Годы смягчили остроту восприятия трагических событий происходивших более 90 лет назад. Тем не менее интерес людей к этому периоду нашей истории не пропадает до сих пор. Хотя для одних гражданская война — героическое и легендарное прошлое,для других — братоубийственная кровавая бойня. Одной из самых горячих точек этой войны, несомненно являлась Кубань и Северный Кавказ. Обнародованные документы, не снимая огромной ответственности за многочисленные жертвы гражданской войны ни с белых, ни с красных, всё-таки дают возможность избежать крайностей, более спокойно и объективно взглянуть на прошлое. Об одной из малоизвестных страниц этой войны повлёкшей за собой гибель 11 армии красных, и хотелось бы сегодня рассказать.
Красная Армия Северного Кавказа была образована из остатков бывших царских войск и революционных частей, действовавших на Кубани зимой 1917-18 гг. Поначалу она носила громкое название «Славная Красная Атаманская Черноморская Армия», затем её переименовали в Юго-Восточную революционную Армию, а 3 октября 1918 г. она стала называться 11 армией. Армия эта вела довольно успешную борьбу с Добровольческой армией Деникина, обеспечивая левое крыло 10 армии, оборонявшей Царицын.
Были времена, когда победоносные действия 11 армии единодушно приписывались Сталину и Ворошилову, находившимся за тысячу вёрст от неё в осаждённом Царицыне. А неудачи было принято объяснять засилием всякого рода шпионов и белогвардейских наймитов, обосновавшихся в штабах и политотделах 11 армии. Действительно, боевой путь этой армии сопровождался кровавой борьбой за власть различных военных группировок с обязательными для такой борьбы взаимными обвинениями в предательстве и многосерийными расстрелами. Первого командарма анархиста Тимофеева сменил Автономов, этого сменил Калнин, отправив своего предшественника на нижестоящую должность. В августе 1918 г. к власти пришёл И. Л. Сорокин, а Калнин поехал на передовую в качестве командира дивизии. Бывший прапорщик-фельдшер Иван Лукич Сорокин умел красиво говорить, зажигать эмоциями толпу, мог с одним клинком в руке увлечь за собой людей прямо на пулемёты, однако через три месяца и он стал очередной жертвой армейских междоусобиц. Что же касается Сталина, то он тоже внёс свой «вклад» в 11 армию, но, похоже, что в качестве её могильщика. События эти разворачивались так.
Командиром Стальной дивизии, одной из крупнейших дивизий Красной Армии, насчитывавшей более 12000 штыков и состоявшей при 11 армии, являлся широко известный герой гражданской войны Дмитрий Жлоба. В августе 1918 г., посланный за боеприпасами в Царицын, Жлоба каким-то образом сходится там со Сталиным, любой ценой стремящимся в те горячие дни удержаться на плаву, а этому могла помочь только успешная оборона города. Сталин задумал привлечь северокавказские войска к Царицыну, несмотря на то, что при этом на карту ставилось существование Советской власти на Кубани и Тереке.
Возвраившись из Царицына, Жлоба вместе с патронами привёз приказ Верховного Совета Северокавказского округа, в котором главкому Северокавказской армией предписывалось немедленно начать передвижение войск в район Царицына. Приказ был неожиданным, необъяснимым, так как не отражал реальной обстановки на месте, и отказ Сорокина выполнить его был вполне резонным. Как потом выяснилось, приказ Военного Совета округа не был известен ни чрезвычайному комиссару Серго Орджоникидзе, ни в Москве и вскоре был отменён Троцким.
Правда, Жлоба сначала было двинул своё 12-тысячное войско к Царицыну, но Сорокин приказал Жлобе вернуть свои части, чему тот и повиновался. В это время белые повели наступление на Невинномысскую. В ожесточённых боях части Жлобы отбили все атаки второй пехотной дивизии белогвардейцев и отстояли станицу. Решением ЦИК Северо-Кавказской республики Д. Жлоба, за успешное руководство этими боями, был награждён строевой лошадью. После этого он поехал в Пятигорск и лично доложил ЦИК о своей поездке в Царицын и приказе СКВО о передислокации Северокавказской армии. Однако члены ЦИК высказались за продолжение борьбы на Северном Кавказе. Позже, 24 сентября, РВС Южного фронта поставил Северокавказской армии другую задачу: готовить наступление на Батайск — Ростов и Ставрополь.
В своём письме-докладе Сталину Жлоба писал: «Задачу, данную Вами мне, не представилось возможности выполнить по следующим причинам: Ваш приказ, адресованный на имя Калнина, Чистова и Беленковича, никого не застал на означенных должностях. Вся власть на Северном Кавказе по части командования войсками принадлежит ныне главкому Сорокину, который, выслушав мой доклад и получив документы, отнёсся к ним весьма несочувственно, а самые приказы просто сунул под сукно, заявив, что якобы такой план им уже выполняется и приказ из Царицына опоздал.» Сталин, однако, на этом не успокаивается и делает ответный ход. Приказ РВС Южного фронта №120: «В связи с переброской противником крупных сил на Царицынский фронт, предписывается командующему войсками Северного Кавказа Сорокину перебросить Стальную дивизию со всеми входящими в неё частями в г. Царицын в распоряжение Военного Революционного Совета Южного фронта, для чего срочно заменить означенную дивизию другими частями. Об исполнении донести. Сталин, Ворошилов, Минин».
Но лишиться самой боеспособной дивизии в разгар ожесточённых сражений ни Сорокин, ни кто-либо другой на его месте, конечно бы, не согласился. Поэтому Сорокин, пригрозив «в случае чего» Жлобе расстрелом, поставил ему новую боевую задачу.
Несмотря на это, 18 сентября, ночью, Стальная дивизия снимается с фронта у Невинномысской и уходит, забрав с собой ещё пять полков, поддавшихся агитации Жлобы. В селе Ремонтном к дивизии присоединились ещё три пехотных и один кавалерийский полк.
Сорокин, узнав об уходе Жлобы, пришёл в ярость. «Я помню, - рассказывал бывший адъютант Сорокина Ф.Крутоголов, - как он метался по штабному вагону, выкрикивал ругательства, грозясь собственноручно расстрелять Жлобу за измену. Тут же он продиктовал приказ по войскам Северокавказской армии». Приказ гласил: «Начальник 3-й колонны революционных сил Северного Кавказа Жлоба за неисполнение приказа высшей военной власти Республики, за преступление, губительное для революции, - оголение фронта, как предатель революции объявляется вне закона. Каждый честный гражданин Советской республики при встрече с ним обязан его растрелять без промедления.».
Но Жлоба был уже недосягаем. Сделав за месяц 600-километровый переход, Стальная дивизия 15 октября 1918 г. обрушилась на правый фланг армии Краснова и, разгромив его, соединилась с армией Ворошилова. Это спасло Царицын от падения, но поставило крест на армии Сорокина.
* * *
Для закрытия бреши в обороне под Невинномысской главком приказал перебросить 1-ю Внеочередную дивизию Науменко и Некрасовскую колонну Мироненко. Однако Деникин упредил действия Сорокина и, сбив оставшиеся на позиции отряды, мощным ударом вломился в расположение красных войск, с ходу захватив Невинномысскую. Удар был настолько силён и быстр, что штаб армии, находящийся в станице, не успел эвакуироваться, и все документы, в том числе и отданный накануне приказ о наступлении на Ставрополь, попали в руки противника.
В Царицыне торжествовали. Телеграмма Военному Совету 10 армии: «Передайте... командиру Стальной дивизии Жлобе мой горячий, коммунистический привет. Скажите, что Советская Россия никогда не забудет этот героический подвиг и вознаградит по заслугам. И. В. Сталин». Усатый полководец не забыл своего спасителя, вознаградив его пулей в лоб в 1937 году. Впрочем, в те же годы был перестрелян и весь бывший командный состав 11 армии.
Для армии наступила полоса неудач. Белые занимали станицы и города почти без сопротивления. Не помогли восстановлению фронта ни массовые расстрелы неугодных, ни беспорядочная смена командармов. Однако неправомерно было бы сваливать вину за это лишь на жлобинскую авантюру, причин неудач здесь хватало и без того. Это и отсутствие связи с центром, нехватка боеприпасов и медикаментов, эпидемия тифа, партизанщина, разъедавшая дисциплину и многое другое. Но авантюра Сталина и Жлобы внесла сюда решающий вклад.
Отступая всё дальше на восток, 11 армия подошла к астраханской пустыне. Зима в этот год была ранней и суровой. Осенние дожди сменились сильными морозами и снежными буранами. Остатки армии двигались без дорог по песчаным барханам, теряя замёрзших в пути больных, раненых и ослабевших людей, устилая голодные безводные пространства астраханских степей трупами павших лошадей и верблюдов, обломками двуколок и бричек.Многие вспарывали животы павших лошадей,забирались в утробы, пытаясь согреться, и замерзали там. Всё это заносилось песком, рождая бесконечные могильные холмы.
Из воспоминаний участника этого отступления Л. Дегтярёва: «Красноармейцы, рабочие и крестьяне, покинувшие свои хаты, брели то поодиночке, то небольшими кучками. Измученные бескормицей, жаждой и песчаной дорогой, кони с трудом волокли повозки, забитые до отказа людьми, заваленные часто никому не нужным хламом, который постепенно сбрасывался с них. То, что могло сгореть, сжигалось, давая скудное тепло, а больше всего смрадного дыма. Люди еле передвигали ноги: идти больше не хватало сил, остановиться нельзя — замёрзнешь. Дырявые шинели, женские шали, разноцветные одеяла, рваные отрепья гимнастёрок и френчей покрывали коченевшие на холодном ветру тела. Некоторые с трудом, будто тяжёлую ношу, тащили на плечах винтовки, другие за штыки волочили их по земле.
Путь отступления к Астрахани был устлан брошенным имуществом, оружием, железными остовами повозок и грузовиков, многочисленными трупами лошадей. Чем дальше в степь, тем всё чаще встречались никем не зарытые и ещё не обглоданные степными волками и вороньём трупы людей, замёрзших, выбившихся из сил...»
Участник похода А. Рондо: «Не найдётся слов описать тот ужас, который царил здесь. Я до сих пор не могу уяснить, как я не застрелился, не сошёл с ума за это время, когда вокруг меня происходили десятки самоубийств, когда присланный мне в помощь этапный комендант т. Лебедев не мог пробыть на этапе и трёх суток, чтобы не поехать с докладом в Реввоенсовет, и когда там ему отказали в помощи (не выдали продовольствия) — он покончил с собой выстрелом из револьвера в помещении же Реввоенсовета... Он предпочёл смерть возвращению в царство ужаса и кошмара».
Это отступление через астраханские пески остатков 11 армии является одной из трагических страниц истории России. Из 150 000 бойцов до Астрахани добралось только 35 000. И у истоков этой трагедии стоит сталинская авантюра с дивизией Жлобы.
Промахи Сталина трудно объяснить с политической и военной точек зрения, даже в какой-то мере с точки здравого смысла, особенно если учесть, что Иосиф Виссарионович был далеко не глуп и весьма недурно разбирался в боевой обстановке. Почему же могла произойи такая трагедия, в одном ли Сталине дело? Главная беда, думается в том, что страной, фронтом и армией командовали никем и ничем не контролируемые люди, тем более, одержимые навязчивой идеей коммунизма.
Великой кровью заплатили бойцы 11 армии за ошибки своих руководителей. Погибло более 115 000 человек. Это ужасно. Не менее ужасно и то (об этом говорят найденные документы), что тысячи людей были преданы суду революционного трибунала. Их обвинили в измене, шпионаже и трусости, а кавлерийская бригада И. Кочубея, шедшая в арьергарде 11 армии и спасшая её от полного разгрома, вообще была разогнана силой. Война многое списала, но этого не спишет никогда. Хочется верить, что 11 армия как символ народной трагедии навсегда останется в памяти поколений. Склоним же головы перед всеми погибшими там.