Кто бы мог знать, за чем прячется капкан… Иногда всё так просто. И ты сам ступаешь без дрожи в раззявленное железо. Не хочешь содрогнуться, делая этот шаг, не хочешь подумать о следующей доле секунды. Иногда капкан спрятан кем-то другим. Иногда более надёжно, иногда - менее… Самый опасный капкан готовишь себе сам. А когда забываешь о нём, хочешь забыть, пугаешься как взаправду, когда слышишь ступнёй холод, а ушами жуткий металлический скрежет.
Всё начиналось не так плохо. Вообще, наверное, больше, чем хорошо. Но всё, что имеет начало, обречено лежать в руинах. Макту. Судьба. Так написано. Нельзя оставаться в руинах, если посчастливилось и они тебя не погребли. Нельзя. Никто и не оставался.
Она просто взяла с собой камень. Только один. Совсем небольшой. Ничего не было в этом камне: ни красоты, ни памяти, ни особого смысла. Только одно, он откололся от той стены, за которой она укрылась, когда её город уже лежал в руинах. Надо было уйти, и она ушла. Но камень был с ней.
Он лежал в кармане старой потрепанной юбки и холодил бедро. Она помнила, что жива. Он оттягивал неоправданной тяжестью её руки, и она знала, что если они болят, она жива. Он крошился под лёгкими пальцами, и она, сожалея о нём, знала, что жива. Пока была жива она, пока она несла этот камень к самому краю земли, ни один человек не мог причинить ей боли. Ни один не мог сказать, что у неё ничего нет: ни прошлого, ни дома… Пока она несла камень, у неё было всё. У неё была память и горечь. Всё на свете, кроме будущего.
Однажды, в беззвёздную холодную пору она ночевала в степи. Под головой лежал камень. По ночам он всегда становился особенно тяжёлым и большим, особенно трудно было нести его. Она засыпала. Но камень пел ей. Он шумел, перекатывая внутри неё влажные комья тоски. Он ей пел. Далёкие земли открывались её затуманенным глазам. Дом, город во всём его великолепии и вдруг… так много воды, что не видно земли и ветер и белые кони над водой, бегут. И разбиваются о берег! Вдребезги!
Она вспомнила, как кто-то когда-то щекотал её ухо тёплым дыханием и шептал: «Море». Море! Далёкое… есть ли оно? Море, как макту. Море, как судьба.
Она встала, подняла камень, ставший и вовсе огромным, и пошла. Много дней и ночей шла она, сдирая руки вкровь и разбивая ноги о камни.
Она искала макту, море.
Однажды за дальней горой её померещилось чудо, но море словно бежало от неё. Бежало и не давалось в руки. Где-то там белые лошади всё так же били могучие груди о камни. Боль. И она шла дальше.
Без сил. Упала. Не больно, камни пригвоздили, травы искололи. Камень с ней, в руках. Тяжёл, как никогда. НИКОГДА! Никогда не найти моря. Оно смеялось над ней. Впервые она заплакала. Камень снова запел.
Тогда она собрала последние силы и швырнула его от себя, последним рывком боли, отрывая от себя дом, прошлое, шёпот над ухом, который говорил «Море». Она повторила… Море… и поползла. Снова за камнем. С каждым мигом теряя куски себя. Снова к камню. Припала. Подняла глаза. Внизу у утёса белые кони бились о камни, её камень пел.
Макту. Море. Спокойно спать. Навечно.