре, и рядом со мной жалобно мяукал полосатый голодный бродяга-кот.
Мама ничего не сказала. Просто села рядышком и молча обняла меня за плечи.
Как же стыдно, наверное, было ей за меня! Сколько же позора она перетерпела в зале! Я осрамилась не только сама - я осрамила маму! И от этих мыслей мне становилось так тоскливо и страшно, что на минуточку вдруг показалось, что жизни больше нет, что все- конец, трагедия, ужас и просто кошмар…
-Знаешь, - вдруг тихонько сказала мама, - пусть это будет самое страшное горе в твоей жизни…
И поцеловала в лохматую мятежную голову…
И столько уверенности и простой человеческой мудрости было в этих словах, так грустно и нежно прозвучали они, что мне в один миг расхотелось умирать- ну и что такого ужасно-неповторимого произошло на самом-то деле? Ну завалила академконцерт, ну и что- мир перевернулся? Или жизнь закончилась? Да ничегошеньки рокового не случилось. Ровным счетом ничего!
И в душе вдруг родилось и стало расти необыкновенное тогда для меня чувство. Так растет, наверное, экзотический, впервые посаженный в незнакомых краях цветок- возможно, со временем, он приживется и станет рутинным, но именно тогда он распустился впервые и очаровал своей неземной красотой- лепестками цвета радуги. И имя ему - благодарность за бескорыстную любовь и уверенность в бесконечной защите. Спасибо тебе, мамочка…
У счастья всегда цветные глаза...
« Счастье- это когда тебя понимают» …
« Мама, мама, светлая королева, где же ты?»…
Мамы давно уже нет.
Я уже очень взрослый и самостоятельный человек.
Я мало чего боюсь в этой жизни.
Но вот приходит осень- и меня как магнитом тянет в этот старый полуразрушенный сквер, где посреди давно неработающего фонтана еще можно угадать очертания кружащих в хороводе пионеров, где старые деревья томно роняют пожелтевшую листву, где ссорятся несносные бродяги- воробьи и оглушительно орут полуголодные коты.
В этом черно-белом мире ничего практически не изменилось.
Очень многое поменялось в моей душе за годы жизни, забот, достижений и разочарований, но вот это мамино пожелание самого страшного в смешном и неважном осталось- как остается уверенность в том, что за черными грозовыми тучами прячется неяркое, но триумфальное зрелище торжества жизни- радуга. И никто и никогда не сможет лишить меня радости этой жизни, потому что вместе с мамочкиными словами, с ее ласковым, нежным взглядом, с шорохом осенней листвы старого сквера в меня навсегда вошло ощущение невозможности стыда, отречения или отторжения человека, которого любишь, но который в чем-то ошибся. Нет позора или ужаса в любой трагедии с нашими любимыми, потому что – если любишь, то обязательно поймешь.
И обязательно простишь…
И ты, мамочка, прости меня- я не всегда была хорошей дочерью. Господи, как же мне тебя сейчас не хватает, как хочется поговорить, рассказать о себе, распросить о тебе, просто прижаться непокорными патлами к твоей теплой, родной груди- и заснуть с ощущением покоя и любви. Сколько же между нами недоговоренного и недослышанного- отчасти от сдержанности души, отчасти от ее незрелости...
Поздно! Как же жаль, что поздно...
Прости и защити меня, родная, прошу тебя,- в глубине души я вовсе не такая уж взрослая, самостоятельная и активная, как хочу казаться, я все та же подвижная и шаловливая девчонка с вечно спадающими колготками и содранными коленками
…И так, как любила меня ты, больше никто и никогда не будет меня любить.
И я очень люблю тебя, мамочка.
Посмотри на меня со своей радуги- я сижу на скамейке в старом осеннем сквере, звуки трутся о мои ноги как мартовские коты, ветер треплет кудри старых тополей и нервы вечных бродяг-воробьев, а душа моя спокойна и умиротворенна. Благодаря тебе.
А сейчас уже осень.
И совсем скоро начало зимы...