Эту смс-ку можно было сравнить только с пулей, внезапно выпущенной отправителем в ее адрес. Лета, несмотря на ее, всегда железное, самообладание, прочитав послание “Моя дорогая, приглашаю тебя в субботу к 19.00 на романтический ужин. Жду у входа в гостиницу “Утро”, сутки в нашем распоряжении. Форма одежды парадная. Цветы и шампанское - за мной. Целую. Твой я!”, буквально упала назад в кресло, с которого только что встала.
Она забегала нервно из комнаты в комнату, то пытаясь набрать номер мужа, с которого пришло сообщение, то номер свекрови, своей единственной подружки.
Лету назвала так мать. Вернее, назвала-то она дочку Скарлетт, в честь Скарлетт О'Хара — такое сильное впечатление на беременную молодую женщину произвел и сам роман, и еще больше — фильм. Вот вместе с именем и передалось Лете, как ее окрестили все сразу после рождения, все в точности от взбалмошной и упрямой Скарлетт, героини. Еще в детстве она сделала вывод, что подруг вообще лучше не иметь, и как ни пыталась потом завести хоть одну настоящую, ничего из этого не получилось. При каждом новом знакомстве она буквально обволакивала подружку любовью и заботой — и дарила все свои безделушки, и списывать домашнюю работу давала, и платья свои красивые поносить безвозвратно несла, и от пацанов защищала — да все зря. После очередного предательства, которым она называла, к примеру, то, что подружка не подсказала на уроке или не зашла за ней по дорогу в школу, она тут же обрубала все концы. Она считала, что гораздо опаснее, когда тебя предают по мелочам. Перед крупным и она, может быть, спасовала, а тут...
То же было и с мальчиками, а позже — с мужчинами. Она берегла свою невинность для единственного и любимого. И, когда уже все сверстницы познали любовь (не только платоническую), когда некоторые стали рожать детей или предпринимать меры к их нерождению, она вовсе не считала себя старой девой или «синим чулком» и по этому поводу не переживала. Она просто знала, что они — ее бывшие одноклассницы и однокурсницы — дуры, и жить так, как они, она не будет. Она, Скарлетт, достойна настоящей большой любви.
И, вроде, даже Лета такую любовь встретила. Ей так казалось. Или взрастила, наверное. Не важно. Но она влюбилась сразу и навеки, сама объявила, что идут в ЗАГС, сама купила свадебное платье и кольцо, жениху приказала сделать то же самое, а уже через неделю после свадьбы дала ему пинка, захлопнув дверь и выкинув вслед за свежеиспеченным супругом китайскую огромную сумку с его барахлом. Это же надо — человек женился, а ему все продолжают названивать какие-то бывшие «любови», да еще и на свидания он, видите ли, ходит, чтобы «объяснить просто» (как он оправдался) свою молниеносную женитьбу.
Родители, родственники, друзья родителей (своих не было) — никто не вмешивался в жизнь Скарлетт. Как может обычный человек остановить это цунами, смерчь, ураган?!
— Сама разберусь! — единственный вариант ответа Леты на любую попытку вмешаться.
Ну, когда перевалило за тридцать, мать, конечно, попыталась заметить, что, вообще-то, неплохо было бы родить ребенка до ухода не пенсию. Хотя бы в силу некоторых физиологических особенностей женского организма. Это был правильный ход. Не согласиться с тем, что детородные органы у нее, Скарлетт, устроены, как ни странно, так же, как и у других особей женского пола, она не могла. Пришлось.
И Скарлетт призадумалась. Ненадолго.
В тот день, когда ее бешеный, настоящий полудурок и психопат, шеф Григорий Буттлерман уволил ее за невыход на какой-то очередной субботник, она, выхватив из его рук приказ, на котором он еще только заканчивал последний завиток своей мудреной подписи, выскочила из кабинета, хлопнув напоследок тяжелой дверью так, что с половины потолка отвалилась штукатурка. Облако ее догнало, но Лете было уже на все наплевать. Пока ехала в лифте, вдруг что-то ее осенило, она впилась глазами в текст приказа, стала жать на все кнопки, пока не остановила спуск кабины вниз. Потом опять нажала на кнопку с номером 7 и влетела молнией назад в кабинет шефа. Вытолкав оттуда растерявшуюся уборщицу с совком и щеткой, закрыла на защелку дверь и уселась прямо на стол к Буттлерману, глаза которого в этот момент напоминали фары дальнего света.
— Слушай, Гриша… Я ж могу теперь тебя так назвать? Я же уже тут не работаю! Так вот… — она придвинулась с растерянному совершенно Григорию на расстояние тюбика губной помады, — Ты «Унесенные ветром читал»?!
Шеф не моргнул даже — не мог.
— Понятно… Ты мне вот скажи — откуда у тебя фамилиЁ такое?! Буттлерман?! Не, ну понятно, что все нормально, и ты или немец или еврей. Наплевать. Но ты помнишь, что главного героя зовут Ретт Бат-тлер?! Ну, Баттлер по-английски пишется через «u»! Баттлер ты, Буттлер! И такой же самодур, как… как я самодура!
Григорий попытался отодвинуться от этого сгустка электрического напряжения, но Скарлетт взяла его за галстук и прикоснулась губами к его застывшей идиотской от непонятности ситуации улыбке.
— Гриша, женись на мне! Ты ж никогда не женишься. И знаешь почему? Ты мой! Тебя ж все бабы боятся, ты ж только рявкать умеешь! Ты туфли не чистишь, хотя ездишь на белой крутой тачке, ты ешь в столовке и думаешь, что все гут у тебя. А тебе просто нужна я, чтобы ты почуствовал вкус жизни! А со мной не соскучишься...
— … но горя тяпнешь! — Григорий, наконец, хоть что-то из себя выдавил.
— Чушь! Со мной можно тяпнуть только счастье! Дурак ты, Баттлер!
Она встала, отряхнула юбку, сказала вытаращенным глазам секретарши «Чао!», но дверью уже не хлопала, а аккуратно закрыла и ту, что вела в кабинет шефа, и входную.
Уже на первом свидании, которое назначил ей он (ее это даже не удивило — именно так поступил бы и настоящий Баттлер в романе), предложение вернуться на работу Скарлетт категорически отвергла: «Ты что?! Какая глупость — супругам работать в одном месте, да еще и в подчинении каком-то быть»!
Несмотря на то, что в ужасе были все родственники, и близкие, и дальние, Скарлет и Гриша поженились через месяц, и вот уже пятнадцатый год жили — как они сами говорили и как видели все окружающие — душа в душу, рука об руку и лучше всех, и всем на зависть.
Да еще и Григорий, как оказалось, не зря протирал штаны в предпринимательском кресле — очень скоро его небольшая фирма по ремонту квартир превратилась в серьезную строительную компанию. Семья жила в достатке, Григорий вкалывал, как раб, ради любимой строптивой и нескучной жены, дети росли не дураками, жильем обеспечил не только себя, но и всю родню, которая теперь только понимала, как не ошиблась Скарлет в своей переборчивости когда-то. Попала в «яблочко», с этим невозможно было поспорить.
Зависть же окружающих, это разрушительное чувство, имеет силу только тогда, когда не встречает сопротивления. А сопротивлением может быть только одно — когда на эту зависть плюют, когда равнодушны к чужому неровному дыханию.
И Скарлет, и ее Бутлерману было начхать на всех завистников с высокой колокольни. Они никому ничего плохого не делали, всего в жизни добивались сами, а главное, стали одним целым, командой, а не просто парой, связанной узами брака. И сейчас, много лет спустя, они, как в первые дни тесного знакомства и сумасшедшей влюбленности, не могли и дня прожить без игр-истерик, без дурачеств, без сладких ночей, после которых потом весь день хотелось улыбаться друг другу.
Григорий построил не один нескромного бюджета объект в городе, и сейчас конкурентов не боялся, уровнем был повыше всех, вместе взятых. Ну, если не считать, неизвестно откуда свалившегося Пескова, который вдруг непонятным образом стал выигрывать тендер за тендером у застройщиков. Впрочем, сказать, что из жадности Бутлерман тягался с Песковым, неверно. Скорее, из спортивного интереса.
Все производственные дела обсуждались дома с женой. Лета принимала живое теоретическое участие во всех делах мужа не только потому, что хотела быть в курсе всех его дел, а потому еще, что и сама когда-то была неплохим специалистом, понимала суть производства, а уж людей знала так, что любой позавидует.
Песков, узколобый, с узкими же, вечно бегающими рыбьими глазками, сразу не понравился ей, при первом мимолетном знакомстве.
— Нет, он не умный, он хитрый, завистливый и по трупам пойдет.
Кто-то ж его сюда всунул, в наш город, кому-то, значит, нужен, — сказала она вечером Григорию за чаем. — Ты осторожно с ним, не рвись и не нервничай. Присмотрись к ситуации, пусть делает свое дело, и тендеры пусть берет все, нам, Гриша, хватит. Давай жить спокойно, на кой они тебе, не ввязывайся в чьи-то игры.
Вскоре и игры все открылись — город выиграл проведение чемпионата мира по хоккею. Соответственно, начиналась хорошая эра для ведущих строительных фирм. И, естественно, что лидером в этом, крупном во всех отношениях, проекте должен был стать Бурлерман. И естественно, что стал им он — тягаться некому. Разве что, этому вездесущему Пескову. Не смотря на то, что его двигали, кишка была тонка, когда речь шла не просто о гостинице ли жилом доме, а о целом спорткомплексе. Песков и иже с ним попытались, подергались, но Бурлерман задавил комиссию и своим авторитетом, и проверенностью, надежностью, и своими исключительно талантливыми проектами – предложениями, грамотно составленными сметами и доказательной базой, которая не оставляла сомнений в том, что все будет готово в срок и выполнено по европейским стандартам. А рисковать сейчас, когда программа не просто городская, а государственная, не хотел никто.
Зная мужа, как себя, представляя его проблемы и загруженность работой, Лета и вообразить не могла сейчас, что эта смс-ка предназначена не ей, что у него хватает ума, желания и смелости изменять ей, да еще и так романтично — «Моя дорогая, приглашаю тебя в субботу к 19.00 на романтический ужин. Жду у входа в гостиницу «Утро». Да и смело слишком. Городок, конечно, не маленький, а столица, но все равно, и он сам, и она, Скарлет, знакомы каждому здесь. Рано или поздно измена откроется — понятное дело. А финал известен — оба договорились в самом начале жизни супружеской жить без вранья, а если что… Сразу — конец, если измена. Признаваться, собирать чемодан и уходить. Никаких прощений, прощаний. Сразу — конец. Впрочем, такие люди, как они оба, могут на этот счет и не договариваться. У таких не бывает полуправды, полулжи. У таких все на грани. Всегда.
И все же сомнения закрались. И не просто закрались, а сразу и укрепились. То, что муж отправил смс, как раз, нормальное явление. Григорий часто пользовался этой функцией мобильного телефона. Мог и во время совещания, и из парикмахерской, пока над ним мастер колдует, и из кабинета в квартире, при том, что жена рядом, на кухне или в спальне, послать ей сообщение «Люблю – не могу» или что-нибудь дурацко-интимное. Чтобы Скарлет тут же прилетела с криками, набросилась с кулачками на него, ухмыляющегося довольно удавшемуся розыгрышу.
Буквально через час после смс Григорий позвонил и разговаривал о том, о сем так, что было понятно — смс прилетела ошибочно, не по адресу. Он разговаривал серьезно, что-то спрашивал, что-то сообщал, но так, будто про смс ни слухом, ни духом, никаким боком. Совсем какой-то инородной она казалась. Ну, спросил бы «Ну, как тебе мое предложение?» или «Придешь? Покуралесим без детей, вспомним молодость?». Нет, это тоже было бы странным, но странным в их отношениях было многое — они не могли жить ровно, тихо, болотисто, им нужны были вечные вихри и встряски в рамках приличного, они их сами себе и организовывали.
Скарлет могла ждать мужа с ведром холодной воды за углом дачного домика. Он шел уставший, ничего не подозревающий, в костюме и с портфелем по тенистой тропинке к порогу, а Скарлет, как девчонка – хулиганка, могла резко из-за угла выскочить и обдать его этой колодезной водицей с ног до головы. Он с перепугу столбенел, но потом, бросив портфель в кусты, бросался вдогонку за хулиганкой Скарлет.
— Убью я тебя, женушка, в конце концов! — орал, зачерпнув от неожиданности полный рот воды, Григорий.
И догонял. Н не убивал. Переодевался, ужинал, смеялся и думал. Придумывал месть, такую же пакостную, но более щадящую.
Скарлет не придумала ничего лучшего, как накануне назначенного ей (или не ей) свидания отправиться за советом к свекрови. Как ни странно это выглядело, Но Лета была уверена — именно она, свекровь, и не придаст ее, и совет даст дельный, как быть с этим негодяем – собственным сыном.
Оказалось, что и свекровь не была в курсе, и ей тоже показалось странным, что Григорий прислал смс, пригласил, но потом, за всю неделю, пока находится в командировке, ни разу и словом не обмолвился с женой о предстоящем свидании. Ну, хотел сделать сюрприз, но проверил бы хоть, что сообщение дошло, ну спросил бы хоть: «Ну, как я тебя удивил, обрадовал, разыграл»? Но ведь молчит. Получается — отправил не по адресу, испугался, вот и разговаривает обо всем, а о смс — ни слова. Знает же наверняка, что сейчас творится в голове у супруги. А может, не знает? Может, не заметил, что не той отправил, и сейчас будут ждать свидания со своей пассией, не подозревая, что та не придет, так как не получала никакого сообщения, а вот жена, как раз, может.
— Слушай, Лета, я-то даже не сомневаюсь, что ты пойдешь в гостиницу, только прошу тебя — разработай план, проследи, убедись, что все обстоит так, а не иначе. А то я тебя знаю — сначала взорвешь, а потом будешь искать «черный ящик», чтобы узнать, как все было на самом деле. А детей приводи ко мне с ночевкой, присмотрю.
Свекровь, конечно, сама была в панике. Но раз слово невестке дала, нарушать его не могла, как бы ей не хотелось спасти ситуацию. Сын не звонил последние пару дней, а теперь она уже боялась, что позвонит и почувствует что-то неладное.
Скарлет придумывала каждую минуту новый план того, какой окажется встреча в гостинице. То она собиралась спрятаться в фойе и подсмотреть, то представляла, как будет сидеть за столиком в ресторане, где-нибудь за колонной, и в разгар их танцев – ужинов подойдет и пригласит Григория. И с ним случится приступ. Так ему и надо! И она увидит, как у любовницы откроется рот и уже не закроется — заклинит навеки челюсти, парализует, скрючит эту гадину… Вариантов — тьма, хоть ужастик пиши. Но ни один не казался эффектным и умным. Как-то все обычно, как у всех. Да и посмешище из себя делать не хотелось.
Нет, нужно все сделать так, чтобы застукать наверняка, «в процессе», так сказать, но без свидетелей.
С раннего утра в этот день Скарлет металась, додумывая детали.
продолжение следует