ИЗ СУДА НА БАЛ
Жесткая пародия на одно из произведений, популярных сегодня авторов. Угадай на какое.
«в обтруханном пиджаке с залоснившимися рукавами, я чувствовала себя дояркой на балу» (цитата) – какая прелесть, отчего же я не читал раньше современную попсу. – какой пафос!, какие слова!
Сэмэн выключил воду в рукомойнике, отложил бритву в сторону, привычно плеснул одеколон в стакан, похлопал себя по плоховыбритым щекам и отодвинул бритву еще дальше. Бритва была опасная, этой бритвой Сэмэн скоблил вчера поросенка, ею же он его заколол.
С кухни доносился запах кофе. Жена уже встала. Она уже давно встала, сходила на молочную ферму, подоила тридцать коров и теперь жарила сало с луком. А может она вообще не спала? Может она вчера задержалась на вечерней дойке, пришла, выпила кофе и уже было пора идти на утреннюю дойку.
Сэмэн открыл шкаф под полом и стал перебирать трехлитровые банки с огурцами. Банка с мутным антидепрессантом стояла в углу. Значит ли это что жена принимает? Сэмэн плеснул в большую кружку полбанки и вздохнул, полосатый халат он запахал вчера в огороде, пришлось надеть розовый в крупный цветочек, он остался от какой то из предыдущих жен.
Сэмэн вспомнил как он увидел жену в первый раз, вспомнить как ее зовут и какая она по счету он не смог. Он только помнил что предыдущую жену звали Машдж. Она сама затащила Сэмэна в постель, потому что у него был теленок. Машдж была дочерью делового партнера Сэмэна, тоже тракториста. Когда то у ее отца была машина «порш». Так назвали машину из за того, что она все время троила – один порш не работал. Потом, когда стуконуло и окончательно заклинило, отец сдал машину в металлолом, оставил на память только тот порш который ни когда не работал. Машдж предпочитала здоровое питание, поэтому сало жарила только в здоровой сковородке, когда через три года теленок вырос, Машдж забрала его и ушла.
Сэмэн помянул Машдж ласковым словом и снова вспомнил как встретил сегодняшнюю жену в первый раз. Тогда он также проснулся, кофе еще не воняло, козырный полосатый халат был еще не запахан, а дежурная большая кружка зияла пустотой, он вспомнил про счета, про банк, про почту, и про большой сюрприз, который обещали выслать в размере 400 тысяч, если он закажет куртку американского пилота за 400 рублей. В прихожей уже висели пятнадцать дерьмонтиновых курток, но Сэмэн все таки побрел на почту, шаркая шлепанцами через лужайку. Лужайка оказалась глубиной выше колена. Ветер развивал полы полосатого халата, показывая что кроме халата и шлепанцев, одежды на Семене нет. Так получилось, что из за большого сюрприза из одежды у Сэмэна остались полосатый халат, шлепанцы и пятнадцать курток американских летчиков.
На соседнем участке, возле цветника, незнакомая женщина возилась с цветами.
Женщина стояла на четвереньках, но в руках у нее были садовые ножницы. Большего сюрприза и разочарования одновременно трудно было себе представить. Женщина разговаривала сама с собой. Предыдущая жена Сэмэна тоже разговаривала сама с собой, да и вообще все его жены разговаривали сами с собой, а с кем им еще было разговаривать, ведь у Сэмэна были большие проблемы с дикцией. Так и слово Маша и слово машина он произносил одинаково - машдж. То что женщина на улице фешенебельного пригорода Урюпинска, расположенного от него в ста километрах, разговаривает сама с собой, натолкнуло Семена на ассоциации. Как только она отложила ножницы, они познакомились. Сэмэн ни когда не был так счастлив, с тех пор как однажды в 1969 году он устроил подростковый бунт. Тогда он выпил шесть бутылок пива, обычно то он выпивал двенадцать.
Ее звали Танк, хотя она не была ни толстой, ни пробивной. Просто когда она была маленькой, в их семье царила атмосфера простоты, скромности и аскетизма, доведенного до абсурда. Даже уменьшительно – ласкательные слова произносились коротко и сурово. Так Маню звали Манк, Наташу – Натк, Агафью – Агак. Жили скромно, но на кофе ни когда не экономили. Он выросла, стала прокурором, а потом судьей. Откуда у нее взялась тринадцатилетняя дочка, она сама толком не знала. Дочка училась в спецшколе и ей задавали по четыре страницы квадратных уравнений. Школа специализировалась на квадрате, и в ней все было квадратное – уравнения, корни и сочинения. Дочка ненавидела все квадратное и кратное четырем, поэтому уравнения приходилось решать матери. По ночам. Днем то она работала в суде. Не каждый такое выдержит, помогал кофе.
Суровость и аскетизм преследовали ее по пятам, поэтому в мечтах ей грезился принц на «лексусе», одетый в «армани», он дарил ее сумочки «Прадо» и подносил шашлыку. В постели, после того как они занимались любовью, он курил, ей это безумно нравилось. По началу это мечтательное безумие было легким, но с годами усугублялось, пока не превратилось в навязчивую идею. Трудно сказать что способствовало больше – квадратные уравнения по ночам, или кофе. Однажды дочка уехала в Питер, замуж. В суде время летит незаметно, когда только успела тринадцатилетняя девочка стать тридцатилетней женщиной.
Так выяснилось, что решать квадратные уравнения по ночам дальше бессмысленно: во первых тетради с уравнениями уже заполнили всю кладовку, во вторых в мире не осталось нерешенных квадратных уравнений. Это было суровое испытание. По ночам она вынуждена была спать. Потребление кофе значительно снизилось, из за этого она уже не могла дремать днем, во время нудных судебных заседаний. Прекрасные миражи о «лексусах», шашлыках, Парижах, и курении в постели после секса, потускнели, побледнели и стали расплывчатыми. Сон ночью убивал ее как личность. Это немыслимо тяжело - работать в Москве судьей. Пробки, джипы поперек дороги, а еще однажды она вступила в лужу в белых сапогах. Выносить это стало невозможно, она решила бросить все и уехать в деревню. Ближайшие деревни ее не устраивали – в Пензе жили пензюки, с людьми с Перми она не хотела иметь дела, зато в одном сантиметре выше Урюпинска нашлась деревня с подходящим названием – Красная прада. Она думала что название произошло от гламурной сумочки из бредовых миражей. На самом деле в водовороте переименований нечаянно затерялась буква в. В деревне она собиралась быть дизайнером по ландшафту. Изначально, она не очень реально представляла себе жизнь в деревне.
Она думала что придется вставать в пять часов утра, покормить кур, накачать воды, а потом разговаривать с цветами в свое удовольствие. Оказалось вставать нужно было гораздо раньше и вместо кормления пятнадцати кур подоить тридцать коров. Зато разговоры с цветами привели сразу к материализации принца. Принц Сэмэн не имел привычки курить в постели, ни после секса, ни до. И в разумной реальности, надо сказать, это гораздо лучше чем если бы он курил. Ведь от дыма «беломора» не Париж приснится, скорее Фреди Крюгер. Трактор ДТ – 75, конечно, уступает «лексусу» по мощности двигателя, зато превосходит по проходимости и по пользе для народного хозяйства. Для поездок по лужайкам, коими изобилует сей фешенебельный пригород Урюпинска, трактор гораздо предпочтительнее. Сумочку «Прадо» пришлось пошить самой, из куртки пилота американского бомбардировщика, получилось совсем не плохо, не какая то там хрень блестящая, в такую сумочку три ведра картошки можно поместить и еще сверху трехлитровую банку огурцов. От мечты о ландшафтном дизайне остался только помятый, испачканный землей пиджак, а в остальном все наладилось, стали они жить поживать, да кофе попивать.