Зина. А как же вы выбрались? В смысле, спаслись?
Korax. Чрезвычайно легко он спасся, сударыня, с поразительное везучестью. Удивительно, что удалось ему без особенных приключений на северо-восток леса добраться.
Hexenmeister. Да вот, Зиночка, вроде и жутковато, и холодно, и рука горит, и ноги не идут. И, вопреки всему, внутри хорошо стало, легко так, вольно, воздух свежий. В конце концов не так уж страшно в ночном ельнике сдохнуть, даже интересно. Всяко лучше, чем от инсульта лет в пятьдесят или в больнице лет в семьдесят. Что-то в такой смерти отчуждает, ободряет, снова я ничто, только мир есть, в котором хорошо раствориться.
Korax. В таковое время, сударыня, я исполнял свой беспременный долг, в процессе вечернего моциона созерцая и инспектируя собственные владения. Вдруг, совершенно неожиданно из тумана показывается предо мною некая раздолбайская рожа, которая отчетливо абсолютно никакими думами не тяготится. Куда это меня занесло? – спрашивает меня. Ощущая необходимость немедленно перейти к делу, я вопросил сию физиономию: желаешь стать моим учеником, о сударь?
Hexenmeister. А что, это идея.
Korax. Именно данное выражение он тогда и употребил.
Зина. О чем вы тогда думали?
Hexenmeister. Наверное, ни о чем, кроме того, что одному по лесу гулять приятно в любое время суток. Хотя, не исключаю, могла мелькнуть мыслишка, что раз я ученик, то Кораксюша пропасть не даст. Но здесь я ошибся. Назавтра Korax тренировать меня начал, и тогда во второй раз чуть не сбылось ваше, Зиночка, предсказание. Решил я, что сдохну тотчас от его кулаков. А все свободное время от избиений и издевательств, какие над тобой собственное оружие вытворяет, заставлял этот демон меня бегать по холмам. Мол, не вздумай останавливаться, а то схлопочешь. Однако неделька-другая, и все образовалось худо-бедно. Думается, мы, Hexenmeister’ы, народец по-своему волевой: третий же смог в лесу оставаться, допустим, с голоду и холоду умирать, когда была еще возможность идти назад; это посложнее, чем просто под поезд броситься или отравиться. В общем, Korax потихоньку научил меня необходимому, как-то утречком будит и сообщает радостную новость спросонья: пора, как положено, испытание проходить. Я и прошел, не торопясь, все его часовни, монастыри, древние храмы и замки на болотах. Какой живности только Кораксюша не припас: эттинов, Зиночка, serpent’ов, которых вы могли лицезреть, а также огненных птичек, кентавров, колдунов и прочих одиозных созданий. К тому же два ересиарха, или это один и тот же, просто при первом не удалось его окончательно запинать. В конце же всего этого безобразия, впрочем, не слишком долгого, поджидал меня за колеблющимся мостом самолично Korax, аж на руки поплевывал в предвкушении набить физиономию. Прихожу к нему: здрасте, учитель, давно не виделись. Он же, Зиночка, вещает…
Korax. Worship me and I may yet be merciful. Then again may be not!
Hexenmeister. Нет уж, кажись, я ему отвечаю. Напрашивался на потасовку – так не отнекивайся. Через минуту, Зиночка, верите, я уже немножко раскаялся, так как этот злодей напал в полную силу, как serpent rider’у и подобает. Задал жару! Я же еще тогда не был внутренне Hexenmeister’ом, а понимаю: один его удар – и крышка. Вот, видимо, от такого понимания внутренний Hexenmeister и проснулся. А уж с проснувшимся одолеть любого злыдня – дело техники. С тех пор я и такой.
Зина. Круто… Настоящие приключения, словно в каком-нибудь романе про фэнтези, не то что скучная обывательская действительность, да? Родители их не любят, детская сказочка, плагиат, говорят, а мне нравится! Как будто у них фильмы по телику намного умнее!
Hexenmeister. Разрешите вас разочаровать, Зиночка: много ли увлекательности в ежедневном мордобое? И потом непривычно Hexenmeister’ом в первые дни жилось. В холодную воду прыгать жутко, к тому же считаешь, что вот-вот затошнит от недоедания или от недосыпанья издохнешь, а почему-то в воде не холодно, есть не хочется и спать тоже. Прямо личом себя чувствовал. Миры стабилизировать поначалу, все равно что с трактором на голове ходить.
Зина. Ну, вероятно, конечно, так, в жизни мало романтики… А где вы сейчас живете?
Hexenmeister. В том же ельнике, в особняка на высоком холме, в километре где-то к югу от ледяной реки. Этот лес заповедником у нас называется, от Старого Лиса словечко. Моя, Зиночка, юго-восточная часть леса почему-то холодная и туманная, а также центральное озеро мне принадлежит и государство бобров, белок и медведей. Много там забавных достопримечательностей.. Города ремесленные на сваях, зачарованные пихты, древние оборонительные плотины, все в волшебных узорах по дереву. Korax севернее живет, в своих храмах. А северо-западный наш сосед – Старый Лис. На самом деле, к слову, лис, и государством лисьим правит. Даже удивительно, что он среди нас забыл. Веселый мужик, только что лисом всю жизнь стать хотел. Но если начать подробно описывать хотя бы наш маленький заповедник, Зиночка, то мы до нового года просидим.
Зина. А чем вы занимаетесь? Ну, в смысле, без дела же как-то неинтересно, бессмысленно сидеть…
Hexenmeister. Допустим, Зиночка, по заповеднику бегать, слушать звериные плачи и крики в своих висячих садах – чем не занятие? Ищу неизвестные закоулки, вечно следопытничать тянет. Ну, там чего-то пишу, рисую, но для Hexenmeister’а это само собой, равно как и на бегу хорошо размышляется. С Кораксюшей или соседом можно мирок сделать, в войну поиграть: лесные звери против лис, по желанию можно и котов, собак, рептилий, зайцев выбрать. Korax, например, любит собак за универсальность.
Зина. Но вы же еще и практикант. То есть когда же в университет успеваете ходить? По-моему, нереально столько успеть, даже если не ешь и не спишь.
Hexenmeister. Далеко не факт, что так, Зиночка. Но я не могу проверить, потому что давным-давно не посещаю этот райский уголок для бюрократа и дятла. Korax, Зиночка, он, как и положено демону, отлично освоился с разными обличиями, а коль скоро он еще и вассалом преданным служит, то его дело универ навещать. Я там считаюсь прилежным и исполнительным учеником, как в песенке детской поется:
Korax у Hex’а силен в филологии,
Учится Korax за Hex’а весь год.
Где ж это видано, где ж это слыхано:
Korax строчит и Korax сдает.
Ему филология нравится, влюблен в нее просто. А я уже потихоньку забываю унылые коридоры и парты, которые, как в модернизме вульгарном, специально устроены так, что нельзя прямо сидеть. Словом, все довольны.
Зина. Неужели никто и не догадывается, что вы такую двойную жизнь ведет? То есть что на самом деле вы-то живете там, в лесу, вы совсем не вы, а вас Korax заменяет?
Hexenmeister. Догадываются, Зиночка, но ошибаются. Мой (или Korax’а, фактически) научный руководитель, U-smoker когда-то на Hexenmeister’а учился, вроде меня. Но в день последнего испытания сбежал, когда пораскинул мозгами, что назад трудненько вернуться. Korax у него курсовую списывает с дюжины источников – как бишь называется?
Korax. «Процесс скуривания М. М. Бахтиным собственной рукописи о «Фаусте» И. В. Гете в период Великой Отечественной войны».
Hexenmeister. Богатая тема.
Korax. Безусловно и несомненно-с. Чего стоит красочное и подробное, исполненное глубочайшего сочувствия к великому гению описание, как замечательный литературовед подвергался угнетениям со стороны совковой невежественной власти, так что даже бумаги у него не нашлось. Хорошо хоть коноплю на огороде чекисты не догадались присвоить, ибо не ожидали, что столь интеллигентный персонаж отнюдь не против как следует курнуть. Конопля-то созрела, а в доме, кроме этой рукописи, шаром покати! Мы планируем подробнейшим образом представить нравственные терзания Бахтина, великого гуру, когда он отрывал бумаги на первый косяк…
Hexenmeister. Пришлось, Зиночка, товарищу U-smoker’у, старому Укурку, соврать, что я не Hexenmeister, я только учусь у Korax’а да еще филфак успеваю посещать. И Кораксюша якобы не темный служитель, а злобный преподаватель-садист (впрочем, он действительно изрядный садист). U-smoker одобрил и обозвал лгавшего ему Кораксюшу умницей.
Зина. Постойте, это все понятно, ловко придумали. Но я чего-то не разобралась, почему ваш научный руководитель сбежал? Вы же говорите, он тренировался… струсил? Или потому что, как вы это называете… он укурок?
Hexenmeister. Вряд ли поэтому. Он, наоборот, разработал свой уникальный стиль боя карандашами по накурке. Весьма маневренный стиль и опасный. Теперь-то, пользуясь должностью помощника декана по работе со школой, путешествует он по средним учебным заведением и для развлечения на преподов охотится. Отнюдь не трус он. К тому же U-smoker никогда исподтишка не нападет, своей будущей жертве он обязательно шлет пугающие sms-ки или письма. Как джентльмен, должен же он предупредить цель, что проткнет ее карандашами. Заодно и напугает до икоты препода, приведет его в панику и недоумение. Не беспокойтесь, Зиночка, на учеников и учениц он не нападает. Так что от боя отказался и покинул мастера он не из страха умереть. Он обратного пути не увидел.
Зина. Как обратного пути не будет, когда он смог вернуться?
Hexenmeister. Зиночка, истину поймите: Hexenmeister закрывает за собой дверь и уходит, он среди людей словно волк среди овец. Жить с ними невозможно, благо и при жизни до этого он обычно не чувствовал себя уместным. Отчуждаешься невольно от других, даже завоевывать, властвовать нет причины. Политики нами не становятся. Да и гораздо более простые и радостные вещи остраняются… Когда-то я со своей любимой играл в снежки. Чудное развлечение, которое раскрашивает белый снег и серый лед. Хохотали, бегали, дивились каждому метко пущенному или промазавшему снаряду. А теперь это будет война с самим собой: если вдруг нам с вами, Зиночка, случится снежки покидать, то либо притворяешься, либо вы – жертва. По мне никогда не попадете, а я буду попадать заведомо и к тому же играть гораздо быстрее. Или мы когда-то с любимой перешли по хрупкому льду, при нуле-то градусов, всю реку от берега до берега. Утонули бы не за понюх табаку, риск страшный. Но перешли же, и не было страшно. Многие могут таким везением похвастаться? А это было крайне весомое доказательство нашего счастья и власти над миром. Теперь-то будет доказательство липовое: мне моржовая практика не грозит ничем, спутница легким испугом, может, простудой отделается, которую я же – и зачем так паршиво? – вмиг могу залечить. Вот вам, Зиночка, ограничения, вытекающие из возможностей.
Korax. Таковую ситуацию возможно расценивать как позволяющую проявить надлежащую смелость и решительность….
Зина. Подождите, молодой человек. Значит, таки раньше была у вас любимая девушка, и вы даже с ней, в отличие от вашего этого номера три или как его, встречались? А вы говорите, что Елизавету свою не отыскали.
Hexenmeister. А вам, Зиночка, часто попадались всю жизнь любящие одного или одну? Бывают девушки с отпечатком Елизаветы в душе, но он обычно быстро рассеивается, растворяется. Второй закон термодинамики ни один Hexenmeister дальше своего заповедника отменить не сумел. Да и такие редко встречаются, по-гаргонтовски, девушки девятнадцатого столетия. Хотя для Гаргонтова это никакое не столетие, а просто знак хорошей оценки.
Зина. Но вы-то отыскали такую? И теперь не вместе?
Hexenmeister. Конечно, нет. Я уж сегодня болтал на эту тему с Korax’ом, повторяться не хочется. Можно сказать, Зиночка, что она и я сделали целый мир, нечто вроде заповедника. Но рано или поздно она уйдет, наплюет на заповедник, различать сорта фломастеров и красок перестанет. И забывать пакеты со сменкой отучится. А там недолго и до системной пачкотни пальцев отнюдь не красками и фломастерами, которые всегда пачкают случайно. Лаком, Зиночка, вонючим. Елизавета из нее с годами выпарилась, где она была, когда строился плот для нее и для всех, кто дрейфует на льдине? Так что она теперь заботится и морщится днями и ночами, а я остался вольным, беспечным, ни к чему не привязанным: только ветер в волосах стынет – не грустит, не сердится, все примет.
Зина. А по-моему, это же замечательно: быть беспечным, как вы говорите. Свобода такая от всего, безответственность… Не то что я, у меня вечно голова от дел разбухает…
Hexenmeister. Зиночка, за языком следить советую, не саму ли себя обманываете?
Korax. Сударыня, за неимением возможности силами языка растолковать вам ситуацию, должно ее с надлежащей наглядностью продемонстрировать, ежели возникнет у вас желание последовать за вами.
Hexenmeister. Пожалуй, ловите атмосферу.
Оказываются посреди безлюдной улицы, видимо, ранней весной или поздней осенью.
Korax. Мир достаточно стабилизирован и находится в готовности к исследованию.
Зина. Ух ты!
Hexenmeister. Подумаешь, новостью огорошил. Зиночка, садитесь на скамейку или лучше на бордюр. Нравятся, не знаю почему, улицы без проезжей части, с газонами, скамеечками, кусочки сквера и жилые невысокие дома. Кстати, Кораксюша, зацени идею, ту развалюху от завода бы заменить на храм или часовню с драконьими золотыми мордами – ты помнишь, ту, с которой похождения начинаются.
Korax. Не уверен в его прекраснейшей колоссальной гармоничности с окружающими отнюдь не совпадающими по архитектурным своим достоинствам строениями.
Hexenmeister. Я тоже, но попробовать желтенький храм стоит, а?
Korax. Убедительнейшими аргументами изъясняешься, сударь, доказывая правомочность новых архитектурных оттенков в установленном данном пейзаже.
Зина. Да подождите, ребята. Мы правда перенеслись в… фантазию? Вы сами построили эту улицу! То есть я ее проходила, но она сейчас снегом засыпана, и ночь. Мы же не могли там оказаться? Значит, вы вселенные делаете из воображения, из памяти…
Hexenmeister. Вселенную, Korax, вселенную. Дальше пары кварталов это непроницаемый фон. А за ним нет ничего.
Зина. Зато вы ей полностью управляете.
Hexenmeister. Хотелось бы верить.
Зина. Да как вы-то не верите? Вам же не привыкать… Это я не могу глазам своим, пальцам не верю… Потрогаешь дерево вот или бордюр, они несомненно настоящие. Я так раньше никогда до коры не дотрагивалась. Какая она разная, сложная… Никогда не ощущала, не удивляюсь, что чувствую все ее складки, ветер… что бордюр холодный. И на мне куртка, хотя никто в гардероб не спускался. Чудеса!
Korax. Сударыня, вы столь порывисто-прелестны, разнервничавшись!
Зина. Нет, я пока все вокруг, все кусты хочу ощупать, что ли. Не мешайте. Я просто не могу смирно сидеть.
Hexenmeister. Да пожалуйста. А мы покукуем на бордюре, мне не впервой здесь штаны просиживать. В связи с этим местом, Зиночка, я счастливое и мучительное чувство вспоминаю. Я иду по этой улице весной, в воскресенье, горько волнуясь, так как каверзный вопрос терзает. Позвонить ей или не позвонить? Звонить, конечно, с одной целью, с приглашением на прогулку. Она откажет, о чем даже догадываюсь, потому что к ней приковано домашнее задание, родители и вся прочая муть повседневная, какую опасно разменивать на бессмысленные прогулки. Хотя грош цена догадке моей, потому что позвоню же. Буду толкать ей всякие смешные глупости, всякую нерадивую чушь, какой надо производить правильное впечатление и защищаться, тоску свою, боль закрывать. Вы, Зиночка, должны быть в курсе того остроумия, теоретического, спланированного, общественного языка. Но знакомец ваш Эскабаро, допустим, вооружен в этой болтовне хотя бы доказанными аксиомами каких-то знакомств, завоеваний, тактик, которых я до сих пор не понимаю (и не слишком-то понимать хочу). Я же тогда лишь пытаюсь этот язык, знакомый по слухам, применить. Следовательно, болтаем мы чушь, даже она однажды, в лучшие дни это осознала. Но лучше облачного неба, почек, асфальта, ветра и скуки без нее, ужасного волнения – лучше всего этого нет ничего. Нет ничего счастливее знания, что она откажется, и отвратительной легкости разговора, которую все равно боль пробивает.
Serpent-DJ включает «Крылья» Бутусова.
Hexenmeister. Она улицу собой отметила неповторимо. О, кстати, Зиночка, видите, она идет куда-то.
Зина. Ой… девушка в дождевичке, чуть сутулится, со школьным портфелем?
Hexenmeister. Было бы из кого выбирать. Не подходите близко.
Зина. Кажется, я ее где-то видела, хотя не знаю, не берусь утверждать. Но, молодой человек, смотрю – смотрите – на нее, я понимаю, что хотят сказать фразой «я тебя люблю». Хотя никто мне так не говорил… Я вас, все очень ваши странные речи начинаю понимать насквозь.
Hexenmeister. Однако крылышки-то отсохли. Не кричать же ей вслед: мы все потеряли что-то на этой безумной войне. Кстати, где твои крылья, которые нравились мне? Можно, конечно, версии строить, что среда заела, кто-то виноват. Сделавшись Hexenmeister’ом, Зиночка, поначалу я подумывал о какой-то мести, расплате там. Знаете, эти святоши в терновом венце на кресте будут скоро висеть, все инквизиторы кровью рыгать будут, смерть инквизиторам, смерть… А подумаешь: ну кому мстить? Korax сдуру пустил третьего, визит дружеский тот и советы предлагал. Вваливается в особняк в халате и давай напыщенные нотации читать, наставлять на путь истинный. Мол, всем отомсти по-любому. Сам-то третий слегка развлекался. Поубивал несколько человек, врагов, по его выражению, одного и вовсе эффектно, на людях: посреди улицы подходит – вообразите, Зиночка, но не слишком подробно - суровый тип в халате и грязном свитере и голыми руками потрошит, чтобы жертва побольше мучилась.
Зина. Фу! Не надо, я не люблю всякие потрошения и прочую кровищу.
Korax. Всеми нами уважаемый третий по достоинству покарал обидчиков, но вскорости и самолично убедился в бессмысленности и нерезультативности столь беспредельно благородной вендетты, несмотря на обилие врагов, чьи жалкие жизни он с исключительным великодушием пощадил, сударыня.
Hexenmeister. Он-то не признается, а дело это нудное и дурацкое. И за что мне мстить, Зиночка? Ладно ему, довольно мерзко, хотя и радикально его эта любимая дело решила, не допустив его не то что до свиданий, до любви, до хотя бы созерцания ее затылка – она даже права говорить не дала третьему, язык его запретила. Я же счастье искренне испытывал, по сравнению с которым любая расправа – гон пустой.
Korax. Вы, сударь, заявляете таковым образом, что находитесь в явнейшей конфронтации с установленными правилами.
Hexenmeister. Про правила на филфаке лапшу на уши вешай.
Зина. Я слушаю-слушаю. Молодой человек, почему вы так филфак не переносите? Учиться бросили, вместо себя Korax’а оставили… Как-то нехорошо, неблагодарность по отношению к старшим.
Hexenmeister. Ах да, Зиночка, уж не туда ли вы собираетесь поступать?
Зина. Конечно, на филфак, хотя родители против. Карьеры, говорят, не сделаешь… Но я очень хочу учиться филологии… а вы филфак оскорбляете.
Hexenmeister. Причина вашего решения?
Зина. Ну я… я понимаю, что современной девушке это не очень положено, а я люблю литературу и язык, грамотность. А там ее проходят.
Korax. О сей пыл! О юных сил томленье и жаждущей души младой высокое, восторженное горенье!
Hexenmeister. Каждой собаке палку и кость, каждому волку зубы и злость. Korax хорошую мысль высказал, Зиночка. Мы вместе, а нам на филфаке обоим довелось бывать подолгу, вас капельку осадим. Куда торопитесь, Зиночка, меч во гневе выхватив? Наивность. Прелестно, конечно, когда девушка скромна и наивна, но не все такие добрые. Да, читаете вы, допустим, Блока и Толстого, они вас восхищают, ваши пять книжек. Но катарсится каждый от своего, а читать заставят подряд. И спорю на свой особняк, что вы от такого глотания без разбора перестанете катарситься даже от книг, какие вам раньше были по душе. Также, Зиночка, заставят слушать серые лекции ни о чем, заболтают пафосом о всевластии науки.
Зина. На филфаке всего полгода математика!
Hexenmeister. А вы по школьному опыту рассчитываете, что нет предмета математики скучнее? И что остальные предметы только от звания филологии вам приглянутся? Зиночка, любите литературу – на здоровье. На филфаке этой любви суждено скончаться в браке, причем скоропостижно и очень обычно. А обычной смерти и герой боится.
Зина. Ну почему скончается… Можно совмещать, читать любимые книги и одновременно хорошо учиться…
Hexenmeister. Чудный уравнительный баланс. Организуй мы такой, на третью партию бы с Кораксюшей и Лисом задрыхли, когда собаки и коты отличаются внешностью да единичкой к атаке. Если не секрет, Зиночка, как вы воображаете себе чудный филфак?
Зина. Ну, я жду нормальную студенческую веселую жизнь, дискотеки, первокурсники. И люди там приличные вполне, а не придурки вроде Кацмана.
Hexenmeister. Юморок беззубый под ситуацию…
Korax. Да сопроводит же вас, сударыня, священник на брак с жизнью, когда я буду, безумно страдая, стоять в толпе и с ужасом взирать, как приближаетесь вы к аналою!
Serpent-DJ ставит «Нам с тобой» Виктора Цоя.
Hexenmeister. Молодчина, Korax, доступно излагаешь, подражать тебе хочется. Зиночка, не тушуйтесь, я сотню раз видел, что молоденьких девушек вроде вас обкуривают тем ганджубасом и Беломором, которым филфак насквозь провонял. Входите туда, красуетесь у зеркала, пытаясь убедиться, что макияж прикрыл заспанность – конспекты-то по какому-то очередному косноязычному пустомелию (которое зовется научный стиль) писали до утра, а тут в университет к восьми. Никак иначе: страшно же, вдруг, если конспекты не спишете, ни черта в них не поняв, преподаватель рассердится, бедняжка, принципы тотального контроля, про какие вещает, решит на практике применить. А что если к экзамену не допустят?! А плюсик за семинар не поставят? А книжка не прочитана окажется? Преподавателя надо бояться, он же, черт возьми, умный, высокообразованный, а вы тоже умница и не должны взрослых разочаровывать. На семинарах, где из вашей литературы сделают набор простеньких противопоставлений, некогда на себя оглянуться, быстрей руку тянуть и думать изо всех сил, к чему вас подталкивает по своему правильному плану начальство. На лекциях, однако, как и положено нормальному студенту, будете sms-ками перекидываться и магазинные книжечки листать, эдакое тонкое двоемыслие. И бродите по затхлым, дымным коридорам, где стены все одинаковые, за окном только такие же стены, и шумнее улицы. Однако истерического смеха, Зиночка, когда просто от души тянет поржать, не сдержаться – там не услышите. Только мякенький, жиденький юморок, никого не задевает, да беседы про учебу или глупейшие обсуждения книжек с претензией на глубокомыслие. Читаете по сто страниц в день, безо всякого вкуса уже текст глотаете. Удовольствие, хотя бы самое сопереживающее, у вас отнимут, заменив пачкой слабоумных теорий и связкой сентиментальных терминов. Учись вы пару годиков на филфаке, Зиночка, я бы с вами не беседовал, потому что стали бы вы не Зиночка никакая, а голем безъязыкий, подобный миллиону таких же гомункулов, называющих себя «обычная девушка».
Korax. На картошку, сударыня, вы, к величайшему счастью, не отправитесь, не загрязните навозом чистые руки, но внутреннее ваше, интеллектуально-духовное сияние обязано затухнуть под неизбежным совком.
Hexenmeister. Особенно это чувствуешь, когда декан веселым обкуренным голоском чушь несет краснобайскую про высокую миссию слова, все в слова заковать желает. Тошно просто. Сидят убитые и слушают бессовестное вранье, потому что вежливо так. Иначе они денежку потом не заработают и не станут уважаемыми и почетными членами общества. Хотя я, например, за всю жизнь не нажил ни копейки, Зиночка, можете для проверки карманы вывернуть. И ничего, жив-здоров.
Зина. Но если я даже соглашусь, что на филфаке так плохо, как вы описываете… Почему же ничего самим вам не поменять?
Hexenmeister. Зиночка, в бессилии расписываюсь. Могу, конечно, забуриться в эти коридоры и неудобные классы с эттинами или даже один, погром устроить. Но поломаю я декану позвоночник, докажу, что я лучший боец. Что с того? Он слабый, не умеет драться, а слабые вечно кучкуются. Начищу рожу каждому старперу или молодому олуху, который круглыми глазами пялится и чуть не молится на лингвистику да студенческие мероприятия – что изменится? Одного декана нет, другой найдется. Одно здание сгорело, другое построят. Их много в этому муравейнике. Никакой войной не выжжешь эту заразу.
Зина (задумчиво). Эх, молодой человек… Наверное, наверное вы чем-то правы. В отличие от большинства молодых людей, вы мне ни грамма ни лжете, и это очень радует. Не прикидываетесь там общительным, правильным! Я понимаю, я раньше чувствовала подобное одиночество, больно когда, и что все на свете бессмысленно и никчемно… Но ведь надеешься на будущее, на лучшее, а вы пугаете, предупреждаете, что никакого будущего-то и нет, один морок. Но куда мне еще деваться?.. Больше, знаете, кроме литературы, я ни в чем ни бум-бум. Так что идти некуда, кроме как на переработку в литературоведа-голема!
Korax. Не отчаивайтесь, милая сударыня. Мудрейшая пословица гласит: предупрежден – вооружен.
Зина. Ладно! Ребята, слушайте, чего мы все грустим, надоело зацикливаться на филфаке, давайте забьем реально на него и все неприятности! Вы же умеете создавать миры, и я об этом забываю Сделаем что-нибудь чудесное, волшебное, и забудем о будущем, обо всех этих проблемах дурацких! В общем, надо истерически смеяться и жить с удовольствием, как вы советуете!
Hexenmeister. Браво. Вот это риторика. Оценят, Зиночка. Кстати, вы любили раньше на аттракционах кататься. Дайте волю воображению, чтобы восстановить забытое: карусели, солнышко, сатурн, ларек с мороженым и сахарной ватой, пещера ужасов…
Зина. Я помню, да, я ходила с бабушкой в парк. Я по бордюрчику, по краешку шагаю, а не по дорожке, а бабушка за руку держит. Мы билеты покупали и я каталась, а бабушка все волнуется… Правда, в пещере ужасов я не бывала. А потом все забросили, разобрали.
Hexenmeister. Прекрасный опыт, Зиночка. Не волнуйтесь, прошу вашу руку, и мы направимся в отреставрированный сосновый парк, наш с Korax’ом. Прогоним, согласен, ночь без сна, нелепую пещеру ужасов, осень, наконец. Парк будет юным, беспримесным. Обычно там полно посетителей, детей, собак, но для Зиночкиного визита устроим исключение.
Оказываются в небольшой парке с аттракционами, качелями, скамьями. Светит июньское солнце.
Зина. Ух ты, вот это я понимаю, истинное волшебство! И куртка исчезла… Я здесь принцесса карнавала!
Korax. Лишь потому, что обещали молчать об увиденном.
Hexenmeister. Кораксюша, не стесняй Зиночку, она легким головокружением страдает и без твоего занудства. Даже расскажи вы кому, Зиночка, что посреди сырой ночи в парке очутились, никто, увы, не поверит, так что можете на свой риск ничего не скрывать. А ты, Korax, за наглость назначаешься кассиром и руководителем.
Зина. Руководителем?
Hexenmeister. Имя из детства, Зиночка. Бабульки и дедульки, какие жали на кнопки управления аттракционами, мною назывались руководителями. Итак, Korax, билетами торгуешь, рычаги толкаешь. Ясна задача?
Korax. Я, без сомнения, саботирую процесс покупки и сломаю все аттракционы, сударь. (Исчезает.)
Зина. Куда он делся?
Hexenmeister. Исполняет обязанности. Что будем творить, Зиночка? Ваше мнение. Просто посидим, полюбуемся ландшафтом? Или в разведчиков поиграем, например, между тем мостиком и остатками русской печки? Или, раз кататься пришли, покатаемся?
Зина. А вы правда со мной поиграли бы в каких-нибудь разведчиков, даже в догонялки… либо в шишкокидалки!..
Hexenmeister. С удовольствием, вопрос лишь в том, дороги ли вам ваши силы и рассудок.
Зина. Тогда покатаемся.
Hexenmeister. Тогда неплохо бы запастись билетами. Без них Korax нас выгонит. Касса вон в том домике с колокольчиками и васильками.
Зина. Пойдемте.
Идут.
Hexenmeister. Все оглядываетесь, Зиночка. Я даже удивлен. Чувствуете, как приятно быть в таком стареньком парке? Казалось бы, древние аттракционы, ни флажков, ни гирлянд, даже краска потрескалась. Поблизости никаких острых ощущений, Зиночка, вроде американских горок или висения вниз головой под звон падающей из карманов мелочи. Но в такой незатейливости родное что-то есть, детское.
Зина. И давно никто к кассе не водил меня за руку, как вы, Hexenmeister, ведете. В кино ведь приглашают, в рестораны, в столовку школьную… Только что в мужской туалет не приглашают!
Hexenmeister. Пришли. Вот и кассир.
В кассе – морда Korax’а.
Hexenmeister. Что у нас тут в списке? Паровоз, юнга, солнышко – это больше ностальгично, чем весело. Колокольчик есть обычный и поднимающийся, мое изобретение. Кораксюша даже хотел паровоз на дыбы поставить.
Зина. Два билета на ромашку, пожалуй.
Hexenmeister. Один. Зиночка-то уже трояк достала, а у меня, господин хороший, трояка нет. Хоть проверить можете.
Korax. Без билета не допускается, сударь, не положено.
Hexenmeister. Господин хороший, бросьте. Честно же признаюсь, без утайки, что я сегодня не при деньгах, как, впрочем, и всегда. Но отказать себе в удовольствии покататься не могу.
Korax. Не заплативши деньги – не вздумайте занимать не положенное вам сиденье.
Hexenmeister. Отлично, прокачусь не на сиденье, где-нибудь сверху устроюсь.
Korax. Равно не подобает посетителю и зайцем кататься, подавая детям дурной пример хулиганства.
Hexenmeister. Господин хороший, детей тут нет, кроме нас с вами и Зиночки. Так что зайца изображу.
Korax. Где же гарантии, что дети не возникнут в парке в следующий миг?
Hexenmeister. Тогда ткните в меня указующим перстом и дидактическим тоном заявите: вот вам, дети, образец безнравственности, он же заяц.
Зина. Ребята, хватит вам препираться без причины.
Korax. Ладно уж, цените мое милосердие… Полетаете, безобразники, у меня!
Идут к ромашке.
Зина. Интересно, давно я даже хлеба за трояк не покупала.
Hexenmeister. Для пущей достоверности парка не коснулась инфляция. А ваш трояк, Зиночка, Korax’у пригодится, в универ на проезд. (Подходят, Зина показывает Korax’у в будке билет.) Вы, Зиночка, поднимающиеся аттракционы любите?
Зина. Наверное. Ух ты, они слегка движутся.
Hexenmeister. Да, ветерок гонит нагретое солнцем сиденье, красная сухая облупленная краска, тряпичные ремешки. Садитесь, сейчас нас унесет за помост, будем ногами дрыгать над пропастью. Нас двое, так что Кораксюша дожидаться и тянуть с запуском не должен. Сейчас ромашка раскрутится, потом оторвется ее ствол от того зеленого столбика, вылезут рычаги, которые ее держат. Когда поднимемся, вам сорвать по дороге веточку?
Зина. Сорвите… А вы сами не сорветесь? Там же далеко…
Hexenmeister. Korax бы очень обрадовался, если я сорвусь. Вот, мол, злонравия достойные плоды. Но почему-то мне не хочется его тут радовать.
Катаются на ромашке, звук двигателя заглушает разговор. Наконец, ромашка останавливается, спускаются. Зина с сосновой веточкой.
Hexenmeister. А в детстве, знаете, Зиночка, выдумывал я истории про добрых спасателей, про сражения с монстрами, и так была зрелищная битва на крутящейся как раз ромашке. Слушатели сказали: невозможно. А теперь вижу, что еще как возможно и оттого почти скучно.
Зина (танцует вокруг него, размахивая веточкой). Сосны, лето, небо, вода за парком… Как все безоблачно! Действительно, я обо всем забыла! А сегодня познакомилась неожиданно с молодым человеком, который… Как все иссякло! Вечно мне грустно… Неужели я становлюсь взрослой? Скажи мне – делаюсь я взрослой? Давай на ты говорить!
Hexenmeister. Может быть.
Зина. А он никого не боится и творит безумные, опрометчивые вещи! Он… он носит Korax’а в рюкзаке – я догадалась, что там кто-то сидит, когда еще на пороге школы раздавался голос! Мечтает и грустит о ком-то, и для других, на картинке так жесток, живет в плаще коротком чьем-то. Как у Данте.
Korax. Я до глубины души восхищен вашим экспромтом, сударыня!
Зина. Кстати, Korax, сударь, слушайте, вам, наверное, надо проверить, чтоб на постах не спали ваши бугаи… А то они совсем ничего не сторожат! Вы давайте, возвращайтесь в гимназию, устройте им дисциплинарное взыскание! Чтоб больше не дремать на часах! Полночный обход.
Korax. Хм, как будет вам угодно, господа. (Исчезает.)
Serpent-DJ ставит «Девушка и граф» КиШа.
Зина. Молодой человек? Ой, а куда вы… ты… делись?
Hexenmeister. А я на сосну, как видите, вскарабкался, пока вы общались с любезным serpent rider’ом.
Зина. Как высоко! Знаете, молодой человек, я так ужасно устала, вы едва ли вполовину представляете… Постоянно тебя третируют с детства насчет учебы, домашек, чтобы обязательно делала. Родители – любят они меня, но совсем, нисколечко не понимают! Не понимают, как я их люблю. Сегодня из-за того, что ты нагрубил Валке, я поругалась с ними. Так сказали: лучше домой не приходи, так и сказали! И некому тебя пожалеть, некому успокоить. Подружки надоели, а еще хуже достают пацаны. Они через слово лгут, лезут с приколами идиотскими… У них же, как ты правильно говорили, у них насчет тебя теории, словно ты не живая, а механизм… Как бы надо тебя вскрыть, чтобы добиться всяких пакостей. Зинка, Зинка!.. Вы правы, к этому страшно привыкнуть, нельзя привыкать… Ну так вы спуститесь?
Hexenmeister. На сосну тоже нелегко взбираться.
Зина. Ах, хочешь, чтоб я влезла? Но ты же, даже если влезу, точно на другую перескочешь! И ствол гладкий, я все руку расцарапаю.
Hexenmeister. Уверена?
Зина. Я же не Hexenmeister!
Hexenmeister. А я, что, вероятно, не делает чести в твоих, Зиночка, глазах, никогда ни в чем абсолютно не уверен. Как можно утверждать, что вы не взберетесь или я перескачу? Я сам не знаю, взбредет в голову перескочить либо нет. Это только практикой проверяется.
Зина. Хватит уже издеваться, спрыгивай!
Hexenmeister. А мелкие огрехи в гладкости коры ты не замечала?
Зина. Молодой человек! В общем, это… не довольно ли нам пререкаться, не пора ли предаться любви, а?
Hexenmeister. Посмотрим. (Приземляется.)
Зина. И не надо было белку изображать. Молодой человек, ну, понимаешь, где бы нам с тобой…
Hexenmeister. Все наше, Зиночка, здесь нет чужих мест. Но хвоя и правда неприятное покрывало. (Бросает на землю плащ, тот внезапно расширяется). Как раз простор. Садись, Зиночка, и я рядышком.
Зина. Да, живешь одна, от этого ужасно больно и грустно. (Краснеет.) Молодой человек… Ну, в смысле, понимаешь… поцелуй меня.
Hexenmeister. Некуда торопиться, времени у нас столько, сколько тебе угодно. Сколько раз еще будешь ты спешить с любовью, потому что устала, опаздываешь, потому что надо работать, спать, потому что не терпится противоположной стороне. В то время как жизнь прелестна в длительности. Не бойся, Зиночка, протяни руки, и я поцелую каждую фалангу каждого пальца на твоих девичьих руках.
Korax прогуливается по периметру школы, любуясь звездами.
Korax. Эй, эттинушки, эй, родненькие! Как на карауле стоится вам, как не спится вам? Приказано мне проверить да заверить, что крепок караул ночной и покойна школа.
Со спортплощадки – грохот разбиваемого Шишкаловой Грёблина.
Шишкалова. Махать, стебовый краш! Wanna crash more?
Грёблин. Шишкалова, ты не так приземляешься, дура. Ты меня не конкретно покраштестила, блин, куча еще наклеек висит.
Кацман. В натуре, не крутнячок, опять безработица, тыц-тыц-тыц. О, чувак-тутмос, браза, гангста, терьям-терьям!
Korax. С вами, Кацман, ведущий программы на радио Козлофф «Тюнинг и нелегальные автогонки»! Снова прямой репортаж с места краш-тестов Грёблина. Слово предоставляется модному челу Кацману, драйверу тачки.
Кацман. Полный oil!!! Йоу, нигга, не терьям краши, а тыц-тыц, не махать, измена, безработица, платочек маленький. Краши не рулят! Тест-драйв тыц-тыц!
Korax. Будь спок, тутмос-Кацман, не парься. Завтра в гимназию прибудет сам Укурок! Он прокраштестит карандашами тачку так, что это будет нереально офигительный краш с ультра aggressive rating’ом!
Кацман. Йоу, убитый Укуроз крашит Грёблина! Махать, стебово, ты полный тутмос, чувак. Короче, диджей, офигенная музычка, cool tutmos-rap!
Serpent-DJ врубает музычку.
Korax. На радио Козлофф музыкальная пауза! Музон для настоящих козлов.
Кацман. Тутмос-рэп «У стартера твоего» - моднявый ништячный кавер!
Я помню, как-то заводил,
Стартер заводил,
По полной заводил.
И мелкий oil моросил,
Oil моросил,
Oil моросил.
Когда меня ты увидал,
Сразу увидал,
Сквозь oil увидал,
Ты тотчас дико заорал,
Башкою замахал
И теститься не стал!
И я решил, что сочиню тебе этот тутмос-рэп,
И я решил, что сочиню тебе этот тутмос-рэп,
И я решил, что сочиню тебе этот тутмос-рэп
И спою тебе его!
У стартера твоего!
У стартера, у стартера, у стартера твоего!
Грёблин. У стартера моего!
Кацман. Я тестирую его!
Грёблин. Он тестирует меня!
Вместе. У стартера твоего!
У стартера, у стартера, у стартера твоего!
Кацман.
Когда я слышу, ты ревешь,
Стартером ты ревешь,
Hitach’ами ревешь,
Бросает номер в дрожь,
Наклейки тоже в дрожь,
Что цена им грош.
Наклеек много или нет?
Мазут не в тему или нет?
Стебовый тюнинг или нет?
Спросить об этом у тебя
Стрем не в тему мне –
Вдруг ответишь – нет!!!
Быть может, зря я сочинил тебе этот тутмос-рэп,
Быть может, зря я сочинил тебе этот тутмос-рэп,
Быть может, зря я сочинил тебе этот тутмос-рэп
И пою тебе его!
У стартера твоего!
У стартера, у стартера, у стартера твоего!
Грёблин. У стартера моего!
Кацман. Я тестирую его!
Грёблин. Он тестирует меня!
Вместе. У стартера твоего!
У стартера, у стартера, у стартера твоего!
Кацман.
Я жду от тестов перемен,
Жду я перемен,
Тест-драйвов-перемен.
Я стал совсем как севофил,
Совсем как киборг стал,
А не крутой пацан.
Мне даже снится твой стартер,
Прикольный твой ручник
И модный тюнинг твой.
Мне срочно нужен новый тест,
Клевый новый тест,
Укурок даст мне тест!
Он все поймет, когда услышит этот тутмос-рэп,
Он все поймет, когда услышит этот тутмос-рэп,
Он все поймет, когда услышит этот тутмос-рэп,
И поможет петь его!
У стартера твоего!
У стартера, у стартера, у стартера твоего!
Грёблин. У стартера моего!
Кацман. Я тестирую его!
Грёблин. Он тестирует меня!
Вместе. У стартера твоего!
У стартера, у стартера, у стартера твоего!
Кацман. Этот тутмос-рэп!
Грёблин. У стартера твоего!
Korax. Пламя свечей ее, кольца ключей ее, нежный, как ночь, мрамор плечей ее молча легли в камень его руки.
Занавес.