- Да кто ты такой?! – вслух и очень раздраженно спросил он, разглядывая свои запасы.
Естественно, ночной посетитель исчез. Исчез, прихватив с собой половину его запаса консерв, зато к патронам добавилось еще две обоймы.
Он терялся в догадках. Врагом неизвестного назвать было невозможно – если бы хотел, давно бы убил его. Маньяк, которому нравится держать жертву в напряжении? Кто-то, кто боится, что его узнают? Кто он такой, черт подери?!
Следы! Он склонился к пыльному полу. На нем четко обозначились ведущие из его жилища следы. Решительно прихватив с собой оружие и запасную обойму, он двинулся по ним, держа в руках самодельный фонарь – в здании было темно.
Пока он шел, осторожно перебираясь по развалившимся ступеням, перепрыгивая через провалы в полу, город шептал. Шептал ему ветром в разбитых окнах, скрипом лестниц заманивая его в другую сторону, махал ему из непроглядных теней в углах здания, создавая иллюзию, что его жертва зовет его к себе…
Но он держался. Ветер был фальшивым, ненастоящим, от него не шевелились волосы на голове. Скрип лестниц говорил ему лишь о том, что туда нельзя наступать, не рискуя свалиться вместе с непрочной конструкцией, а тени каждый раз оказывались аккурат перед еле заметными в полумраке провалами. Город манил, требовал, ПРИКАЗЫВАЛ – сдохнуть! Сдохнуть и оставить его в тишине и спокойствии, а не наступать тяжелыми армейскими ботинками на кости гигаполиса, уже вот-вот готовые обратиться в труху.
- Так выпусти меня!!! – неожиданно для себя заорал он в пространство перед собой.
Город этого не одобрил. Сверху, снизу, из-под ног послышался шелест, скрип и скрежет осыпающихся прямо под ногами лестниц и полов. Он прыгнул вперед, уцепившись за железную раму некогда крепкой двери, повисая на ней. Здание задрожало, словно от отвращения, как дрожит капризная дамочка при виде склизкой мокрицы у себя на подушке, и сверху посыпались, пролет за пролетом, лестницы его дома. Каменная крошка и целые куски строения пролетали в сантиметре от него, силясь достать, поцарапать, порезать, пробить голову, наконец!
Но он крепко прижался к железу и зажмурился, спасаясь от строительной пыли, норовившей запорошить глаза.
Наконец, здание замолчало. Лишь пыль витала в воздухе, принимая призрачные очертания еле видимых рук, тянущихся к жалкой человеческой фигуре, желая вытянуть если не жизнь, то хотя бы разум из своей жертвы…
Неожиданно где-то вдалеке послышался глухой удар и быстро удаляющиеся шаги. Это привело его в чувство, и он осторожно вылез на улицу. Вернее, на то, что когда-то было балконом. Парадокс – весь цемент осыпался с него, оставив только арматуру, похожую на кости, с которых при помощи кислоты удалили плоть. Он содрогнулся от ощущения, что ступает на кости, но все же ступил. Останки балкона выдержали его вес, и он перевел дух. И посмотрел на здание напротив.
Смотрел долго, пока его измученный воплями и ненавистью города мозг не осознал увиденное. И тут его прорвало.
Он сполз на остатки того, что раньше было полом, всхлипывая от безудержного смеха, затопившего его создание долгожданной истерикой истерзанного организма. Он рыдал, сотрясаясь от хохота, даже не пытаясь вытирать льющиеся градом слезы.
Город затих, испугавшись его реакции. Или позволяя сойти с ума и вообразить, что у него есть крылья?
Впрочем, его это не волновало. Всхлипывая от смеха, он смотрел на балкон стоящего напротив здания.
На лист бумаги, большой, чтобы было видно издалека, прибитый прямо к бетонной стене чудовищным ударом большого охотничьего ножа.
На бумаге не было ничего, кроме издевательского в своем веселье, нарисованного крупными значками смайлика.