Почти месяц она проводит вечера на кухне, в компании сигарет с ментолом и дешевого сухого вина. От ментола начинало болеть сердце, а от кислоты вина сводить скулы. Но она не собиралась останавливаться. Только в таком состоянии, когда дыхание прерывалось, сердце пропускало удары, всё вокруг теряло чёткость, покрываясь странными пульсирующими разводами, к ней являлся он. И на пару секунд, прежде чем впасть в забытье, она растворялась в прозрачной ясности его лазурных глаз, парила в небесах, умиротворенная и по-настоящему счастливая. Но чистота быстро мрачнела, и погружаясь в свои бестелесные сны она тихо всхлипывала «пожалуйста не уходи…»
А просыпалась уже утром, в спальне, на широкой, из темного дерева, кровати. И этот факт служил очередным доказательством того, что она не сошла с ума и что её зависимость небезосновательна, он действительно существует. Но даже если и нет, даже если она и потеряла ощущение реальности, полностью погрузившись в свой выдуманный мир, было поздно что либо менять, по-другому она уже не могла.
Всё случилось около месяца назад. В один из вечеров, когда жизнь кажется наиболее бессмысленной, когда тяжесть прошлых предательств и разочарований сдавливает грудь, не давая дышать, когда душат слезы собственной беспомощности и бесполезности, но ты не в силах, ни плакать, ни кричать, а потом, неожиданно всё утрачивает смысл, охватывает зыбкая как пески пустота, манящая своим безразличием.
Она не собиралась прыгать. Она лишь преклонилась через перила балкона, чтобы лучше рассмотреть резвящихся, похожих на сбитые качанчики кукурузы, щенков. А потом она начала медленно сползать вниз, сопротивляться не хотелось, всё тело стало ватным и чужим, а уставшем мозгу проснулся интерес, а что же будет дальше. «Не делай этого», услышала она голос за спиной. Вздрогнув, она ещё сильнее сползла, утратив ощущение холодного бетона под ногами, она поняла, что это всё и больше не будет ничего, ни затравленных надежд, ни сигарет, ни ветра, она так любила ветер, и ей стало по-настоящему страшно. «Я не хочу умирать», прошептала она пересохшими губами. И тут же ощутила прикосновение чьих-то рук, а через мгновение она уже сидела на полу балкона, живая как никогда. «Никогда так больше не поступай, больше я не смогу тебя спасти», она подняла глаза и увидела его, как в дымке, перед ней стоял мужчина, с лазурным взглядом. И она потеряла сознание…
Придя в себя она безуспешно звала его всю ночь, даже угрожала прыгнуть, но он так и не появился. Через несколько дней, она опять пришла домой одна, с твердым намерением напиться, накуриться и забыться. И в эту ночь, она снова увидела его…
Каждый вечер, всё повторялось снова и снова. Мгновение счастья и мрак… А на утро, больная голова и пустота. На работе всё тяжелее сосредоточиться, с коллегами всё больше конфликтов, от родителей всё больше упреков, все потенциальные и не очень кавалеры посланы куда подальше, а друзья, разбежались кто куда – «никто тебя не спасет, если ты сама этого не захочешь».
В этот вечер она опять на кухне, но вместо вина горячий шоколад, а вместо сигарет – прохладный ветер осени, радостно проникающий в дом через распахнутые окна.
Она пьет шоколад и понимает, что оказалась там же, с чего и начинала. Он спас её, дав шанс на жизнь, а она вновь всё глубже закапывала себя в бездну. Но как жить без него…
"Мог бы хотя бы раз придти ко мне, когда я в трезвом состоянии", выкрикнула она в пустоту квартиры и всё же потянулась за сигаретой, но уже без ментола.
Вспышка огонька зажигалки, подносимой к лицу ...
«Тебе давно пора бросать курить...»
Она не сразу поняла, что эти слова произнесены не ею и не её, склонным к раздвоению сознанию. И прищурив карие глаза, приобретающие осенью зеленый оттенок, прерывистой волной окаймляющий радужку, она закуривает, откидываясь на спинку дивана. С издевкой обращается сама к себе.
- О, да, давно, только ради чего?
Устремив затуманенный сигаретным дымом взгляд в пространство перед собой видит его…
- Только ради себя – слышит она ответ, произнесенный спокойным, с потусторонними нотками голосом. И она начинает тонуть в нём, в его голосе, в его лазурных глазах. Ей хочется бросится ему в объятия, чтобы убедится в его реальности, чтобы никогда больше не отпускать. Но вместо этого.
- Как глубоко и нравоучительно. Скажи ещё, что не для этого ты меня спасал.
- Не пытайся выглядеть циничнее, чем ты есть на самом деле. – мягкая улыбка касается его губ, в нем нет ни осуждения, ни самоуверенности. Он словно читает её, заглянув в душу, и это злит её, хотя именно это и было ей нужно. Понимание без слов.
- Какая прелесть – она нарочно выдыхает дым ему в лицо, меня знают лучше чем я сама.
Он не отворачивается, а наоборот, наклоняется через стол ближе к ней.
- Я знаю тебя, и я знаю почему ты злишься. Но я не мог придти раньше. – так хочется уснуть, под действием убаюкивающего, успокаивающего голоса. Но она слишком долго жила в мире без веры, чтобы всё отпустить.
- Хмм, и где же носило моего ангела? Ты ведь ангел, да? – он не сразу отвечает. А она продолжает, не понимая откуда в ней столько скепсиса. И почему она выливает всё на него, не об этом она хотела с ним говорить. – И где наши крылья?
- Их больше нет. – коротко и гулко отвечает он. И она будто пробуждается.
- Как нет, почему?
- Их отобрали.
- Из-за меня? – её голос дрожит, неужели из-за её бессознательного эгоизма кто то опять пострадал.
- Из-за меня. –он грустно улыбается. – Я не имел права спасать тебя. И это был мой выбор.
- А разве задача ангелов не спасать людей? – удивленно спрашивает она.
- Задача ангелов направлять и поддерживать своих подопечных. Но нам запрещено физическое вмешательство.
- Чудные правила, даже на небесах. – её снова охватил цинизм.
- Правила нужны везде, иначе наступил бы хаос и на земле, и на небесах. – мягко пресекает её он.
- Да? – она наклоняется к нему ближе, чтобы почувствовать его дыхание на своем лице. – Почему же ты их нарушил?
На секунду он прячет переливающийся блеск своих глаз под тенью ресниц. Но он не умел лгать, ему не ведома ложь, в отличии от неё. Он поднимает на неё глаза
- Потому что я полюбил тебя. – это признание прозвучало так легко, так искренне, без всяких «но» и поправок на обстоятельства, без требования чего то взамен, как это обычно бывает.
- Что?... – почти задохнувшись выдыхает она вопрос и забывает вдохнуть.
- Я совершил самый страшный грех для ангела, полюбил подопечную. – и опять это спокойствие и смирение. Она не выдерживает его невозмутимости, вскакивает с дивана и начинает метаться по кухне.
- Черт! С каких это пор любовь стала грехом?
- Не ругайся. – он касается её руки, заставляя сесть. Она начинает дрожать, ощутив тепло его руки, он больше не прозрачное виденье её пьяного сознания. – Ангелы любят всех одинаково, это вселенская любовь, а не…
- Любовь мужчины к женщине? – подхватывает она. Всё ещё не веря, что такое возможно.
- Да.
- И что теперь? – ей страшно от того, что она может услышать, от того, что он может уйти навсегда, и от того… что глядя в его глаза, она поняла, что любит его, своего падшего ангела, любит уже давно, даже не видя и не слыша.
Он пожимает плечами. Что ж, ему была неведома ложь, зато он уже успел познать чувство неизвестности.
- У меня был выбор – перерождение или же…
- Или же…?
- Или же, остаться твоей тенью, без возможности помогать. И я выбрал второе.
- Так ты снова исчезнешь? – она вскрикивает. – Я не хочу, чтобы ты уходил.
- Есть ещё кое что, но я не уверен что ты …
- Не уверен? Ты же ангел, вам же не ведомы сомнения?
- Я больше не ангел. – он мягко улыбается, глядя в её горящие негодованием глаза.
- Ну так тем более, тогда ты имеешь полное право остаться на земле, человеком? – она с надеждой смотрит на него. Молясь, как эгоистично, молится за падшего ангела, молится за себя. Он был так нужен ей, только он… И она готова была попрать правила всех миров и небес.
- Я смогу остаться. – вот он, ответ на её молитвы. Сердце начинает учащенно биться. – Если ты захочешь этого, если ты полюбишь меня.
Она хитро улыбается, смотрит в его глаза, ставшие чуть темнее и протягивая ему сигарету, кокетливо произносит.
- Что ж, тогда давай закурим…