О МОИХ Владимира Крыленко КОНТАКТАХ С НАШИМИ БОЛЬНИЦАМИ
7 миниатюр в прозе
1) МОИ ИНФАРКТЫ
В сентябре 1971-го у меня появились тупые боли в груди, которых раньше я не
чувствовал. И тепература повысилась до 37,3оС. И это не проходило. Поэтому в
ноябре 1971 я пошёл в нашу больницу за Калиновской Балкой, там сделали кардио-
грамму и дали диагноз; Рубцы на стенке левого желудочка после инфаркта Миокарда.
Врач предложил мне уйти на больничный, положить меня на пару месяцев в кардио-
диспансер, освободить от командировок. Я откащался, а когда сказал об этом дома,
Тома мне в ответ: "-Не обращай внимания! Живи, пока живётся!" Я и живу! А Томы
нет уже 10 лет... Не знаю, как отразились на мне травма Томы автомашиной (16
мая 1972), смерть моей Мамы (17 марта 1973), нервотрёпки на работе и в связи с
защитой диссертации (27 октября 1973), а мне очень старались помешать и в
головном институте в Харьвове, и в Донецкои ПолиТехе. Но, когда летом 1975
я проходил мед-комиссию для командировки в Египет (меня забраковалм), то были
обнаружены рубцы "многих инфарктов". А в начале 1984г. были обнаружены рубцы
"обширного инфаркта". Все 1970-80-е я чувствовал себя неважно - головокружения,
быстро уставал, трудно было таскать детей поверх рюкзака и байдарки...
В 1990-2000-е годы мне стало легче и реже болит сердце... Можно сказать -
не болит! А я за всю мою жизнь не проглотил НИ ОДНОЙ таблетки <от сердца> -
даже валидола! И ни разу не обращался к медикам за помощью по поводу сердца!
И, как только мне позволяла женщина (любАя!), я охотно занимался ЭТИМ!
И ЭТО меня исцелило! Кто мне не верит, - предлагаю проверить! Со мной
вместе!
2) После <производственной травмы>
В октябре 1976 я на работе (ВНИПИЧерМет, Донецк-17, б-р Шевченко, 17) в обед
в 11ч 30мин я, как вот уже 5 годков, шёл в буфет по тёмному коридору и перед
дверью шагнул не на пол, как обычно, а в пустоту и больно ударился (особенно
ногой) о какие-то торчащие желеяки - что-то снял плиту перекрытия подпольного
канала (трубы и задвижки водопровода, канализации и др.) и не оградил. Я с тру-
дом (от боли во многих местах) вылез из ямы и пошёл на 4-й этаж доложить началь-
нику лаборатории, а потом в нашу больницу на улице Овнатаняна. У меня ниже коле-
на была рваная рана, кровь - я показал это очереди перед кабинетом, но меня не
пустили на перевязку: "-Тут все такие!" Я выстоял час в очереди, но
травматолог меня не принял - надо мой паспорт и "Медицин-карту". Пришлось мне
шкандыбать домой по грязи вдоль не замощенной грунтовой дороги вдоль Калиновой
(хотя там не осталось ни кустика калины) Балки, а потом по голой глиняной насыпи
дамбы через Балку, взять паспорт, вернуться в больницу, выстоять в очереди в
регистратуру (где мне по паспорту выписали "Медицин-карту", заново выстоять в
очереди в кабинет травматолога, где мне перевязали ногу и сказали, что можно
идти на работу. И даже справку о травме не дали, чтоб я не вздумал оформлять
"Акт о несчастном случае"!
3) После поломки 5 рёбер
20 февраля 1992 я закончил ежегодную повторную "Медико-социальную эксперизу"
(в апреле 1991, после знаменитого второ-апрельского Горбачевского повышения в
3 раза всех цен я оформил сеье вторую группу инвалидности по зрению) я шёл домой
из нашей больницы на улице Овнатаняна. Я перешёл через дамбы через Балку, а было
очень скользко и перед заборчиком единственного тут у тропы частного домя я
внезапно поскользнулся на накатанных, блестящих выпуклостях наледи (не обойти!).
Я держал в левой руке пакет с мед-бумагами, когда обе ноги уехали вправо, я
рефлективно взмахнул руками вверх и грохнулся левыми рёбрами (к ним прикасались
лежавшие в кармане паспорт и трул-книжка) об выпуклость наледи. С трудом (от
острой боли) я поднялся, пришёл домой (наш "Длинный Серый Дом" с 10 подъездами
начинался в 30м от наледи), позвонил в Марьинский суд по "Делу Томы о Доме",
приехал автобусом 107 на работу (Макеевский инх-строит институт в пос.Ганзовка)
и там, проходя по дороге под галлереей между корпусами 1 и 4, снова поскользнул-
ся на таких же (по всему Мега-Городу в те 1990-е) накатанных, блестящих выпукло-
стях наледи (не обойти!). И снова грохнулся теми же левыми рёбрами на виду у
сплошного потока студентов и преподавателей (12-30 - как раз перерыв в занятияж).
Но никто не подошёл ко мне, не помог встать. Снова (как и 1 час назад) я с
трудом (от острой боли) поднялся, пришёл в кабинет к зав-кафедрой ТехнолСтрой-
Производства (Колесниченко Влад Георг), доложил о происшедшем (сказав, что, воз-
можно, у меня переломы рёбер и мне придётся завтра идти в дольницу "по месту
жительства". Там 21 февр мне сделали рентгено-графию и заключение "Переломов
нет". А в поездках на работу и домой в давке в автобусе у меня громко трещали
рёбра, отдаваясь острой болью. Я почти всё время проводил на ногах (даже прове-
ряя контрольные и лабораторные работы студентов), так как сидеть было больнее.
Особенно плохо мне было, когда я пытался лечь на кровать (только ночью для сна).
Я тратил на попытку лечь минут 10 и от острой боли всё туловище охватывала болез-
ненная судорога. А уже лёжа (только на правом боку) боль стихала. Уже на вторую
ночь (с 21 на 22 февр) я позволил себе "побаловаться" (как говорила тогда Тома) с
Томой - ведь "Переломов нет"! А в последнюю субботу февраля Тома взяла меня с
собой на Киршу на огород ведь "Переломов нет"! И там я, "согнувшись в 4 погибе-
ли", открывал и чистил погреб, копал землю, лазил на ясень отпилить нависвющие
(на нижнюю сотку под ЛЭП-330 кило-вольт) ветки ясеней. 5 марта 1992 во время
внезапной забастовки всего общественного транспорта, среди сплошного потока
частного транспорта, по тающему снегу, грязи и лужам слякоти мне пришлось за
50 минут добежать до корпуса 4 МИСИ на лекцию. А пришли на эту лекцию только
3 студента (из дальних краёв), хотя большинство их жили рядом, в 2-5 минутах
ходьбы, но использовали стачку как повод не явиться на учёбу. В апреле 1992 я
на 3 дня ездил в Старую Ласпу в поход вдоль Кальмиуса, где посалил много сажен-
цев и косточек абрикос, персиков, топинамбуров и др., и где по ночам кабаны
своими хрюками мешали мне спать (я тогда не разводил костра, на всю ночь отпуги-
вающего их запахом гари). А в июле 1992 я обнаружил-нащупал на моих рёбрах шишки-
утолщения. Пришёл к главному врачй той же больницы, он полапал и "-Это мозоли от
ушибов!" и послал к тому же Лапаю (фамилия травматолога). Лапай лапами полапал
мои рёбра и послал к тем же реентгенщикам. Те сняли грамму и дали диагноз "Чётко
видимые переломы 6-10 рёбер с левой стороны". Лапай спросил меня: "-Будем оформ-
лять бумаги на выплату страовки?" В ответ я спросил: "-А хватит её на 200г колба-
сы?" - Вряд-ли! "- Ну так зачем тогда морочить и горОд городить!" На том и
кончили. И я с нашими поехал в поход на байдарке по речке Псёл от Яресек до
Днепра...
4) После помятия грузовой автомашиной
В 11 часов дня 21 января 2008 я шёл в сторону проспекта Ильича по тротуару
западной стороны улицы Складской? между Мясокомбинатом (справа) и Винзаводом
(слева). Перед вьездом на Винзавод я подождал, пока со стороны Винзавода проедут
три светлые легковушки, и через переход пошли 2 женщины в коричневых плащах, и
пошёл вслед за ними, чуть (на пол-метра) правее и сзади их, неся в левой руке
сумку, а в протянутой горизонтально вперёд правой руке держал протянутую горизон-
тально вперёд лыжную палку, надеясь. что всё это хорошо видно при свете солнца.
Уже в шаге от бордюра тротуара я почувствовал, что меня что-то твёрдое ударило
справа, сшибло с ног, невыносимая тяжесть прижала мою грудь к дороге, меня что-
то мнёт, вертит, мои кости трещат (а я при этом с возмущением думаю: "-Что ж это
такое - по программе био-ритмов у меня критическая ситуация третьего порядка в
2017 году, а меня уже давят в начале 2008-го!"), а потом вдруг всё во мне напряг-
лось до предела и с невероятно страшной болью я весь взорвался и вдруг и невыно-
симая давящая тяжесть, и невыносимая боль исчезли. Сохнания я не терял, но глаза
были закрыты. Мужской голос (шофёра моего давителя-грузовика) сказал мне, чтоб я
вытащил мои руки из лямок рюкзака, я вытащил, потом он вытащил меня из-под маши-
ны, подтащил к бетонному блоку у бордюра, до которого я не дошёл на 1-2 шага, и
уложил меня на нём. Лабунской Валерий Витальевич (моби тел 0 97 2299967) приехал
из г.Житомира в Донецк на Винзавод за водкой на Большом грузовом фургоне. Он, по
его словам Маше, вроде-бы видел и ждал, пока проедут те три светлые легковушки
со стороны Винзавода, что я перед вьездом на Винзавод подождал, пока они проедут.
Но НЕ ВИДЕЛ ни меня, ни моей протянутой горизонтально вперёд правой руки, ни про-
тянутую горизонтально вперёд лыжную палку, что я держал. Его остановили стоявшие
на обочине люди, закричавшие ему о наезде. Он спросил у меня о телефоне, я ска-
зал, он звякнул и сказал Маше о происшгствии, Маша приехала в 11-30 и ждала при-
езда Скорой МедПомощи, а когда те приехали и начали меня грубо тащить в фургон
(я сам не мог перемещаться изза дикой боли в тазе и ногах), Маша им крикнула:
"-Осторожнее! Это же ведь пока ещё живой человек!" Лабунской Валерий Витальевич
дал Маше 300 гривень, а Маша ему расписку, что не будет иметь к нему претенщий.
В 12ч меня привезли в ОблБольницу им.Калинина - всего мокрого (меня тащили
и мяли в большой луже), в порванных штанах, подштаниках (их продрали об дорогу).
Меня бы хорошо и быстро раздавили бы колесом, но помешал рюкзак, в котором лежа-
ли 30 банок сгущёного молока, колбаса и др. Бампер жал мне на грудь (поломав мне
среднюю ложечку и не менее 3 рёбер), а на спину мне давиои снизу 30 банок сгущён-
ки. При это были порваны сухожилия левой ноги (от пятки к икроножной мышце, так
что я теперь не могу прыгать и становиться на цыпочки левой ногой), подорваны
стволы нервов ног в месте их отхода от спинного мозга и выдернуты и надорваны
системы разветвлленных нервов и кровеносных сосудов ног (особенно левой), так
что теперь мои ноги почти во всём их обьёме постоянно онемевшие и сильно распу-
хают вне лежачего положения туловища и ног (чем дольше - тем сильнее распухают).
В ОблБольнице мне за 9 проведеннных в ней часов НЕ ОКАЗАЛИ НИКАКОЙ МЕД (или
иной) ПОМОЩИ, даже не промыли и не смазали обширные кровавые ссадины на попе,
спине, ногах, локтях и др. (зато за сто гривень Маше всучили коробку какой-то
дряни, которую, вак Маша выяснила уже дома в Интернете, МНЕ НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ
НЕЛЬЗЯ ПРИНИМАТЬ!). У меня из вены взяли пробу крови на алкоголь (!), сделали
рентгенографию грудной клетки и позвоночника и я 8 часов (7ч в ожидании врача-
нейро-хирурга и 1ч в ожидании машины отвезти меня в ОблТравматологию) пролежал
(весь мокрый и в грязи) на морозном сквозняке возле постоянно открываемой стек-
ляной двери с постоянной щелью между створками. В ОблТравматологии мне сделали
рентгенографию позвоночника и в 21 час Маша и Марина Бабаш провели меня в легко-
вое такси, привезли домой, кое-как (с дикими болями в тазу - я ведь шёл с опорой
на Машу) подняли и провели меня в квартиру, уложили меня на мою кровать, раздели,
обмыли меня, промыли ссадины. Первую ночь под 22 янв я спал сносно (чего не
стало в последующие три месяца, когда я мог спать только урывками и после приёма
таблетки анальгина) и видел обнадёживающие сны (огромный чёрный вал грязе-воды
разбивается, не докатив до моих ног; я лечу с отвесных скал Никитской Яйлы в
Крыму, но, раскинув в стороны полы одежды, планирую, словно на крыльях, и мягко
сажусь на нежные сплошные ветви зарослей арчи-кипариса-туи). Маша сообщила обо
мне только Ване. Маша управлялась сама, затрачивая на меня около 1 часа времени
в сутки. С начала февраля мне 2 недели помогала моя землячка Ковалёва Анна Нико-
лаевна. Она плохо слышала и я попросил Машу поставить для АнныНик кровать рядом
со мной. Маша сразу стала на дыбы: "-Нет! Нельзя!" Еле переубелил и стало много
лучше мне и Маше. АннаНик разминала мне онемелые ноги, готовила и давала мне еду,
развлекала меня всяко. Потом (в начале февраля) поднялась до 38оС температура, а
приём таблеток антибиота поднял её ещё выше. Я продиктовал заявление Глав-врачу
ОблБольницы (куда меня доставила "Скорая помощь"), чтобы мне, в порядке оказания
Скорой помощи, которой мне НЕ оказали 21 января, ответили на мои вопросы по диаг-
нозу и как мне себя лечить, реабилитировать и тренировать, но мне через 1 месяц
(вот какая у нас скорая "Скорая помощь"!) ответили отказом - сне обращаться в
Больницу "по месту жительства", а ведь ближайшая "по месту жительства" для меня
- именно Обл-Больница (проспект Ильича, 14) расположена в 5 минутах ходьбы от
нашего дома (проспект Ильича, 28). Мы вызвали врача из Больницы "по месту житель-
ства", но МарИванна Мирошниченко, в 1999-2000г. добившая Мать моих 6 детей,
"отфутболила" меня назад - в ту же Обл-Больницу. На этом , не начавшись, и
кончилась помощь мне со стороны официальной медицины... Я позвонил Нине Борисов-
не Коваленко (глазному врачу нашей Больницы) и Она назвала препараты, полезные и
для глаз, и для восстановления пореждённых нервов. И я начал глотать таблетки, а
Маша - колоть мне. Маша выносила пол-литровые банки (я в них писял сам - на
бочок) с моей мочой и метал-ванночку с моими каками (я сам подкладывал ванночку
под себя). Мне постоянно грезились (не во сне) переулок с нашего Хутора в Вильхи
и вишневый садик у луга моего Деда Назара. Ел я сам то, что давала мне Маша.
Очень больно мне бывало при чихе и особенно при кашле. Меня постоянно мучило (я
задыхался) налипание густых соплей-слизи в моём горле, а откашливать было жутко
больно. Мне было больно любое движение. 12.02.2008 я упросил Машу поставить два
стула рядом и я, опираясь на их спинки, кое-как смог сесть и посидеть около часа.
а на другой день (12 февр 2008) сам сполз с кровати на колени, руками подтянулся
и сел на стул у компьютера и послал письмо All krylenko: "Здравствуйте, детки,
внуки, все ваши родные, близкие, любимые и любящие Вас! Галинька и все ваши и
наши! Поздравляем с Днём Рождения - 4 месяца! ЩАНИ! Желаем всем здоровья, удачи
во всём, приятностей, радостей, Счастья! Я помаленьку движусь вперед. Сегодня -
12 февраля 1931 - День Рождения Ларисы Федоровны Грищук-Таратоновой (Мелитополь-
Бердянск) - вашей двоюродной Тёти, Бабушки. Будьте здоровы, счастливы и осторож-
ны! ВИКрыл "12ч 12.02.2008". А через несколько дней я на коленях дошёл до моей
двери, взялся за свисающий с перекладины канат, подтянулся и стал на ноги. Долго
стоял, потом, держась за двери и др., добрался до туалета, искупался в ванне,
в кухне подогрел еды, поел и с этого дня всё себе делал сам. В 4-6 часов утра я
выходил в лестничную клетку и пешком поднимался и спускался по 50-70 этажей, а
потом залазил в горячую ванну и кис там по часу и более. Я мог более-менее
спокойно пролежать 1 час, поэтому я менял место лёжки - со своей кровати уходил
на широкую гостевую и обратно. Но 20 февр приехала Марина Бабаш (и заняла госте-
вую комнату), а 24 февр приехала Ковалёва Анка Анатольевна и залегла в мою
кровать при мне, так что мне после "двух раз подряд" (больше я тогда не смог),
я ушёл на мягкую, но болезненную для меня кровать в "зале", а 1 марта сбежал из
Донецка (Маша провела меня до автобуса у Мотеля) в город Снежный, где меня прогу-
ливали вдоль Балки Ольховчика, где Николай Петрович Лях давал мне уколы, где я
мог менять за ночь три кровати по 2-3 раза. 10 марта я вернулся в Донецк (11
марта уезжала Маша) и пошла почти обычная моя жизнь, только теперь я ходил с
двумя палками, так как мои ноги стали онемевшие, а левая стопа не держит мой
вес. Я для тренировки носил по квартире рюкзак с мешком сахара 50 кг, потом брал
в руки гирю 24 кг и гантелю 10 кг с сумкой с камнем 16 кг и с этими 100 кг слегкр
приседал-поднимался. В июне я лазил по деревьям и рвал черешни, ходил с ХБК на
Киршу и назад почти за то же время, что и раньше. В июле 2008 с Машей и Светой
ездили в Геленджик, где я, как и ранее, проплывал в день по 1 км и более. Осенью
и в декабре подготовил 6 больших научных статей (по крмтериям оптимизации) и
отослал их в ДНТБ Украины и в редакции журналов Москвы, Ростова, Краснодара,
Иркутска - то есть, почти, как и до ЭТОГО НАЕЗДА...
ОПЕРАЦИИ и т.п. стационары
4) В 9час утра 21 мая 1998 я на Южном авто-вокзале Донецка по-работе встретился
с Дамой из институтв "ДонТеплоЭлектроПроект" и с Ней поехали в Харцызск к Глав-
ному Санитарному Врачу, где я два часа отвечал на Его замечания по нашей (Томы
и моей) работе о защите атмосферы от вредных выбросов Зуевской ТеплоЭлектро
Станции №2. Меня очень раздражали Его явно надуманные, необосноаанные нападки -
ГэСэВэ явно вымогал взятку, о чём я давно заранее просил ДоТЭП заплатить и ГСВ,
и др. Инспектоам, но ДоТЭП поступил как неДоТЭПа и продешевил - отказался -
и зря! В 12-том часу у меня внезапно возникла очень сильная боль в низу живота -
словно от переполнения мочой. Я с час терпел, давая объяснения ГСВу, но потом
всё-же не выдержал - отпросился у ГСВ в туалет, где я не смог отлить мочу и от
натуги мне стало ещё больнее. Потом на машине ЗуТЭС-2 нас повезли на ЗуТЭС-2,
где я уже стал невиеняем от жуткой боли. Потом я в полубессознательнм состоянии
на перекладных добрался до Мотеля-Донецк, чуть не кричал от боли в троллейбусе
и в 20 часов Тома (моя жена) и Галя (моя дочка - она была у нас на месячной
увольнительной из Армии) пешком повели меня в ОблБольницу им.Калинина. Там в
отделении Урологии были большой мужик и три девицы - все в белых халатах. Он
жёстким катетером сунул мне в моче-выводной канал и оттуда брызула кровь, но
не моча! Он поиздевался надо мной 3 часа, но мочу НЕ выпустил и мне стало ещё
больнее. В 23ч-30мин Он позвонил в "Скорую МедПомощь", но там отказались
приехать: "- вы самые главные в области - вот вы и лечите!" Во втором часу
ночи 22 мая начала звонить Тома, кое-как убедила диспетчера "Скорой" и в
третьем часу утра меня (а со мной Тому и Галю) привезли в хирургию "Шлаковой
Больницы" за ДонМеталЗаводом. Там дежурный врач (Ал-р Петрович Таран, около
1970-х годов рождения), увидев мой Пипин-Короткий, спросил: "- Какой мясник
ТУТ поработал?" Тома ответила (я был невменяем). Ал-р Петрович за минуту
(не более!) пыпустил из меня мочу, боль сразу исчезла, АлрПетр сказал, что
меня нужно срочно оперировать, спросил Тому, есть ли у меня дети, а после
ответа "- Шесть!" сказал Томе: "- Хватит! К 7 часам утра приедьте сюда с
400 гривнями, тут в аптеке купите всё по этому списку (6 капельниц, 35 м
марли и т.д.) и принесёте мне!" С 7ч до 10ч меня обследовали, спросили, в
каком кардио-диспансере я лежал с моими многими инфарктами, а после моего
ответа "- Ни в каких!" в 10ч анестезиолог начал делать мне местное обезболи-
вание: четверо держали меня за руки-ноги, а пятый трижды с хрустом всадил мне
шприц между хрящей позвонков ниже пояса и ввёл в спинной мозг наркоту (морфий?).
А я не дрогнул, не крикнул (ничего, кроме звуков хруста хрящей я НЕ почувство-
вал), что Их удивило. А потом я все 3 часа операции был яркой голубовато-белой,
спиралевидной Галактикой во Вселенной и чётко видел несчётное множество таких
же, как я, спиралей-галактик разной величины (до исчезающе малых точек) на
абсолютно чёрном фоне Космоса. И больше никаких ощущений! Пришёл в обычное
сознание на кровати в палате. За всё время (до выписки 1 июня 1998) я не почув-
ствовал боли и головокружения. В 8ч утра 23 мая АлПетр заставил меня встать с
кровати на ноги (а из моего живота на шлангах свисали три пластик-бутылки):
"- Мои швы НЕ разойдутся!" Ко мне часто приезжали Тома и детки - Галя, Света,
Лена (приехала из Сочи), а Ваня подолгу водил меня по окрестностям. Славикам
(Они в Геленджике ждали рождения Серёжи) и Маше (работала в Анкаре) не сообщали.
Никаких замечаний в адрес персонала больницы у меня нет, а АлПетру я весь благо-
дарен за Его сверх-мастерство и безупречное поведение в обращении со мной и мои-
ми. 1 июня АлПетр меня перевязал, отрезал с яйца моток семенных жгутиков, выве-
денных наружу (а лругой такой моток с другого яйца оторал Ваня, приняв его за
комок свалявшихся волос) и отказался принять мини-презент от Вани: "- Что я, сам
не заработаю на бутылку "Шампанского" и коробку конфет!" Ваня троллеями привёз
меня домой и 2 июня с Галей уехал в Крым, где у Них было "всякое, порой хорошее,
но только..." А я ходил через день в нашу больницу на перевязки, а никакие пропи-
санные мне таблетки не купил. 8 июня я поехал на мой огород у Моспино, прополол,
собрал много клубники, головок чеснока и лука и привёз 20 кг домой. А в июле
1998 я с Томой, Светой, Юрой и Ваней Гливой проплыли на байдарке (я таскал
байдарку 50 кг веса) по речкам Выр, Сейм, Десна от Ворожбы до Макошино.
5) В феврале 2003 я оформлял (в который раз!) бумаги на мою инвалидность по
зрению. Меня направили в больницу 11 (в Пролетар-районе) для "лечения", куда я
2 недели каждый день ездил на 7 уколов в попу (мышцу), под кожу и в вену (в ру-
ки). От этого у меня через неделю под кожей рук появилось множество бляшек. Я
указал медикам об этом, а мне: "-Подумаешь - это же атеромы!" Я: "-Да, конечно,
всего-навсего предраковые новооразлвания!" Я каждый день давал медикам большие
шоколадки и яблоки, даже Юле в раздквалке, но мне в ответ кисло кривили рожи.
После окончания "лечения" зав. глазным отделением, главный окулист г.Донецка
Людмила Ал-ровна Булавинцева потребовала (как условие допуска меня на МСЭК -
медико-социал. экспертизу), чтобы мне сделали операцию по замене моего левого
хрусталика на полиакрильный: "- Вы будете видеть левым, как и правым!" И я был
принуждкн пойти на эту операцию. 20 февр 2003 в 12ч, за 5 мин до назначенного
мне времени, я в коридоре выглянул в окно, чуток отодвинув штору (в глазном
отделении абсолютно ВСЕ окна были плотно завешены шторами), как в то же мгнове-
ние на меня набросилась баба в белом халате: "-Что Вы делаете! Вы же испачкаете
шторы! Мы их и так не успеваем стирать! А ну пойдёмте к старшей мед-сестре!" А
"старшеая" потащила меня к зав. глазным отделением, главному окулисту г.Донецка
Людмиле Ал-ровне Булавинцевой, которая как-раз шла в операциооную делать мне
операцию. ЛАБ начала журить меня и тут я не сдержался и ляпнул Ей ("языком, як
корова гивном"): "- По правилам гигиены зрения, окна делают, чтобы в них смотреть,
и чтобы через них в помещение поступал свет, а шторы этому мешают и допустимы
только для защиты рабочих мест от прямых солнечных лучей в тёплый период года, а
сейчас зима, солнца нет и коридор - рабочее место уборщицы, которой свет не
мешает, а помогает видеть и кбирать грязь! А Вашим мед-сёстрам, считающие себя
самыми лучшими во всей Вселенной, вместо того, чтобы портить мне нервы за минуту
до операции, лучше бы смазывали "грушу" перед всовывание её попу для клизмы, а
то они это не сделали и пустили мне кровь!" ЛАБ: "- Так Вас нельзя допускать к
операции!" Я: "- А это почему же!? Ведь есть правило: <Болит глаз - лечи хвост!
Удаляй гланды через задний проход!>" А ЛАБ: "Я Вас не допускаю к операции!"
Вызвали пожилого хирурга из др. отделения, он загляну мне в попу, промокну кровь
и ЛАБу: "= Можно делать операциию!" И через час всё было коняено. Боли я нигде
не чувствовал - ни при, ни после (только онемение от укола под глаз). Мой глаз
приоткрыли и женский голос спросил "-Что Вы видите?" Я: "- Только ослепительное
пятно!" И так до сих пор, спустя 7 лет А дочка ЛАБ при осмотре заявила мне:
"- Вам никто не мог обещать, что Вы будете лучше видеть!" - Так зачем было
принуждать меня к операции!?... Надо отметить, что Нина Борисовна Коваленко
(глазной врач нашей Больницы) 20 лет отговаривала меня от такой операции. Она
говорила мне: "-Так левый глаз помогает правому, а после операции будет мешать!
Вам ни в коем случае нельзя соглашаться на операцию!" Так и оказалось! Когда я
спросил Нину Борисовну "-А что, зав. глазным отделением, главный окулист
г.Донецка Людмила Ал-ровна Булавинцева не знала об этом?", НБ ответила мне:
"- Конечно знала! Но Она - хирург и заинтересована сделать побольше операций!"
А в ГосНИИМСЭк Украины в Днепропетровске ГлавСпец по глазам, профессор, осмотрев
мой глаз через лупу, отметил 29 окт 2004: "-Как хорошо сделана операция!".А я
Ему: "-Вот если б после этой операции я что-нибудь видел!"
6) С 20 октября по 4 ноября 2004 меня обследовали в ГосНИИМСЭк Украины в Дне-
пропетровске (врач М.В.Мартыненко, зав. отделением В.П.Молотовский) и дали реко-
мендацию: "По мере созревания катаракты на правом глазу необходимо своевременное
оперативное лечение." Как же это понимать!? Я это понял не как безграмотность,
а как вредительство. И послал заявление в МинЗдрав Украины с предложением пере-
оборудовать допотопно дремучую глазные кабинеты (в 1955 в Сталино, в 1959 в Анг-
рене, в 1963 в Ангарске оборудование было гораздо лучше) и поменять кадры. Из
МинЗдрава Украины моё заявление переслали в Донецкий Обл. центр МСЭк, откуда мне
прислали приглашение от 06.06.2005 на стационарное обследование, но я не спешил
(хоть меня и подгоняли). В ноябре 2005 меня неделю обследова в ОблБольнице имени
Калинина, а в 2006 мне дали первую группу инвалидности по зрению. Кстати, в
ноябре 2004 в ГосНИИМСЭк Украины в Днепропетровске молодые инвалиды первой груп-
ы метеором носидись по тёмному (для моих глаз, которым прелсед. МСЭк Донецка
заяавила, что, будь Её воля, она вообще б не дала мне группу инвалидности) кори-
дору, мгновенно останавливались у нужной двери (а толтко на-ощупь мог налапать
проём-углубление в стене) мгновенно открывали её и влетали в комнату. И у всех,
даже 16=лтних инвалидов без стажа работы пения была выше (хотя-бы на несколько
гривень), чем у меня (69-й год, 46 лет трудового стажа, 6 детей, 30 свидетельств
на изобретения, 200 с лишком научных работ-публикаций, научная пенсия). Где ещё
можно найти подобного болвана-выродка рода человеческого!?
А Момот Василий Ал-рович (главный окулист Дон. области) сказал мне, что мне
нельзя помочь - ни улучшить левый глаз, ни правый, а улучшить сетчатку глаз
ЭНКАДом или др. - вообще бред дохлой собаки. А Василий Ал-рович - главный муж
главного врача (а врач - от слова врать - тот, кто врёт) ОблБольницы имени
Калинина. Можно Ему верить, или нет, как Вы и вы полагаете!? - То-то и оно...
А как мне быть с моим исчезающе плохим зрением, если главный окулист области
такого мнения!? Правда, мне осталось уже недолго...
7) 1 марта 2009 я по Интернету прочитал в "Истории города Ангрена" (родины моих
старших детей) о множесьве больниц, введенных в Ангрене в 1960-80-е годы, и
вспомнил, что в феврале 1963 в больницу Ангрена с перитонитом доставили нашкго
земляка - сменного инженера (1938гр., подземгазовца, выпускника ДонПИ 1961г., из
группы Тамары Кодрянской) Анисимова Влад. Мих. Он на работе на "Подземгазе"
залез на трубу диаметром 1,2м и открыл концевую задвижку диам 0,1м воздуха
давлением 40 атм, струя ударила ему в живот, отбросила и ещё ударила его о стояк
("ворота"-проезд) трубу 1,2м. На шум струи сжатого воздуха пришли операторы,
Вову без сознания с твёрдым животом (кишки порвало ударом) отвезли в больницу
Ангрена, где его выходили и он и теперь в свои 71 здоров, молод, красив,бодр,
работает зам. главного инженера института ЮжНИИГИПроГаз, получая немыслимые
деньги. 2 марта 2009 я позвонил ему в кабинет, сказал, что вчера пошёл 10-й
год, как похоронили мою жену - Тому Кодрянскую, с которой он 5 лет учился в
одной группе ДПИ и которая работалв его группе отдела №3 комплексного проектиро-
вания. По моей просьбе он назвал свой домашний телефон 2666646, вечером десяток
раз набрал, но он был отключен - частые гудки. А через 6 часов после этого -
- 3 марта 2009 в 4 часа утро во время моего "писи-каки" на унитазе (дома) я
поднатужиося и почувствовал в животе не испытанное ранее странное ощущение - не
боль, но почему-то - неприятное. Я подмылся и снова лёг в постель. Я лежал в
полуудрёме, а это странное ощущение не проходило. В 5 часов опять потянуло на
унитаз, я ещё что-то выдавил из себя. Боли не было, но это странное ощущение не
проходило. В 7=40 Марина Бабаш ушла на занятия. К 8 часам появилась и постепенно
начала усиливаться боль во всём обьёме живота. В 8 ч я ещё раз сходил на унитаз
и ещё что-то (а что - я не вижу в воде польского унитаза) выдавил из себя. Боль
усилилась и к 8-30 стала нестерпимой. А Маша всё не выходила от себя. Перед 9ч
я уже не мог терпеть, зашёл к Маше и сказал об этом. Маша позвонила в "Скорую
мед-помощь" и пошла во двор встречать. Я я оделся, звякнул об этом Анне Ник. и
Светлане Мих с просьбой о помощи, если понадобится. Но у Светланы Мих в следую-
щие 3 месяца вдруг "перестал работать" всегда (и до, и после) исправный телефон,
а Анну Ник забраковала (вполне резонно) Маша. И Маше пришлось самой возиться со
мной и лишь 10-15 марта Маше помог Ваня - Маша звякнула одному Ване, а все наши
узнали об этом (от Инны, которая разболтала неизвестно зачеи - моё мнение - о
плохом сообщать родным лучше, когда плохое уже прошло), когдф я уже был дома.
Приехавшие "Скорники" возмутились мной, когда я сказал им, что у меня перитонит.
В обл. больнице мне вкололи обезболь (я перестал чувствовать боль), взяли кровь
на аналих, сняли рентген, сделали общий наркоз (я и не заметил, как уснул), а
потом услышал мягкий женский голос: "-Владимир Иванович, операция закончена!",
а потом тот же голос: "-Влалимир Иванович, Вы в реанимации!" Я и до, и после
операции был совсем безразличен к своей судьбе - мне всё было без разницы - вы-
живу иль нет... В реанимации я был 8 дней. Было больно, хоть и кололи обезболь
(а в мае 1998 после более сложной операции простаты и др СОВСЕМ НЕ БЫЛО БОЛЬНО).
Противна ежедневная процедура промывания брюшины дезинфицирующим раствором,
особенно 8 марта, когда высокомерный (самомнением) мужик с дамочкой впрыснули
дезинфицирующий раствор не в брюшину, а в желудок, убив там всю фауну - мне
сразу стало тошно, мгновенно (и почти на трое суток ) прекратилось побулькивание
и работа кишечника. 4 суток мне нельщя было пить и есть - ьлдбко с 7 марта позво-
лили пить воду и кефир (Маша передавала мне кефир в 1-л картон-пакетах). А покуп-
ная вода в 2-л пласти-бутылях мне казалась горькой и я просил наливать мне в
бутыли воду из крана - эта - вкусная - коктейль из 1/3 воды из Донца+Оскола
(в том числе стоки Белгорода и Харькова) и 2/3 - воды из Днепра (в том числе
стоки со всех областей Белоруссии, Подмосковья, Смоленска, Брянска, Курска, КМА,
Чернобыля, Киева, Житомира, Чернигова, Сум, Полтавы, Кременчуга, Черкасс и др.
мест). А мне этот коктейль неизмеримо вкуснее покупной (не только у нас, но и на
Кавказе) воды. Мне много жидкости ввели через капельницы. Я почти ничего не
видел - я лежал под ослепительно ярким и окнами, а мои очки из чёрной бумаги
остались с одеждой. Машу ко мне не пускали, записок не передавали, я не имел
связи с миром. Плохо было три праздничных дня 8-9-10 марта, когда туда-сюда
моталось множество девиц в халатах, но делать ничего не хотели: "- Эти дни
нерабочие!" Мне под выведенную наружу кишку подсунули ведро, из него жутко
воняло, так эти "девицы" распахивали навстежь окна и я - абсолютно голый лежал
под потоками леденящего морозного воздуха. У меня в глубине горла скапливалась
жутко липкая слизь, я задыхался, а попытки откашляться отдавались вспышками
острой боли в животе. Эти 3 дня капельницы подключали неопытные ребята-студенты.
Один из них, пытаясь подключить капельницу, 5 раз проколол вены правой, а потом
3 раза левой рукки. 11 марта пришёл Павел Иванович Дрозд (мой оператор), помог
мне садиться на кровати и стать на пол - не было даже на мёка на головокружение.
Меня на тележке перевезли в двух-кроватную палату хирургии, где меня встретила
Маша. Часа в 3 пришёл Ваня - он заехал из Москвы по пути в Сочи (по просьбе Лены
помочь в изучении гидрологии рек Красной Поляны для проектирования и строитель-
ства объектов Олимпиады 2014г.). Маша со мной была днём, а Ваня ночами. В ночь
под 12 марта у меня сильно - под 40 поднялась температура (обычно она была ниже
38). Мне всю ночь снились сны, где мне грозила смертельная опасность - наиболее
яасто (как и в прежние ночи) - от падения с высоких обрывов с троп или вместе с
оползающей к обрыву почвенной массой. А тут началось с того, что кто-то неведо-
мый внушил мне, что мне будут грозить 9 смертей, но всё обойдётся. Началось тем,
что я - простой солдат подползаю к верху купола холиа и за 15м до самого верха,
слева по гребню этого холма, перпендикулярно моему курсу быстро ползёт гусенич-
ный бронетранспортёр. На самой вершине он под 90 град разворачивает и мчит на
меня. А я лежу в низкой (см 15) редкой травке и мечтаю: "- А может я окажусь не
под, а меж гусениц!" А броник пронёсся мимо - чуть правее, слегка цепляя за мои
гимнастёрку и галифе. И пошли далее одна страсть за другой - я и сл счёта сбился!
Но, как и внушили мне, я остался жив. Павел Иванович предположил, что у меня
воспаление лёгких. 12 марта меня повезли на рентген - воспаления нет, а у меня
сепсис крови от ТЕХ капельниц 9-10 марта. Я поел Ваниного бульона из говядины с
Машиной картошкой. Вечером 12-го, помимо обычных походов в туалет по жутко сколь-
зкому и ослепительно блестящему полу, Ваня прогулял меня дальше и вниз-вверх по
этажам. За моё пребывание в больнице Маша заплатила (по Её словам) 4-5 тысяч
гривень (точнее Она не считала). 14 марта Ваня и Маша вдвоём провели меня домой.
Ваня в палате и дома работал на компьютере - по работе делал расчёты и отчёты.
К 8 ч утра 15 марта Ваня и Маша провели меня до больницы, где хирург, глянув
мельком, сказала, что к ним можно и не ходить. Мы и не ходили ни разу. Ваня 15
марта уехал в Сочи. Маша сама делала мне перевязки сочащего шва и меняла мешок
на выводной кишке до 14 мая 2009, когда Павел Иванович снял мешок и впихнул
заросшую выводную кишку в мой живот. Дырка в коже заросла через неделю, а вот
дырка (5 см длины) в мышце (левее и ниже пупка) не заросла до сих пор (26 октября
2009), через неё вылазят наружу (под кожу) кишки-грыжа и придётся обращаться к
хирургам, так как Павел Иванович, сделавший её, не хочет её зашивать. Даже прос-
тую процедуру "снять мешок и впихнуть заросшую выводную кишку в мой живот" Павел
Иванович проделал (за 5 минут и 100 гривень) лишь после того, как я рассказал
главному врачу Обл-Больницы и напмсал на Её имя заявление с просьбой, чтобы эту про-
цедуру проделал Павел Иванович - тот врач, что проделал и предыдушую операцию,
учитывая, что хирургическое отделение Обл-Больницы (проспект Ильича, 14) располо-
жено в 5 минутах ходьбы от нашего дома (проспект Ильича, 28), а хирургическое
отделение Больницы "по месту жительства" находится в другом районе города и в
часе езды от нашего дома.
Владимир Крыленко 30 декабря 2010