Спасибо всем, кто искренне переживал, ждал, злорадствовал. Я не смогу только одно – отказаться от слова. Сказанного или ещё не. И никакие минуты слабости этого не изменят.
Обсуждая со студентами «Маленького принца», неожиданно поняла: в чём-то они правы. Поняла не сразу, в бреду к остановке, ошарашенная снегом на голову – в прямом, не переносном смысле. Тогда ещё подумала, что колкая крупа хороша в стихе
снова мукой разбросали снег,
небо никак не спечёт пирог;
скользкой дорогой бредёт человек,
мелочь в кармане играет долг...,
а не в октябре, и попади она за воротник – и кушать перехочется.
«Литература и жизнь, забавно они сплетаются иногда, – пробормотала я под нос, – и каменеют, в памяти». Шморгнула, то ли от холода, то ли от чувства вселенской несправедливости, когда ты чалапаешь по серым лужам, на башку падает какая-то дрянь, а о пирогах можно только мечтать, повторила, вслед за услужливой памятью –
«Бетоном бы память Бог залил, но верить в бетономешалку его не могу»
– и чуть не свалилась с бордюра – из ворот, за которыми велась стройка, на меня выкатилась она самая. Бетон мешающая. Это было уже как-то слишком, и я ошарашенно остановилась, втупившись в «своё» детище. То, что это бетономешалка, – сомнений быть не могло. Во-первых, у меня дедушка полжизни посвятил созданию стройбазы, во-вторых, моими любимыми игрушками были машинки, а не куклы, а среди них, между подъёмным краном и экскаватором, жила она – пузатая кубышка. То, что это моё детище, – было более спорно, да и Бога поблизости видно не было, так что было бы глупо воображать себя героиней фильма «Jeux d'enfants», но такая материализация сказанного ошарашила. Так мы и стояли какое-то время, я и она, не двигаясь, после чего чудище спохватилось (и как она меня не переехала? исполнив функцию катка…) и попятилась назад за ворота, уступая мне дорогу. «Надо же, вежливая», – хмыкнула я и побрела дальше.
Нужно сказать, что за момент вынужденной пробки что-то изменилось. Мука у неба закончилась так же внезапно, как и прорвался мешок, зато выкатилось солнце, оставляя следы в лужах, как сливочное масло в мерзкой овсяной каше. В животе что-то уркнуло и даже захотелось кушать, а значит, жить, и я ускорила шаг. «У тебя всё так быстро меняется» – вспомнила я слова друга.. У меня ли? Всё вообще быстро меняется: мокрый снег – солнцем, солнце – тучей, туча – мокрым, таким ли нелепым был фонарщик на (помните какой?)… планете. Была ли у него скучная работа, кто знает, зато у него было столько закатов и рассветов. Память услужливо перебросила мостик (как обычно без перил) к огромадному, совсем другому солнцу. Ба-бах. – Я очутилась на обрыве, с чебуреком с сыром и помидором в сумке и морем напротив. Это было лето 2010, и это были несколько минут, которые нужно было поймать, во что бы то ни стало:
солнце падает в море,
медленно, словно с вышки.
небо, дымкой прибоя,
в спину ему дышит…
«Каждый закат я встречала с дешёвым фаст-фудом и солнцем. На краю. Тогда я поняла: прерывающий жизнь полёт – ничтожно смешон. Сложнее – попробовать долететь до последнего луча…». И только на рассвете 2011 осознала: с закатом человек находит себя. – Когда умирает солнце. А на рассвете находит другого. Чтобы согреть, на секунду. И ради этого можно гасить и зажигать фонари всю жизнь, сколько бы их ни было.
Лирическое отступление прервало ворчание за спиной. Оказывается, бетономешалка катилась за мной по пятам, словно игрушечная, и только сейчас разогналась, не выдержав нерасторопности своей «хозяйки», и выкатилась вперёд, заняв большую часть остановки. Я неожиданно рассмеялась. «Нет уж, спасибо, заливай память кому другому, а мне нравится солнце в лужах», – и заскочила в маршрутку. Мешалка проворкотала что-то на прощание и застыла в прошлом. Она оживёт, поедет дальше, вот только я этого не увижу. Ниточка порвана, мы абсолютно свободны. Ли..?
...Обсуждая сто раз заученную и перекрученную фразу, что "мы в ответе за тех, кого приручили", я, право, расстроилась, получив стандартную трактовку: всегда есть более сильный и слабый человек, и тот, кто сильнее, должен тащить слабого… Разве Лис был слабым? конечно же… неожиданно подпрыгнула, то ли потому, что нефик садиться «на колесе», учитывая кочкоопасность наших дорог, то ли потому, что поняла: конечно, он был слабее. Настоящая мудрость слабее – она всё знает наперёд и всё равно не перестаёт. А потому в чём-то больше любви. И даже змеи. И даже…
Жизнь так коротка, а у меня нет часов. Во всей суматохе неотложных дел, подготовки к парам, правкам работы, разочарований и приливов ночного отчаяния остаётся несколько вещей, которые никак нельзя пропустить. Мой закат и твой рассвет. & nothing else matters.
16 жовтня 2011
___
примечания:
стихи и обрывы - авторские
"ответ" - Сент Экзюпери
и самое важное - от "Metallica"