Наутро, покинутый Венерой, Феликс впервые за все время, проведенное под солнцем, почувствовал необъяснимую смертельную тоску. Что-то важное ушло из его жизни безвозвратно. Это заметили все. И Тит, и Фелиция. Но до поры не решались спросить, надеясь, что он сам объяснит причину произошедшей перемены.
Жизнь тем временем входила в привычное русло. Друзья еще не отваживались покидать пределы хорошо охраняемых домов. Но слуги благополучно выезжали за продовольствием в Помпеи, привозили городские и общереспубликанские известия, не внушающие опасений. Единственной новостью, что вызывала некоторую тревогу, была сплетня о главном жреце храма Юпитера, которого никто не видал со времени беспорядков. Но она также не выходила за рамки допустимых событий протекающих естественным ходом.
Каждый вечер они оставались с Фелицией наедине и проживали до утра маленькую счастливую жизнь, идущую по своим законам. Но когда через месяц она сообщила Феликсу прекрасную новость о готовящемся придти в мир новом человеке, тот положил палец ей на губы, и весь день провел в задумчивости, вызывая понятную сильную тревогу любимой женщины.
После этого Феликс отрядил самого надежного слугу в Геркуланум с серьезной охраной, огромной суммой золота и поручением, которого никому не открывал. Через неделю слуга вернулся без денег, но довольный, что означало благополучное выполнение задания хозяина.
А потом Феликс стал ежедневно с утра отправлять в Помпеи под надуманным предлогом по пять-шесть человек. Они уходили в плащах с лицами, прикрытыми капюшонами. И с такими же закрытыми лицами в том же количестве возвращались вечером. А в Помпеях бесцельно гуляли по форуму, городским улицам, просиживали часами в термополиях и банях. Иногда группа резко сворачивала на небольшую сквозную улочку, ведущую на параллельную городскую улицу. Первое время в этом случае из толпы зевак отделялись несколько человек, и, стараясь не выпустить группу из виду, бросалась вдогонку. Через неделю число преследователей сократилось до двух, потом до одного. После интерес к слугам Феликса был окончательно утерян.
Так продолжалось около трех недель. А потом, в один день из Помпей вместо шести человек вернулось четверо. Но большой тревоги это ни у кого не вызвало – дорога была неблизкая, а в пути могли случаться всякие неожиданности… После этого случая больше людей в Помпеи Феликс ни разу не отправлял.
Прекратив свои странные развлечения, тем же вечером Феликс пригласил на ужин Тита Лукреция. На этот раз друзья вместе позаботились о том, чтобы фалернского вина было в избытке, и приготовились к долгой приятной беседе.
Ночь еще не совсем вступила в свои права, и на небе божественно сияла прекрасная вечерняя звезда. К сожалению, Феликс знал, что истинно божественного в ее свете уже не осталось ничего. Венера для него превратилась в обычное красивое небесное тело. Но Тит об этом пока не догадывался, а долг дружбы велел открыться человеку, с которым бок о бок были пройдены невероятные повороты судьбы.
- Как ты думаешь, с чего бы взялось это благородство со стороны Юпитера, - а вещи Феликс уже мог называть своими именами, - мы почти два месяца не подвергаемся опасностям. А, напротив, прекрасно проводим время, словно ничего и не было?
- Возможно, у него появились дела поважнее наших? Не слишком-то приятно публично получать оплеухи из-за смертного человека, - Тит предложил самое простое объяснение.
- Может и так. А если не так?! Что тогда означает эта пауза в два месяца? Что бы ты сделал за столько времени на его месте? – друзья оба вдруг нервно дернулись при невольной игре слов в устах Феликса. Самое интересное заключалось в том, что ни один из них на месте Юпитера быть не хотел. Правда, каждый по своим причинам.
- Предполагаю, что тебе известно что-то важное, - сразу догадался Лукреций, - тогда не играй в кошки-мышки, а рассказывай. А выводы сделаем сообща.
- У меня была гостья. Они уходят.
- У тебя она регулярно бывает. Или ты имеешь ввиду… - Тит не сразу понял, что речь идет вовсе не о Фелиции.
- Именно. Она заходила прощаться.
- Венера назвала тебе причину?
- Она почти слово в слово, только сжато, пересказала содержание наших с тобой умозаключений, - грустно произнес Феликс, - старые боги поняли, что мир существует не для них. Поняли, что люди переходят в эру, когда участие богов в человеческих судьбах начинает приносить больше вреда, чем пользы. Законы развития человека уже воспринимают богов, как помеху. Потому и последнее знамение всех напугало – боги к нему не имеют никакого отношения. И они понимают, что это только начало. События будут нарастать. И поэтому уходят.
Оба товарища, не сговариваясь, с тоской взглянули на вечернюю звезду. Ее свет всегда так умиротворял беспокойные людские души. Сейчас покоя в их душах ее свет не добавил.
- А Юпитер? Он что, тоже решился оставить власть? – Тит очень хотел услышать утвердительный ответ, но услышал правду.
- Нет. Венера считает, что он пойдет до конца, - в голосе Феликса слышалась смертная тоска.
И Лукреций вдруг почувствовал, что вскоре им предстоит расставание. Философ никогда не верил предчувствиям, предпочитая доверять только логике. Но тут… Все было написано на лице друга. И его ученую голову посетила неуместная вроде бы мысль о том, что раз предчувствия и предсказания могут идти против хода времени из будущего в настоящее, то его знаменитое «Когда мы есть – смерти нет, когда смерть есть – нас нет. Так что ее бояться?» - это неправильно. Мы есть всегда! И это тоже следствие невероятной сложности мира.
- Стало быть, два месяца, что он нас не трогал… - Тит взглянул на Феликса полными сожаления глазами.
- Да. Второй раз он промах делать не собирается.
И во второй раз промаха действительно не было…
***
Корабельные доски уже привычно поскрипывали под ногами. Ласковые теплые волны Тирренского моря шептали только им понятные слова прощания. Величественный Гелиос демонстрировал путешественникам свою прекрасную колесницу. Красавец Везувий играл в ярких солнечных лучах. Губы, привыкшие читать молитвы и священные тексты, негромко выговаривали слова проклятия городу, остающемуся под сенью великой горы. Городу, который не сумел ни понять, ни принять надеявшихся на него людей.
Моряки выводили судно из залива. Вскоре на мачте затрепетал прямоугольный парус, потом еще два повыше, и еще один на носу. Паруса наполнил попутный ветер, и корабль весело побежал по волнам. Нептун в отличие от своего младшего брата явно благоволил путешественникам. А может и он благоразумно последовал подальше от мира, который становился слишком непредсказуемым и опасным для своих основателей. Двое путников этого не знали.
Несколько дней подряд непрерывно дули вожделенные торговые ветра, и время путешествия, в прямом направлении длившееся более двух месяцев, в обратном направлении значительно сокращалось.
Путешественники, как и вся команда судна, почувствовали, что плавание может занять менее двух недель, и без устали поправляли паруса, рули, иными словами делали все, чтобы использовать попутный ветер настолько, насколько это было возможно. В том числе тщательно следили за соблюдением важнейших примет. Если корабль находился далеко от берегов, то пока держалась хорошая погода, ни в коем разе не стригли ни волос, ни ногтей.
Впервые качка не только доставляла хлопот, но и приносила удовольствие путникам. Она обещала скорое прибытие в порт назначения. По ночам детеныш медведицы неизменно оказывался слева, это означало, что команда правильно выдерживает направление. Правильно рассчитав время пути, капитан пошел на разумный риск, и позволил кораблю далеко отойти от берегов, что было чревато глупой гибелью в отсутствие попутного ветра. Но при движении с большой скоростью такая мера выглядела уместной, и еще сокращала длительность плавания.
Не прошло и десяти дней, как вдалеке показался знакомый берег. Капитан и моряки умело причалили судно к берегу. Людская суета в порту показалась самым лучшим приветствием, на какое может рассчитывать путник, возвращающийся под крышу родного дома из долгого странствия.
Двое поблагодарили капитана, сошли на берег, поднялись на возвышающийся над портом холм и двинулись в город.
На холме путники обернулись в сторону, где далеко-далеко уже произошли страшные события – сердце невозможно обмануть, оно безошибочно сжалось от боли потери на второй день плавания. Слезы по прожитой и непрожитой жизни набежали на глаза и упали на родную землю.
Предстояло назло всем врагам пройти свой путь под солнцем.