Прямоугольники транспарантов и лозунгов теснятся у стены огромной комнаты. Пятна синие, голубые, зеленые – неожиданны в буйном неистовстве красного цвета. В комнате двое. Они работают за грубо сколоченными столами. Один из них задумался над натянутым полотном.
- Петя, - спрашивает он, - голубя мира рисовали?
- Нет еще, Виктор Иванович.
- Как ты думаешь, если он будет с меня ростом?
- Кто?
- Да, голубь этот.
- А что? Подходяще.
Виктор Иванович подходит к двери, кладет руку ладонью на голову и переносит ее горизонтально к дверному косяку – измеряет рост. Рывком открывается дверь, и он из-под ладони смотрит на входящего.
- Что это ты?! – удивляется тот.
- Проходи. Не мешай.
Входит толстый лысеющий мужчина. Достает пачку денег и, улыбаясь, заявляет, как чеховский герой:
- «Вишневый сад теперь мой!»
Он потирает от удовольствия руки, приплясывает и поет.
- Странно, Игнат, - говорит Виктор Иванович. – Ну, любит мужик баб – понятно. Выпить, закусить – святое. Деньги – кто ж их не любит? Но не до такой же степени?!
- Как ты не понимаешь?! Деньги – это и бабы, и выпивка, и закуска, и все, что хочешь. И даже то, что не хочешь, но надо.
Петя отрывается от огромной надписи «1 Мая» и улыбается. У него такая же восторженная улыбка, как на панно, которое он только что закончил.
- Занимайте очередь, мужики! – весело приглашает Игнат.
Он выдает аванс, и каждый подписывается в ведомости. Затем тоже принимается за работу. Виктор Иванович снова измеряет свой рост, делает на дверном косяке метку и, разматывая шпагат до пола, переносит величину своего роста на полотно будущего транспаранта. И уверенными штрихами делает набросок голубя.
- Если говорить по закону, - заявляет Петя, - нужно замочить это дело.
Игнат оживляется.
- Здесь, ребята, химия. А где химия, там спирт. Я давно приметил одно местечко – капает, как с березы. Только подставь посуду – и гуляй! А, Виктор Иванович? – вкрадчиво говорит он.
И добавляет для убедительности:
- В преддверии праздничка. А?..
- Валяй! – разрешает Виктор Иванович.
И в комнате светлеет. Радость охватывает Игната, и он снова потирает руки. Петя улыбается своей плакатной улыбкой. Глаза Виктора Ивановича теплеют.
- Где наша банка? – вопрошает Игнат.
Находит под столом пустую банку из-под березового сока. И с озабоченным видом уходит.
На столе появляется закуска – распеленали мужики свои свертки. Больше всех суетится Игнат. То он помогает сервировать стол, то убегает куда-то и возвращается с обнадеживающей улыбкой. Наконец, он торжественно вносит банку и ставит ее на стол. И этот последний штрих подчеркивает сюжет меню и делает застолье осмысленным. Виктор Иванович нюхает содержимое банки и хмурится. Плохое предчувствие портит настроение всех присутствующих.
- Не может быть! – испуганно говорит Игнат.
И всем становится страшно: и хлеб, и соленые огурцы, и сало, и колбаса, и яйца, и сыр – всё напрасно?!
- Дайте мне! - требует Петя.
Нюхает долго, делая большие паузы. И вот его лицо расплывается в счастливой улыбке:
- Это – он!
Игнат берет банку и кусок хлеба. Нюхает поочередно: хлеб – спирт, хлеб – спирт. Лоб покрывается испариной.
- Не ручаюсь, ребята…
- Тьфу ты, господи – боже мой! Он же это! Это он! – сердится Петя.
- Не пори горячку, - советует Виктор Иванович. – Все там будем, но зачем лезть без очереди?
Игнат нервно ходит по комнате. Остановился у окна. Унылый хозяйственный двор. Штабель досок. Старый станок под навесом. Пес, лежащий на крыльце, уткнувшись мордой в лапы. Вдруг Игнат, схватив кусок колбасы, выбегает из комнаты.
Через некоторое время в открытых дверях появляется мощный зад – это, склонившись к псу, пятится Игнат.
- На-на-на! – куском колбасы заманивает пса.
Тот ложится на пол и жадно ест колбасу.
- Продолжим эксперименты академика Павлова, - говорит Игнат, наливая в чашку разведенный спирт.
И вместе с Петей насильно вливают его в глотку пса. Пес стал натужно кашлять.
- С непривычки это бывает, - успокаивает Игнат.
- Закусить дай, - сердобольно советует Виктор Иванович.
Пес охотно закусывает, широко зевает, затем выходит на крыльцо, лежит несколько минут, не шевелясь. И вдруг с лаем срывается с места – гоняется за воробьями.
Выплескивается в стаканы прозрачная жидкость из банки. Уходят в небытие закуски. Время от времени каждый подходит к окну – пес по-прежнему резвится во дворе.
Добрая улыбка расцветает на лице Пети. Он любит своих товарищей. Он любит жену. Он любит жизнь. Роняет свою суровость Виктор Иванович. Размягченный, он впускает в себя воспоминания. Они толпятся, отталкивая друг друга. И он рассказывает о своей жизни. Игнат еще раз прикидывает, когда он накопит деньги на дачу. «В следующем году в земле покопаюсь», - мечтает он. Петя, глядя на этикетку банки, поет:
«И родина щедро поила меня
березовым соком, березовым соком…»
Его поддерживают остальные – и задушевно получается.
- Все, ребята, шабаш! – говорит Виктор Иванович. - Амнистия по случаю предстоящего праздничка. Трехминутная готовность.
Эти слова встречают с восторгом. Быстро собирают свои вещи и, стоя у двери, ждут, когда Виктор Иванович завершит ритуал обхода помещения. Убедившись в том, что окна закрыты и всё обесточено, он запер дверь. Свернув за угол, они останавливаются, как вкопанные: на тротуаре, вытянувшись, лежит пес. Петя падает на колени и склоняется над ним.
- Не дышит, - с ужасом говорит он.
Виктор Иванович снимает фуражку.
- Довели пса, - говорит он. – Жалости у вас к животным никакой. Звали то его как?..
- Опомнись! – вопит Игнат, и все они бегут к проходной.
- Где телефон?! – кричит Виктор Иванович на охранника, степенного медлительного мужчину. - Мы умираем!
- Фух! Нализался, - тот отмахивается от него.
- Дядя, скорую вызывай, - просит Петя. – Собака сдохла…
Охранник багровеет.
- Я тебе покажу собаку, алкоголик! Иди, пока милицию не вызвал!
И они ринулись мимо него на выход. Игнат первым вваливается в телефонную будку. Дрожащей рукой набирает номер телефона.
- Скорая?.. Отравление… Улица Еленовская… Дом? Сейчас минуточку, он закрывает ладонью микрофон. – Номер дома! Быстро!
Петя бежит вдоль дома, отыскивая номер.
- Восемь! – кричит он.
- Восемь, - повторяет в трубку Игнат. – Квартира? Нет квартиры… Мы на тротуаре. Возле дома номер восемь. Нас трое. Трое, говорю! Да!.. И все – отравленные.
Игнат выходит из телефонной будки.
- Сказали ждать.
А жизнь между тем продолжается. Мимо трех мужчин с отрешенными лицами идут люди, проезжают машины. Щебечут воробьи. Неподалеку волнуется очередь – продают кур. И они кончаются.
- Продавец, - истошный женский крик из очереди, - больше двух в одни руки не давать!
Наконец-то, появляется машина скорой помощи. Они бросаются к нейу, машут руками, призывая остановиться. Машина чуть притормозила и уехала.
- У меня, кажется, началось, - говорит Петя.
Все трое бледнеют.
- Пошли ко мне. Марганцовка – первое средство, - предлагает Виктор Иванович.
С суровыми лицами обреченных они совершают свой последний путь.
На кухне садятся на табуреты вокруг ведра и, черпая кружками, морщась, с отвращением пьют светло-малиновую гадость.
А на следующий день, когда пришли на работу, увидели пса. Он бегал по двору и громко лаял на воробьев.