Краткий список моИх Владимира Крыленко ЭКСТРЕМов
Мои воспоминания о моих личных экстремальных ситуациях
По-латински extremum - крайнее, а situatio - положение (или сочетание
условий и обстоятельств). Для меня (с моими плохими соображением, зрением,
слухом, способностями понимать людей, постигать суть, запоминать и учитывать
свой и чужой опыт, неумение общаться с людьми и учиться даже на своих ошибках,
бытовая и житейская непрактичность и многие другие мои беды и недостатки)
даже свмые обычные (для других - нормальных людей) ситуации могут оказаться
экстремальными, со всякими вытекающими из этого последствиями, Здесь я решил
(как раньше говорили у нас на Хуторе - "Моча в голову стукнула!") от нечего
делать, изложить (по хронологии) кое-что, что мне экспромтом вспомнилось.
Авось кто-то, тоже "от нечего делать", и прочтёт, хотя я в этом сомневаюсь. Но
моё дело - дать возможность другим узнать о былом...
СОДЕРЖАНИЕ
РАЗНОЕ
ПРОГУЛКИ И ПОХОДЫ МОИ - ВИКры
ПАДЕНИЯ
АВТОМАШИНЫ
ОТРАВЛЕНИЯ
1. ПО ПЬЯНКЕ
2. ПРОЧИЕ ОТРАВЛЕНИЯ
УКУСЫ ОС
ЗМЕИ
БОЛЬНИЦЫ в том числе:
ЗУБЫ
ГЛАЗА
ИНФАРКТЫ
ОПЕРАЦИИ и т.п. стационары
ПРОЧЕЕ
Вот пара моих <миниатюр>.
14 ИюЛя 1942г. немцы вступили в наш город Серго (вернув ему прежнее имя
Кадиевка) и наш Хутор. Немцы сразу объявили, чтобы все немедленно сдали всё
оружие в комендатуру - иначе - расстрел. 15 ИюЛя 1942г. мой брат Гриша понёс
наше ружьё-одностволку, но недалеко от двора его остановил немец из обоза и
забрал ружьё. Гриша сразу вернулся домой, взял меня за руку и повёл по дороге
в сторону моста и города. А перед ж-д переездом Луганской дороги, напротив
хаты Семёна Даниловича Калинченко слева был крутой откос, а вдоль него
поставлены белые бетонные столбики. Тут Гриша увидел приятеля и отпустил
мою руку, а я - рад стараться - решил щегольнуть своей храбростью и пройти
по узкой (с полметра) полоске между краем откоса и столбиками, между которыми
были натянуты проволоки. Но я не успел шагнуть к откосу, как Гриша схватил
меня одной рукой за шиворот, поднял вверх, перенёс над проволокой и поставил
на дорогу. Оказывается, там была заложена мина, а её отгородили и обозначили.
А я уже шагнул на неё, но не успел поставить ногу... Я не особенно
взволновался, так как ничего не соображал и мало что понимал...
Потом Гриша привёл меня к взорванному мосту через Камышеваху. Там
немцы рядом с мостом устроили переправу - положили брёвна поперёк речушки и
сверху уложили доски. А для выталкивания наверх (по довольно крутому откосу)
повозок и каких-то больших коробок на колёсах, согнали толпу (много сотен)
местого народа. И успешно командовали этой толпой...
"Ноябрь 1942г. Мама рано утром ушла в город на базар Там немцы устроили
облаву и Её, вместе с толпой таких же задержанных, отвели на сборный пункт
и не выпускали три дня. С ней был и наш сосед (по дальнему торцу Сада) татарин
Загр-ад-Дин (Загордин). Он Маме сразу сказал: "Меня застрелят!" И в самом
деле - немец приспустил с него штаны, увидел, что он "обрезан", и его сразу
застрелили. А маме моей только на четвёртый день удалось упросить немцев,
чтоб её отпустили: "- У мЭнэ малЭнькый кИндэр одЫн дома остАвся!"
А утром того первого дня к нам домой пришли три немца-гестаповца. Они
сорвали с двери замок, которым Мама меня замкнула. А я ещё лежал в постели
и увидел, как напротив меня открылась дверь и вошел большой мужик в чёрной
каске, в чёрной шинели, поперек живота висит чёрная штуковина... Он зашёл и
несколько раз щёлкнул белым фарфоровым электро-выключателем (он висел справа
у двери на уровне глаз). При этом немец громко ржал (ещё-бы - у ЭТИХ рУссишен
шенйнэн есть электро! А у нас до июля 1942-го иногда вечерами давали электро -
наша электро-станция работала в 10 км от перндовой линии фронта!), оборотившись
назад в коридорчик. А оттуда вошли ещё два - точно таких же. Все трое подошли
вплотную к кровати и стали что-то громко говорить. Я ничего не понял, молчал
и тут моё сознание отключилось... Когда я ЧЕРЕЗ ТРОЕ СУТОК пришёл в себя,
я был на том же месте в кровати, а надо мной склонились Мама и Дядя Трифан.
Когда Мама на 4-й день после облавы вернулась домой, она обнаружила сорванный
замок на двери и меня без сознания. Она не смогла привести меня в сознание и
пошла через Луганскую дорогу к брату - Трифану. Вдвоём они как-то привели
меня в сознание... Но после этого я потерял память на многих людей (в 1944-том
в первом классе не узнал никого из своей садиковской группы) и события (забыл
все песни, которые часто пел и даже совсем забыл тот факт, что я умел петь и
танцевать). совсем забыл то, что я любил лазить по деревьям, да так, что мои
родные боялись, а мой ОТА даже из Кузбасса писал: "Не позволяйте ему лазить
по деревьям!". И я почти разучился говорить - со своими близкими я ещё,
заикаясь, кое-как объяснялся, а с чужими - им ничего не мог сказать и их
не мог понять. После прихода Красной Армии Мама водила меня к врачам, но всё
безрезультатно.
Владимир Крыленко 6 января 2011