УПАЛА
День. Переулок. Солнце. БРУС. Вывеска черного мрачного цвета на старинном деревянном здании, одетом штукатуркой и покрашенном желтой краской – под каменный дом – печально повествует о том, что БРУС – это бюро ритуальных услуг. Рядом, между двумя ивами, под черными ветвями, еще не до конца освободившимися от осенних листьев, сидит мужик в убогой черной одежде. Сидит, как болванчик. Неподвижно. Черные глаза его широко открыты и не моргают, а смотрят куда-то, куда – непонятно. По черным волосам на голове стекает струйка крови. Голова пробита. Видно, только что. При этом на мужика откуда-то сверху льется вода. Не то чтобы струей льется, а так, сильно капает. И поэтому одежда у него промокла и вокруг собралась лужа.
По переулку , торопясь, идет Лариса Дмитриевна, менеджер маленькой фирмы, пораньше отпустившая по домам своих подчиненных. На ней дорогие черные брючки и красивый цветной пиджачок. В руках дорогая жаккардовая сумочка, глаза и пол-лица от солнца прикрывают очень не дешевые очки с коричнево-розоватыми стеклами. Лариса Дмитриевна предвкушает теплый душ в своей зеркальной ванной и чашку дорогого горячего душистого кофе. Ее шаг бодр, настроение в норме. Но вдруг она еще издали замечает сидящего мужика и стоящую над ним старуху, которая что-то тихо неизвестно кому бормочет, вытянув над его головой сморщенную ручонку, на которую тоже капает откуда-то сверху вода. Лариса Дмитриевна пытается пройти мимо, но, заметив кровь на голове у сидящего неподвижно мужика, замедляет шаг. А старуха говорит растерянно :
- Только что машину у колонки мыли какие-то, потом по голове стукнули и уехали, вот только что…
Лариса Дмитриевна все-таки проходит мимо, старательно обойдя лужу, и идет еще несколько метров. Потом оборачивается и видит, что мужик, весь мокрый, сидит также неподвижно. Это заставляет ее остановиться. Ей не по себе. Она уже тянется за мобильником к сумочке, но вспоминает, что оставила его дома на подзарядку. Навстречу по противоположной стороне быстро идут двое подростков и о чем-то горячо спорят на ходу.
-Мальчики!- кричит она им. – Если у вас есть телефон, вызовите «скорую» этому мужчине, у него пробита голова…
Подростки недоуменно и непонимающе смотрят с противоположной стороны на Ларису Дмитриевну, потом переводят взгляд на сидящего под деревом. Старуха куда-то исчезла, и он все также неподвижно сидит. Как болванчик. Ларисе Дмитриевне еще больше становится не по себе. Она внимательно наблюдает за мальчишками, старается рассмотреть, достают ли те мобильник. Видит, что один из них вынул из заднего кармана потрепанных джинсов трубку и на ходу размахивает ею. «И милицию вызовите…»- кричит им она. Только на секунду задержавшись, подростки быстро скрываются за углом дома, за которым начинается и заканчивается переулок. «Наверное, позвонили»,- успокаивает себя Лариса Дмитриевна. И уже хочет идти дальше, но снова бросает взгляд на пострадавшего. Даже издали видно, что он все также сидит, не меняя позы. Ей неприятно. «Может, у него уже инсульт?»- растерянно размышляет она и решительно подходит к двум мужчинам, которые только что вышли из дверей БРУСа.
-Скажите, пожалуйста,- вежливо обращается она к ним,- это не ваш мужчина сидит там, под деревом, с пробитой головой? Ему, кажется, совсем плохо…
Сотрудники бюро ритуальных услуг, оживленно до того беседовавшие , непонимающе , но строго смотрят на Ларису Дмитриевну. В их глаза осуждение и нетерпение – у них свои серьезные дела. Лица мужчин суровеют. В сторону сидящего неподвижно мужчины они взглянули лишь мельком, потом один из них крикнул стайке черноголовых гастарбайтеров - узбеков:
-Нечего толпиться, идите все сюда, зайдите в контору!
Лариса Дмитриевна растерянно наблюдает за узбеками, которые уже потянулись строем в БРУС.
-А как же тот мужчина ? Вы позвоните в «скорую»?- неуверенно спрашивает она.
Тот, что позвал гастарбайтеров, пошарил в кармане брюк, но мобильник не достал, а каким-то рассеянным взглядом продолжал смотреть поверх головы Ларисы Дмитриевны.
- И милицию надо вызвать,- настаивает она.
Мужчина пробормотал что-то невнятное и вместе с толпой узбеков протек в свою ритуальную контору. На улице остались еще два представителя БРУСа. Они никуда не звонили и вообще повернулись спиной к потерпевшему и тихо переговаривались о своем. Вдруг Ларису Дмитриевну словно толкнули в грудь, и она, пошатнувшись, неловко стала падать навзничь. Пытаясь удержаться на ногах, разводила руками в стороны, но ухватиться было не за что. Мужчины внимательно смотрели, как женщина падает. На их лицах она увидела недоумение, а затем – смущение. Очки у нее соскочили и свалились на цветной пиджачок на груди, смешно оттопырившись дужками. И тут Лариса Дмитриевна почувствовала, что ударилась затылком о какую-то железку. «Теперь и у меня будет инсульт!»- подумала она в смятении, когда, наконец, странное падение ее закончилось и она лежала на земле, упершись разбитой головой о железяку.
Ей не помогли подняться. Мужчины все также смущенно разглядывали ее, потом наблюдали, как она неловко поднимается, подбирает очки… Ларису Дмитриевну так смутило свое нелепое, смешное падение, что она даже не обиделась на них за то, что не подали ей руки, не помогли встать. Оглядевшись, поняла, почему упала : брусовцы, реставрируя старое здание, поставили бордюр, которого здесь раньше не было. Его не видела Лариса Дмитриевна, когда отодвигалась потихоньку назад, пропуская черноголовых узбеков в контору. Об него она и споткнулась, а потом так неловко упала.
Поднявшись неловко, как и падала, она спросила:
-У вас там сверху на раненого вода льется. Откуда? Может, где трубы прорвало?
Мужчины, наконец, посмотрели в сторону пострадавшего, потом подняли глаза наверх и пожали плечами:
-Нет у нас там никаких труб наверху,- сказал один.
-Да почему же вода-то льется?- настаивала Лариса Дмитриевна.
-Конденсат…- неуверенно сказал второй.
Лариса Дмитриевна, повернулась спиной к мужчинам из ритуальной конторы и пошла своей дорогой, даже не отряхнув дорогих черных брючек, запачканных в пыли. Дома она сняла их и брезгливо рассматривала пыльное пятно, словно принесла его с кладбища. Три дня потом вспоминала, как неловко упала, трогала шишку на голове под волосами и ругала себя за неосторожность и за глупое желание вмешиваться во все . «Это , наверное от возраста,- в смятении думала она,- и повышенное внимание к окружающим, и слабость в ногах – на ровном месте уже не могу устоять. Что делать, что делать?.. Вот и разгадывай загадки этой никому теперь непонятной нашей жизни! Конденсат – какой конденсат, откуда? Все-таки надо было еще раз посмотреть, почему вода льется…»
.
.