Север.
Хотите на Север?
Не на Русский Север, где остатки Гипербореи – великой цивилизации, откуда есть пошла страна Ра – Расея – Россия. Этот народ и теперь еще живет, в девяносто лет ходит в море, в Белое море, перламутровое, палевое, волшебное море, они ловят рыбу и даже коровы там едят рыбу.
Рыба – основа долголетия…
На всю остальную белковую еду нашими предками был наложен запрет – Пост.
Мы – хуже их.
В девяносто лет наш мужик уже ходит под себя, а не ходит в море…
Да, не та цивилизация у нас… не та…
Но… используем благо наших дней, возьмем билет Москва – Мурманск и проедем станцию Кемь.
Кемь – это путь на Соловки, на Соловецкий монастырь – форпост России Х\/I века.
Символ русского христианства и национальной цивилизации.
Но мы не выйдем на станции Кемь и не поплывем по Белому морю.
Мы проедем Кемь и будем смотреть по – сторонам, где бы выйти, чтобы побывать в Хибинах, на Кольском полуострове, увидеть саамов, их чумы, пастбища северного оленя и ковры ягод: брусники, черники, голубики, клюквы, морошки…
Нет фруктов на Севере, но есть ягоды и грибы, прямо под ногами, на моховых болотах, семьями, дружно стоят в красных шапочках подосиновики, а кругом резные листья морошки – красная морошка - не спелая, а янтарно – розовая – спелая, тонкого вкуса, нежная, как малина по строению ягоды, но ползет по кочкам как клюква.
Выходите из поезда, где понравится, и идите по карте, куда душа зовет.
Ягоды и грибы – питание надежное, верное, постоянное, все лето.
Меня ошеломило это количество еды… на Севере.
А людей нет, они остались на полустанке железной дороги.
Я стараюсь уйти от людей подальше.
Я одна. Я еще молодая женщина.
Я не могу, собрав группу, ходить по земле, в отпуск, со всеми вместе, как все туристы…
У меня проблемы. Сердце с дефектом.
Нести могу не больше четырех килограмм.
Самодельный рюкзак, палатка самодельная из тонкой, легкой пленки, куртка с капюшоном и длинные брюки с кедами, а еды чуть – чуть – овсянка, геркулес.
Но охота пуще неволи…
Я прошла страну от Белого до Японского моря – и Север – был не первым моим походом: Соловки острова Валаама, Холмогоры, Белозерский монастырь…
Но на земле саамов я впервые.
Восторг!
Солнце светит на небе целый день. Солнце не двигается.
Солнце застыло на точке полдня.
Почему не двигается по небу солнце?
Я иду, а оно застыло…
Жуть какая – то… Космос замер?
Тут до меня дошло – белые ночи! Бесконечный день.
И день и ночь – светло.
Солнце остановилось.
Я за Полярным кругом!
Хоть и знаешь, а жутковато…
Смотрю на часы – десять вечера.
Пора отдыхать…
Ищу холмик повыше, мох посуше.
Ставлю палатку, сбрасываю рюкзак – и непредвиденное – туча, нет, облако… серая, гудящая, наваливается, наседает, села на меня и сосет кровь…
Отбиваться бесполезно… скорее костер, дым их отгонит…
В горящий костер кидаю сырой из низины мох – дым клубами…
Кровососы отступили.
Ставлю палатку… я устала…
Ныряю в палатку, десятка два летучих кровососов на мне, но это пустяк, в прозрачной пленочной палатке они все быстро перебрались на стенки, они видны и им всем кирдык!
Из палатки смотрю на солнце, оно все там, на дежурстве, на точке русского полдня.
Засыпаю…
Утром пришлось мазаться кремом от комаров и гнуса. Крем смывается потом со лба и попадает в глаза, жжет…
Быстро собираюсь. Рюкзак. Палатка. Вперед!
Берег реки. Есть рыба. Можно порыбачить…
Но комары…
Терпения не хватает. Вперед!
Одну рыбку все же съела, обжарив на палке…
Дегустирую морошку, свыкаюсь с ее бестелесным, нежным, тонким вкусом…
На палке жарю подосиновики. Не очень вкусно. Но костер гонит комаров. А посуды у меня нет…
Лимит по весу!
Сыроежки я давно освоила, не зря наши предки их назвали сыроежками, они вкусные, особенно сине – зеленая, я их ем сырыми, давно.
Но сыроежки не встречаются, а от подосиновиков, поджаренных на палке, мне как – то не по себе…
Перейдем на чернику – голубику и горстку сырого геркулеса, нормально, вкусно!
Вперед…
Что это?
Странная прозрачная – серая гора?
Из чего это…?
Из рогов северного оленя?
Гора рогов, есть громадные…
Выбирай, примеривай, сколько хочешь…
Нет…, сколько донесешь!
Самые маленькие. Самые легкие.
Возьму парочку… И на мой самодельный рюкзак водружаются оленьи рога.
Вперед… вперед…
На завтра я набрела на чум.
Настоящий саамский чум.
Высунулась рука – оливкового цвета, потом лицо женщины – коричневого цвета с трубкой, и запах табака ударил в нос…
Женщина прокурена насквозь…, пропитана, просмолена…, я такого не видала…, говорят, саамы курят с трех лет… ужас!
Я спрашиваю женщину с трубкой: - шкура есть? –
Она не понимает…, вижу…
Как бы спросить иначе...?
- Олень. Олень, шкура - есть?
Она кивает… и протягивает большую шкуру. Огромная шкура, тяжелая… мне не потянуть… - нет, - говорю я, - маленькую давай…
- Дорого, - говорит женщина, - маленькая, дорого!
- Покажи! -
шкура детеныша: тонкая, красивая, легкая, пушистая…
- Две, - говорю я - , - дайте две! –
Я плачу деньги, почти все, что у меня есть, осталось только на обратный путь, даже на еду не осталось…
Ничего, голод омолаживает…
Я – довольна!
Рога, шкуры оленьи, как в детском сне…
Кладу в рюкзак, рога сверху…
Теперь только возвращаться… с грузом я не ходок.
Но внутренне я уже убегаю из страны саамов.
Комары и гнус – целый день. Терпенье, терпенье…
Предел терпенью.
Да и груз, не для меня…
Возвращаться. В цивилизацию…
Я добираюсь через два дня до полустанка, забираюсь в поезд и еду в Москву.
Отпуск еще продолжается.
Жизнь прекрасна и смешна!
Смешна?
Я в метро с рогами и огромным рюкзаком не могу протиснуться через толпу и из озорства кричу:
- Несу рога своего мужа! –
Толпа цепенеет и огладывается, отступает.
Я втискиваюсь в вагон.
Все хорошо?
Если бы………………………………………………………………………………………
Через месяц, случайно задев шею, я обнаруживаю опухоль, величиной с грецкий орех.
Мир рушится…
Я у онколога. Пункция.
Результат не ясен.
Консультация в Институте туберкулеза в Москве.
Диагноз: бычий туберкулез.
От шкур северного оленя…
Десять лет я буду лечить бычий туберкулез, который не умела, а научилась ли? – лечить наша медицина.
Я найду народное лечение – зверобой, по столовой ложке – один год.
А потом годы – каждую осень и зиму.
Хорошо, что у меня четвертая группа крови.
А если бы первая?
Первая группа крови не переносит зверобой.
Когда я уже вылечусь, найду другое народное средство – посильнее зверобоя – это исландский мох.
А медицина наша так и не научится - люди мрут от человеческого туберкулеза, бычьего туберкулеза, птичьего туберкулеза…
У нас убогая цивилизация, у нас убогое образование.
Потому что интеллигенцию – мозг нации – сознательно сгубили.
Но это было давно… еще в двадцатые – пятидесятые годы. Что вспоминать?
Вместо интеллигенции в России выведен был советский человек. Он не знает своих дедов – прадедов, расстрелянных, убитых, распятых, растоптанных…
А зачем знать…
А зачем знать?!
Ничего изменить ведь нельзя…
Будем хорошо кушать, добротно одеваться, растить пару детей и ни о чем не думать… что, где, когда было.
А чтобы не вспоминать – надо выпить!
Где же кружка?
Сердцу будет веселей…
Так всегда было - когда выбивали лучших, – плодилось дно. Не с кем стало сравнивать. И дно стало считать себя нормальными людьми, не хуже других…
Лет через триста Россия опять вырастит свою интеллигенцию…
Интеллигенция – штучный товар!
Просто так не растет.
Это плод любви, свободы, образования…
Растет в кругу себе подобных…
Россия вырастит еще их, если сохранится сама.
А Север?
Вы не были на Севере?
Это сильнее фильмов ужасов и крутых ресторанов и крашеных, пахнущих косметикой и силиконом общедоступных телок.
Человек капиталистический – это еще один шаг вниз, на дно.
А саамы… в чумах?
Это последняя точка бытия.
Путешествуйте по Северу, господа…